«Образование есть, работы нет». Как городская семья переехала в деревню, и что из этого получилось

У 52-летней Ольги два сценария своей деревенской жизни. Первый — «Ожидание». В нем она сбегает с семьей от городской суеты, устраивается на новую работу, выращивает коз, ест только экологически чистые продукты, выходит на пенсию и наслаждается жизнью. Во втором сценарии — «Реальность» — идиллии и безмятежности места нет. Ольга, по образованию инженер-технолог, целый год не может найти работу. Женщина стала на биржу труда, в колхозе для нее есть одно место — животновод, на остальные предприятия не берут.

— Летом в деревне просто шикарно, тут такая экология! Вот приехали бы раньше, застали невероятную красоту: деревья стояли все желтые, как кадр из фильма, — говорит Ольга (имя изменено по просьбе героини — Прим.TUT.BY), встречая нас на пороге дома.

Четыре года назад ее семья решила продать квартиру в Борисове и переехать за 45 километров от города в деревню Иканы. На это было две причины.

— Последнее время в Борисове чувствовала себя плохо, умирала, чуть двигалась по этому свету. Полтора года держалась температура 37,7, в каких только больницах не была, врачи так и не смогли понять, что со мной происходит. И мне захотелось на свежий воздух, есть чистые экологические продукты, как инженер-технолог, знаю, какая «химия» продается в магазинах, — объясняет свое решение Ольга. — Планировали, выйдем с мужем на пенсию, будем заниматься хозяйством. Но не тут-то было, пенсионный возраст увеличили, теперь супругу предстоит «отрабатывать» еще два дополнительных года, ну, а я вообще без работы.

Хозяйка провожает нас на кухню, из-за двери выбегают пушистые черные котята, усаживаются на подоконник.

Пристроить животных у семьи не получилось, на улицу выгнать жалко, так в хозяйстве бывших городских жителей на четыре кота стало больше.

«Как подоить козу, смотрела на YouTube»

Продав квартиру в Борисове за 40 тысяч долларов, Ольга с мужем купили двухэтажный дом в деревне Иканы Борисовского района площадью более 100 квадратных метров. Отдали 12 тысяч долларов.

— Заселились и поняли, сколько в него еще надо вложить! Крыша течет, трубы лопаются, окна и сантехнику нужно менять, котел новый покупать, — перечисляет непредвиденные затраты Ольга. — Ремонт до сих пор не окончен, хорошо, что все удобства не на улице.

У женщины никогда не было дачи, она родилась в городе, работала в последнее время в известном гипермаркете начальником службы собственного производства и понятия не имела, как посадить огород, подоить козу, сделать из молока сыр и творог.

— Сразу купили теплицу, коз, кур, в общем, стали жить полноценной сельской жизнью, — смеется Ольга. — Я же никогда огородницей не была, хозяйства не было, как говорится, в помощь тебе интернет. Как подоить козу, смотрела на YouTube, читала форумы. Цель была одна: полностью перейти на собственное производство.

Ольга набрасывает куртку и ведет показывать хозяйство.

— Теперь у нас все свое: яйца, молоко, овощи, зелень, — говорит хозяйка, показывая большую теплицу. — Могу сказать, она себя окупает, с весны уже едим огурчики, чуть позже созревают помидоры, перцы, баклажаны.

В сарае стоит три козы, еще недавно было семь, но их зарезали на мясо. В клетках — кролики, в погребе — урожай.

— Первый год после переезда занимались только домом, а потом стали искать работу. У меня высшее образование, я технолог, муж из рабочего класса. Мне предложили пойти на полставки заведующей местным клубом, зарплата — 120 рублей, согласилась. В клубе, кроме старого усилителя не было ничего, а требовали, чтобы проводила мероприятия, выполняла платные услуги. Какая тут дискотека? В субботу приходило пять человек, билет стоит рубль. Как на этом можно заработать? А еще на маленькую зарплату приходилось ездить на совещания в Борисов, покупать канцелярию, в общем, проработала два года и ушла.

«Люди, вы в своем уме? Какой из меня животновод?»

Со стороны кажется, Ольга вписалась в деревенскую жизнь, но женщина признается: с местными подружиться не удалось.

— Они не понимают нас, мы — их. Спрашивают, зачем из города переехали в деревню. Говорят, на козах заработать невозможно, козье молоко не признают. Смеются над моей технологией обработки огорода, они привыкли выращивать моркву, бульбу, бураки. Я же высадила 8 видов капусты: кольраби, цветную, брюссельскую, а еще лук-порей, сельдерей, 20 сортов томата. На меня порой смотрят как на дуру, — говорит Ольга.

Сейчас единственный заработок семьи — это зарплата мужа Ольги в 300 рублей, мужчина работает плотником на торфобрикетном заводе, и еще 50 рублей женщине выплачивают пособие по безработице. Правда, стоит на бирже труда не только она, но и 30-летний сын. Его нежелание работать — это больная тема для героини. Пока мы общались на кухне, молодой человек не выходил из своей комнаты, лишь однажды спустился со второго этажа и через дверь прокричал, чтобы не смели про него писать.

— Восемь лет учила его платно на учителя английского языка, сперва в колледже, потом в университете. Год проработал в деревенской школе, а осенью отказался, говорит, тяжело каждый день вести по шесть уроков, — вздыхает женщина. — Каждый день говорит: «Мама, куда мы попали? Это же зона Х, из которой выбраться невозможно!».

Этим летом Ольга пыталась устроиться на работу еще раз, съездила на торфобрикетный завод, в местную школу, побывала в колхозе. Вакантных мест, предложение только одно — стать животноводом.

— Люди, вы в своем уме? Какой из меня животновод? — разводит руками Ольга. — Пыталась продавать косметику, дело не пошло, у людей нет денег, некоторые взяли товар и до сих пор не рассчитались. Летом было чуть лучше, продавала дачникам молоко, в месяц прибыль была 50 рублей. Думала открыть секонд-хенд, боюсь, с меленькими доходами людей он денег не принесет.

На вопрос, жалеет ли Ольга, что переехала в деревню, однозначно женщина ответить не может.

— С одной стороны — да, но состояние здоровья точно стало лучше, замечаю много положительных изменений в организме, когда перешла на здоровое питание. Энергии прибавилось, летом я с 6 тура уже на грядках, птицы поют, воздух чистейший, недалеко Березинский заповедник, — улыбается Ольга. — Но иногда сядем с мужем и спрашиваем друг друга: «Как будем дальше жить?». Мы же ехали целенаправленно в деревню ждать пенсии, а пенсионный возраст неожиданно подняли. Удивляет: этот год объявлен годом малой родины, казалось бы, все должны поддерживать село, только работу в нем найти невозможно. У меня риторический вопрос: «Что делать?» Пусть люди посоветуют.

«Зарплата 300 рублей, но за сентябрь еще не отдали»

На улицах деревни Иканы прохожих почти нет, а если и появляются, то, не сговариваясь, идут одним маршрутом — в магазин. Точнее, их здесь два: один государственный, второй частный. Но сам центр деревни больше напоминает декорации к фильму про исчезнувшую цивилизацию: окна детского садика заколочены, школа уже много лет закрыта на ржавеющий замок, клуб не работает, многоквартирный двухэтажный дом стоит без окон. Местные вспоминают: раньше здесь был известный музей, но он сгорел, сельский совет переехал в другую деревню. Остались только магазины, ФАП и почта.

— Ольга сказала вам всю правду, устроиться на работу нереально. Есть комплекс (животноводческий — Прим. TUT.BY), но туда особо не влезешь, — говорят жители деревни Иканы, которые пришли за покупками. — Зачем она вообще сюда переехала жить? С ее специальностью тут ничего подходящего нет.

Когда-то Иканы были «шумной и хорошей деревней», сейчас здесь живет человек 200−300.

— Это же захолустье, и стало оно таким после того как провели так называемую оптимизацию, объединили несколько колхозов в один, все позакрывали. Грустно все, — рассуждает мужчина, который вернулся в родную деревню, выйдя на пенсию. — Надо говорить честно, в деревне остались только те, кому по жизни не повезло, проще говоря, неудачники. Какая тут зарплата? 300 рублей.

— И даже ее за сентябрь еще не отдали, а декабрь уже на носу, — вмешивается в разговор одна из женщин. — Некоторых колхозников вообще перевели на зимний период на ¼ ставки. Что они получат?

О невысоких доходах населения говорит средний чек в магазине — 6−7 рублей. В основном люди покупают хлеб, молоко, сметану, иногда кусочек колбасы. В самом магазине продавцы работают в теплой одежде, вязанных шапках, большое помещение хоть и отапливается, но тепло только возле батареи. Здесь в ряд выложены капуста и лук, выстроены пластмассовые ведра и детские игрушки. Для любой деревни магазин — это то место, куда приходят поговорить, узнать или рассказать последние новости.

— Вот у нас закрыли клуб, на Новый год развлекайся, где хочешь. Каждый будет сидеть по своим норам, хорошо еще, если соседи вместе соберутся. Ай, пра што гаварыць! — бросают в сердцах покупатели и скрываются за тяжелой дверью магазина.

«Нам все обещали сохранить. Теперь здания стоят и разрушаются»

Узнав о приезде журналистов, в другом магазине жители начинают горячую дискуссию. Главная тема: на селе проще все закрыть, чем сохранить.

— Наш детский сад закрывали на капитальный ремонт в 1998 году на три месяца, приехала одна комиссия, ее не устроило как положены кирпичи, потом приехала другая — кирпичи разобрали. В итоге сад так и не открыли, дети выросли, уже окончили институты, а здание до сих пор стоит заколоченным, — эмоционально рассказывает Елена. — Школу закрыли в 2008 году. Если бы знали, какие были замечательные педагоги! Дети, перейдя потом в другую школу, были медалистами. Нам все обещали сохранить! Наш музей, парк… Это ведь наша история, о которой так много сейчас кричат, так на чем воспитывать молодежь? Может, молодые семьи захотели бы сюда переехать, так не осталось же никакой инфраструктуры.

Елена так сильно переживает за Иканы, что в глазах появляются слезы. Женщина объясняет: не все стремятся в шумный город, некоторым больше по душе спокойная деревенская жизнь. Люди рады бы здесь работать, только возможностей нет.

— Нас спасает лес, если к нему доступ закроют, будем голодать, — включается в разговор пенсионерка. — Пусть бы разумная голова что-нибудь предложила. Кто-то выкупил нашу школу, детский сад, ничем хорошим это не закончилось. Легко продать здание за одну минималку, а потом такие препоны появляются, что человек довести до конца ничего не может. Так и стоят здания, разрушаются.

— Просто обидно! — смахивает слезы Елена. — Раньше возле школы останавливались автобусы, бегали дети, в музей приезжали экскурсии, это же партизанский край, столько интересно можно рассказать. А сейчас что? Никому дела нет.

Колхоз в долгах. «Нам никто не должен, только мы всем»

Несколько лет назад три колхоза, в том числе деревню Иканы, объединили в ОАО «Зембинский». Во время нашего приезда на предприятии работала проверка, поэтому руководитель, который возглавляет общество всего несколько месяцев, перенаправил нас к главному бухгалтеру.

— Ольга приходила, но по такой специальности как у нее, ничего нет. В Иканах можно устроиться животноводом или смотреть за телятами, зарплата в среднем 500−600 рублей, — комментирует Елена Игнатович, главный бухгалтер ОАО «Зембинский».

— А местные говорят про 300.

— Так это не считая колбас, которые они могут взять, выcчитанные налоги, штрафы.

— Если к вам приедет жить семья из города, что вы можете предложить?

— Например, одной семье мы дали домик, муж пошел работать животноводом, жена — дояркой. Нам нужны доярки и трактористы.

Сейчас в ОАО работает 196 человек, но впереди очередная оптимизация, грядет сокращение.

— Действительно за сентябрь выплатили 50% заработной платы рабочим, специалистам вообще ничего, потому что нет денег, нет производства, мало молока. Пенсионеров перевели на ¼ до марта, — объясняет Елена Игнатович. — Это последние 2−3 года стали так жить, 50% от выручки за молоко уходит на погашение задолженности.

Колхоз зарабатывает на продаже молока, мяса и зерна. Здесь отмечают, что этот год выдался неурожайным, зерна собрали в два раза меньше, чем обычно.

— Чтобы появились деньги, надо, чтобы люди работали, были на своем месте и чтобы качество молока было не первый сорт, а высший. Теперь будем разбираться, почему наше молоко не экстра класса. Никто не может дать ответа. Например, в мае за молоко высшего сорта мы получали 1,7−2 миллиарда рублей, теперь за первый сорт 1,2 миллиарда (неденоминированных рублей — Прим. TUT.BY). Есть разница? — продолжает Елена Игнатович, главный бухгалтер ОАО «Зембинский». — Нам денег никто не должен, только мы всем. Когда в 2011—2012 годах колхозы объединили, образовалась задолженность по всем — 12 миллиардов. И мы никак не можем их выплатить. Ситуация тяжелая, помощи никакой, все покупаем сами.

— Так какие прогнозы по выплате заработной платы?

— Мы не знаем, как завтра заправить трактора, чтобы накормить скотину. У нас ноль топлива. Если молочный комбинат ничего не перечислит, значит, завтра сотрудники возьмут вилы и пойдут сами разносить корм.

Когда уходим из бухгалтерии, кто-то невесело говорит: «Живем в долг, жизнь взаймы, называется».