"Женщина-священник - это была революция". Шведка рассказывает, как 12 лет служит в церкви
Церковь Швеции, крупнейшая лютеранская в мире, отличается либеральными взглядами и демократичностью. Здесь разрешают женщинам становиться пасторами, благословляют гомосексуальные союзы, а действующий епископ Стокгольма Ева Брунне — открытая лесбиянка. TUT.BY посетил богослужение в лютеранском храме на окраине шведской столицы и поговорил с помощницей епископа Стокгольма Марией Берьстранд о религии, семейных ценностях и отношении прихожан к такой позиции церкви.
«Сегодня среди пасторов Церкви Швеции женщин больше, чем мужчин»
Воскресным утром мы встречаемся с Марией у станции метро Хёгдален. Помощницу епископа не так легко разглядеть в потоке пассажиров. Единственная подсказка — выглядывающая из-под пальто колоратка. Мария лучезарно улыбается, извиняется за опоздание в одну минуту и сразу вводит в курс дела:
— Сейчас пройдем с вами в церковь Вантора — десять минут ходьбы от подземки. Сегодня там важное торжество — представление нового настоятеля храма. По этому случаю в службе примет участие епископ Ева Брюнне, а я буду ей прислуживать.
Мария Берьстранд родилась в семье пастора. Сама она является священником уже 12 лет. До этого четыре года изучала в университете теологию и еще год «познавала ремесло» при церковной школе. В 2014-м Мария отправила резюме на открытую вакансию помощника епископа, которую увидела в газете, и успешно прошла собеседование.
— Обычно епископы сами назначают помощников. Но у Евы другие взгляды и свой подход. Она допускала, что может не знать всех подходящих кандидатур на эту должность. В итоге выбрала меня, хотя раньше мы не общались.
Новый настоятель церкви Вантора, куда мы приходим с Марией, тоже женщина. Ее зовут Хелена Ингаммар. На этом посту она сменила другого священника-женщину — Сару Джи Грип.
— Сегодня среди пасторов Церкви Швеции женщин больше, чем мужчин. Шестьдесят лет назад это стало революцией. Было много противников закона, позволяющего женщинам быть рукоположенными в клир. Бурные дискуссии не угасали всю вторую половину XX столетия, — говорит Мария. — Зато сейчас появилась другая проблема: все меньше молодых парней хотят изучать теологию. Церковь феминизировалась, а профессия священника в Швеции больше не считается такой престижной и статусной.
Пока священнослужители готовятся к церемонии и меняют белоснежные «сникерсы» на черные туфли, церковь Вантора заполняется прихожанами. Обычно на лютеранскую службу на юге Стокгольма приходит 50−60 человек, но сегодня в храме не меньше 200.
— На самом деле не все здесь ради молитвы, — не скрывает Мария. — Многие нуждающиеся идут в церковь за едой. И это абсолютно нормально. После службы у нас всегда есть небольшой обед. Обычно эту суп и сладкие угощения к чаю, а сегодня обещают большой праздничный стол.
Ароматы вкусной трапезы доносятся еще до начала службы. Повара с поразительной скоростью орудуют на компактной кухоньке столовыми приборами. Шинкуют салаты, выкладывают на подносы горячую выпечку и на ходу раскрывают кулинарную интригу.
— Будем угощать сырными пирогами с тремя видами соусов. Вот, смотрите: здесь песто из тыквы, крем-чиз и морковный хумус, — показывает кок. — А на десерт — торт, который победил в нашем местном конкурсе на самый вкусный.
Среди прихожан — много пожилых шведов, людей с дополнительными потребностями и несколько мам с колясками. Церковь оборудована лифтом и пандусами — никаких сложностей с передвижением.
Служба в лютеранской церкви длится около часа.
— Чтобы всем было комфортно, а внимание не рассеивалось, — поясняет рациональный подход Мария.
Уже через два часа у них с Евой Брунне — богослужение в центральной кирхе, а утром следующего дня по расписанию — работа в офисе.
«Рабочий день помощника епископа почти не отличается от распорядка офисных клерков»
Именно туда мы направляемся в понедельник. Офис Церкви Швеции располагается в центре столицы — в пяти минутах ходьбы от храма Святой Клары. Работают сотрудники в опенспейсе на третьем этаже бизнес-центра. За стеклянными дверями — несколько переговорок. На общем фоне выделяется кабинет епископа Евы Брунне. Не роскошной позолотой, а лишь тем, что оформлен как отдельная комната.
— Но дверь, как правило, всегда открыта нараспашку. Если она заперта, значит, у епископа Евы — встреча, — поясняет Мария Берьстранд.
Помощница епископа работает в офисе по фиксированному графику, заведует межкультурными коммуникациями с другими лютеранскими церквями по всему миру и навещает приходы Стокгольма, которых насчитывается 56.
Каждый день после обеда Мария спешит в детский сад за детьми. У нее трое сыновей со старинными шведскими именами — Улеф, Хилдинг и Алафар. Муж помощницы епископа преподает в школе естественные науки. А в том, что мама и жена — священнослужитель, для них нет ничего необычного.
— Сейчас мой рабочий день почти не отличается от распорядка офисных клерков. Когда я была священником в церкви, все обстояло немного по-другому. Проводила в среднем две погребальные церемонии в неделю, готовила семьи к таинству крещения и уделяла много времени планированию воскресной службы и написанию проповеди. Всегда хотелось при помощи проповеди достучаться до людей, объяснить слова из Евангелия на простых примерах из нашей повседневной жизни. Это кропотливая, но очень творческая и местами забавная работа, — с энтузиазмом рассказывает Мария.
Отвечая на вопрос, отличаются ли в эмоциональном плане для священника разные богослужения, Мария задумывается:
— Пожалуй, да. Например, слышала от коллег, что похороны для многих одна из наиболее важных церемоний. Священник должен напомнить, что после смерти остаются не только скорбь и мрак, но и надежда на жизнь вечную. В этом и есть главная христианская идея, — рассуждает героиня. — Конечно, на похоронах бывает психологически сложно. Например, иногда возникают неприятные ситуации из-за того, что родственники забывают о самом важном и начинают решать мирские вопросы о наследстве покойника. Были случаи, когда ко мне подходили дети умершего и говорили: «Мы не хотим, чтобы наши сестры присутствовали на церемонии». Мне лишь оставалось ответить: «Извините, но служба открыта для всех». Моя задача как священника не усиливать их вражду, а способствовать примирению и прощению.
На свадьбах, по рассказам Марии, случается больше курьезных и смешных ситуаций.
— Бывало, молодожены приходили нетрезвыми. Тогда я просила перенести церемонию. Не была уверена в их расплывчатых «даааа…», — улыбается шведка. — Некоторые заключают брак в церкви, но не задумываются о духовной значимости происходящего. Они приходят за красивым интерьером и могут даже сказать священнику: «Вам не обязательно так много говорить, можете о боге поменьше».
«Наша церковь открыта для гомосексуалов»
По статистике Церковь Швеции насчитывает около шести миллионов членов (население страны — чуть более 10 миллионов). Но лишь пять процентов посещают богослужения каждое воскресенье. Мария признает, что шведское общество не слишком религиозно:
— На Рождество церкви переполнены людьми. Они приходят, потому что это традиция. Везде играет рождественская музыка, развешаны украшения. Но, к сожалению, не все глубоко вникают в религиозные идеи. Для многих шведов Рождество — это история про вкусную еду и подарки, а уже потом про веру, — говорит Мария.
За последнее десятилетие либеральная Церковь Швеции декларировала несколько очень смелых идей, которые будоражили более консервативные сообщества. Например, 1 ноября 2009 года в силу вступило решение Церковного Собора о венчании однополых браков, а спустя неделю епископом диоцеза Стокгольма стала открытая лесбиянка Ева Брунне.
— Девиз нашего епископа Евы: «Избавьтесь от предубеждений». Мы считаем, что человек был создан по образу и подобию божьему. Да, люди выглядят и ведут себя по-разному, но все мы были сотворены богом. Церковь Швеции старается интерпретировать священное писание, ориентируясь на сегодняшний день. Иначе мы бы просто застряли в древности, — считает помощница епископа. — Например, наша церковь, в отличие от многих в мире, открыта для гомосексуалов. Мы принимаем их такими, какими эти люди себя ощущают.
Спрашиваем, не спровоцировало решение Церковного Собора разлад внутри шведской церкви.
— На самом деле решение о венчании однополых пар приняли намного спокойнее, чем многие ожидали. Женщины-священники — вот это взбунтовало народ в 1958-м, — приводит пример Мария. — Понятно, что в небольших городках, отдаленных от Стокгольма, остаются люди консервативных взглядов. Немало таких и среди священнослужителей. У нас существует правило: в каждом приходе должны благословлять однополые союзы, но не каждый священник обязан это делать. То есть пастор может отправить пару гомосексуалов к другому священнику.
Помощница епископа рассказывает, что ей доводилось общаться с лесбиянками и геями, которые не нашли понимания в своих местных церквях.
— Многие такие пары приезжали на гей-парад в Стокгольм, где наша церковь проводила службы. В столице гомосексуалы ощущают большую поддержку. Этому во многом способствует епископ Ева. Каждый месяц она входит в топ-10 самых влиятельных людей Стокгольма по версии столичного ЛГБТ-издания. Ева делает действительно много для равенства людей в обществе.
«На одной из радужных месс выступал иммигрант-трансвестит из Средней Азии»
Мария отмечает, что в одной из церквей Стокгольма проходят даже специальные богослужения для геев и лесбиянок.
— Мы называем их радужными мессами. Представителям ЛГБТ-сообщества важно чувствовать, что они часть комьюнити. Поэтому раз в месяц мы устраиваем специальную службу, хотя геи и лесбиянки, конечно же, могут посещать любые богослужения из календаря.
Как выглядят эти особенные церемонии?
— Представители ЛГБТ-групп вместе заходят в храм, часто одетые в радужные цвета. Иногда кто-то из них может исполнить песню. Например, на одной из служб выступал иммигрант-трансвестит из Средней Азии, который переехал в Швецию из-за преследований по признаку сексуальной ориентации. В остальном богослужение ничем не отличается от традиционного.
Когда Мария служила в приходе, она не раз регистрировала однополые союзы.
— Было ли в этом что-то необычное? Наверное, нет. Мне важно, чтобы люди осознанно вступали в брак и искренне давали друг другу обещание быть вместе всю жизнь. Честно говоря, я испытывала больше противоречий, когда приходилось венчать неравные союзы. Например, шведы часто женятся на девушках из Восточной Европы или Таиланда, когда те даже не говорят на иностранном языке. У меня возникали сомнения: действительно ли они вступают в брак по обоюдному желанию и несут полную ответственность за все, что здесь происходит.
Мария Берьстранд признается, что мировые СМИ иногда предвзято освещают деятельность либеральной Церкви Швеции. Из-за этого бытует много стереотипов и мифов.
— Например, некоторые издания растиражировали новость о том, что епископ-лесбиянка Ева Брунне якобы предлагает снять кресты с церквей. Хотя на самом деле все было не так. На встрече с моряками Ева заявила, что не против портовой церкви без религиозных символов, которую моряки любых конфессий могли использовать как комнату для молитвы. Речь не шла о всех христианских церквях, с которых нужно убрать кресты. В некоторых университетах и больницах у нас оборудованы помещения для уединения и молитвы, куда может прийти человек любых религиозных взглядов. Это всего лишь один пример, который показывает, как важно смотреть внимательнее и глубже и не спешить с осуждениями.