"С сотрудником КГБ обсуждала, куда деть ребенка". За что судят сотрудников СК и эксперта
Весной 2018 года начальник Мядельского РОСК, его заместитель, два следователя и начальник отдела медицинских судебных экспертиз оказались за решеткой. Как указано в обвинении, старший следователь Максим Валевко два раза ударил палкой 21-летнюю Ольгу Довжук, которая заявила о краже телефона. Сотрудники СК, по версии обвинения, помогли коллеге замять дело о применении насилия, эксперт подделал результаты экспертизы. Сама же потерпевшая не скрывает: под утро после дискотеки из-за выпитого спиртного она помнит не все, претензий к обвиняемым у нее нет.
В холле суда Молодеченского района многолюдно: кто-то тихонько плачет, кто-то обсуждает, что вот уже полгода обвиняемые женщины не видели своих детей. У следователя Анны Соколдынской дома осталась трехлетняя дочка, у эксперта Елены Кабитенко — 16-летний сын. Увидев родных в зале, женщины расплакались.
24 октября в суде Молодеченского района начался процесс над бывшими сотрудниками Следственного комитета и экспертом. Фигурантам предъявлено обвинение по нескольким статьям Уголовного кодекса. TUT.BY присутствовал на первом дне судебного разбирательства.
В толпе потерпевшая Ольга Довжук выделяется сразу: яркий макияж, волосы высоко подняты, на одежде — стразы. Девушка ни с кем не общается, присаживается на первую скамью.
Ведет процесс судья Ольга Дубовик, гособвинитель — Вадим Лолуа, последние месяцы он участвует в громких процессах по дедовщине в Печах. За решеткой обвиняемые оказались 23−24 апреля. У всех высшее образование, звания — от капитана до подполковника.
— Старший следователь Валевко действовал умышленно, беспричинно, выражался нецензурно, чем унизил честь и достоинство потерпевшей, уронил ее авторитет в собственных глазах, а затем нанес не менее двух ударов резиновой палкой, — зачитывает обвинение прокурор Вадим Лолуа.
Максиму Валевко 29 лет. По словам прокурора, 25 февраля Валевко в составе оперативной группы выехал разбираться, куда пропал телефон Ольги Довжук. Во время разговора с ней ударил девушку палкой, затем «незаконно и без специального оформления осмотрел смс в телефоне», умышленно исказил показания свидетелей и отказал в возбуждении уголовного дела о причинении телесного повреждения. Заявление на следователя написали мама и сестра Довжук.
— Вину признаю в полном объеме, — заявляет из стеклянной клетки Максим Валевко, которому предъявлено обвинение по ч.2 ст. 395 УК (Фальсификация доказательств), ч.3 ст. 426 УК (Превышение власти или служебных полномочий), ч.6 ст. 16 (Соучастие в преступлении).
Также полностью вину в превышении власти признают 31-летняя следователь Анна Соколдынская и 47-летняя начальник отдела медицинских судебных экспертиз Мядельского РО ГКСЭ Елена Кабитенко. По версии следствия, Соколдынская знала о том, что сделал Валевко, и «с целью скрыть преступление, выходя за рамки своих полномочий, склонила очевидцев к изменению показаний». Капитенко же выдала заведомо ложное заключение, потому что дружила со страшим следователем Максимом Валевко. Остальные фигуранты, 38-летний бывший начальник Мядельского РОСК Александр Штуро и его заместитель 35-летний Михаил Соколдынский (родственник Анны Соколдынской — Прим.TUT.BY) вину признают частично. По мнению следствия, Штуро знал о преступлении Валевко, но скрыл это, не привлек к уголовной ответственности своего подчиненного и вместе с Соколдынским смотрел телефон потерпевшей.
«Максим говорил, что я пьяная: «Сейчас завезу в лес, вспоминай!»
После выступления прокурора начинается допрос потерпевшей Ольги Довжук. Девушке 21 год, замужем, воспитывает годовалого сына.
— 24 февраля поехала в Нарочь (на тот момент Ольга жила в Мяделе. — Прим. TUT.BY) с подружками на дискотеку в клуб «Вега». Мы там танцевали, понятно, выпили. В Нарочи сняла квартиру на сутки, чтобы переодеться. Под утро познакомилась с молодым человеком, поехала к нему на минут 10−15, потом на съемную квартиру. И обнаружила, что нет телефона, позвонила маме, она сказала: «Вызови милицию, пусть тебе помогут»… Я не могу говорить, — Ольга начинает плакать и судья объявляет перерыв на пять минут, чтобы потерпевшая успокоилась.
Девушка говорит сбивчиво, часто повторяет «не помню», путается в событиях, деталях и обстоятельствах. Чуть позже она рассказывает, что набрала 102 и сообщила: у нее пропал телефон, сумочка и деньги. Оказалось, «деньги прогуляли, сумочка была на месте, телефон — у подружки».
— Приехали сотрудники, сказали: «Поехали». Максим (обвиняемого следователя Валевко потерпевшая зовет исключительно по имени — Прим. TUT.BY) говорил, что я пьяная, должна вспомнить, где телефон. В машине была я, Максим, водитель и еще один сотрудник, мы поехали к моей подружке, я не могла вспомнить, где она живет. Максим говорил: «Сейчас завезу в лес, вспоминай!». Потом ударил меня один раз и второй. Рядом сидел сотрудник, смеялся как дурачок, — рассказывает во время допроса в суде потерпевшая Довжук. — Телефон нашли у Вики, у которой я переодевалась. Меня отпустили, я поехала на съемную квартиру, переодевалась, увидела сбоку на ноге гематому, послала по Вайберу фото сестре. Она позвонила в милицию, там ругались. Потом из милиции перезвонили мне. Я не помню, не буду больше говорить.
Ольга Довжук не раз во время суда повторяет, что не будет давать показания, и тогда адвокаты ей напоминают:
— В клетке сидят люди, которым грозит от 3 до 10 лет лишения свободы.
— Меня отвезли в больницу на освидетельствование, Кабитенко осмотрела мою ногу, что-то написала. (…) Они хотели лишить меня родительских прав, что оставила ребенка с родителями, рассказать все мужу, в отделении читали смс, все, кроме Анны. Говорили: «Вспоминай, может, ты сама упала? Никто тебя не бил». Я не могу все вспомнить. Понимаете, волнение, дома ребенок маленький, не до суда, — говорит потерпевшая.
«Сначала взяли 0,5 водки, потом колу, пиццу и еще 0,5 водки»
— Кто говорил про лишение родительских прав? — уточняет прокурор Вадим Лолуа.
— Штуро, еще говорили, что поеду на сутки, — отвечает Ольга Довжук. — Пришел кто-то из начальников, спросил у Максима: «Ты ее бил или нет?». Он оправдывался, говорил, что нет. Я говорила Штуро, что не сама упала, меня бил Максим, но он мне не верил.
На следующее утро за Ольгой на съемную квартиру заехали старший следователь Максим Валевко, следователь Анна Соколдынская и отвезли на то место, где якобы упала потерпевшая.
— Я ложилась на снег, меня фотографировали, — вспоминает молодая мама.
Адвокат Анна Дакутько, которая в суде защищает интересы Валевко, поинтересовалась, сколько в ту ночь выпила потерпевшая и ее подруги.
— Сначала взяли 0,5 водки, потом колу, пиццу и еще 0,5 водки, — рассказывает Ольга Довжук.
— Как вы оцениваете свое состояние? — спрашивает защитник.
— Ну я же шла домой, — отвечает потерпевшая.
— А как пришли домой?
— Не помню, меня привели, — с улыбкой рассказывает Довжук.
— Как вы чувствовали себя утром? — задает очередной вопрос адвокат Дакутько.
— Плохо, голова сильно болела.
— Так что вы рассказывали милиции, если ничего не помните? — говорит Анна Дакутько.
— Не знаю, — отвечает потерпевшая. — Если бы не сестра, я бы в милицию не звонила.
— У вас были претензии? — продолжает задать вопросы адвокат.
— Нет. Зачем мне потом проблемы? — вопросом на вопрос отвечает Довжук.
Защитник подробно расспрашивала, что же случилось в ту ночь, если «серьезный и адекватный Валевко» так поступил.
— Не знаю. Я была под утро нормальная, — говорит Ольга Довжук.
— Так какие у вас претензии на сегодняшний день? — интересуется адвокат.
— Никаких, ни к кому, — говорит потерпевшая.
Она так и не смогла вспомнить, как выглядел молодой человек, который помог ей дойти домой. На вопрос, почему Ольга Довжук не обжаловала постановление об отказе возбуждения уголовного дела, девушка пояснила:
— Ай, мне это уже все надоело. Быстрее про суд забыть. (…) Думаете, я помню? Отпустите меня домой!
«Во время перерыва потерпевшая общалась с сотрудниками КГБ»
С учетом того, что потерпевшая многое не помнит и дает противоречивые показания, принято решение огласить то, что она говорила во время предварительного расследования.
«Из-за правого плеча с размаха ударил меня правой рукой по правой ноге», — указано в материалах дела. На просьбу адвокатов показать, как это выглядит, потерпевшая поднимает левую руку, бросает ее вниз со словами: «Я не буду ничего рассказывать. Все». Потом говорит, что не было никакого замаха, палка у следователя была в левой руке.
После обеденного перерыва Ольга Довжук приходит в суд уже с маленьким сыном, поясняя: некому за ним присмотреть. Замечания о том, что несовершеннолетние дети не допускаются к процессу, игнорирует.
— Так что мне делать? Посидите сами с ним, — обращается она к одному из адвокатов.
Сын в зале суда начинает плакать. Судья снова объявляет перерыв, дает Ольге час на то, чтобы куда-то пристроить ребенка. Через полтора часа Ольга возвращается одна.
— Стало известно, что во время перерыва потерпевшая общалась с сотрудниками КГБ, — заявляет в суде адвокат Александр Галиев.
— Не вижу в этом ничего особенного, так как дело вел комитет, — высказывает свое мнение прокурор.
— Это не процессуально, — делает замечание Галиев.
— По поводу чего вы общались с сотрудниками КГБ? — спрашивает судья Ольга Дубовик.
— По поводу, куда деть ребенка. Сотрудник КГБ передал его в детский сад до 18.10, — говорит Ольга Довжук. До этого момента ее сын детский сад не посещал.
На многочисленные уточняющие вопросы, кто конкретно был в кабинете, когда у потерпевшей взяли телефон и стали читать смс, Ольга точно сказать не может.
— Они гортали мою переписку. Был Максим, человек в черной куртке, — вспоминает Ольга.
Девушка сперва говорит, что «человек в черной куртке» и заместитель начальника РОСК Михаил Соколдынский — это одно лицо, через минуту — меняет показания, и заявляет, что это разные люди, но она в этом не уверена. Защитники интересуются, каким образом тогда во время допроса в комитете она четко указывала фамилии фигурантов.
— Я говорила: толстенький, лысый, в черной куртке, а они уже называли фамилии. Можно я вообще говорить не буду? Я путаю сама себя и вас, — говорит в суде Довжук.
— Ольга Михайловна, можно узнать, какое у вас образование? — задает вопрос один из защитников.
— Общее, училась на парикмахера, закончила 9 классов.
— Дело в том, что во время предварительного расследования вы говорили хорошим юридическим языком «совершенное противоправное деяние с целью сокрытия следов». А в суде этого сказать не можете. Вы сами так изъяснялись?
— Нет, протоколы внимательно не читала, просто пробежала глазами, — поясняет потерпевшая.
В понедельник в суде выступят свидетели. Процесс продолжается.