Девушка отказалась от карьеры в нефтяной компании, чтобы дать работу людям с инвалидностью

Ирина Шумская начинала карьеру юристом. Затем несколько лет жила в Москве — работала в небольшой нефтяной компании. «С зарплатой, которую в тот период зарабатывала, я быстро исчерпала удовольствие в путешествиях и вещах», — рассказывает девушка.

Отказавшись от карьерных перспектив, высокого дохода и статуса, Ирина стала волонтером в домах для детей с инвалидностью. Такой крутой поворот, на который решился бы не каждый, объясняет просто: «Когда мне до боли стало не хватать смысла в жизни, я вспомнила о том, что меня наполняло раньше».

Недавно вместе в Дарьей Ескевич и Катериной Савицкой она задумала открыть инклюзивную мастерскую «ТАК». Цель мастерской — уберечь людей с инвалидностью от порой неизбежного попадания в закрытые дома-интернаты. И вместе с тем дать облегчение их родственникам, вынужденным либо бросать работу ради ухода, либо терзать себя муками совести за вынужденную разлуку с близким человеком.

Из нефтяной компании — в дом-интернат

С 14 лет Ирина начала волонтерить в разных социальных проектах. Как и зачем? Объясняет:

— Я верующая, для нас это в порядке вещей. В нашей семье было принято служить ближнему. Съездить в дом престарелых, спеть для пожилых людей песенку, помочь им с уборкой — подобное было в моей жизни с самого детства.

Ирина поступила на юридический факультет, чтобы «послужить обществу и людям, которые были рядом». Сначала работала юристом в Белтелерадиокомпании, потом — специалистом по внешнеэкономической деятельности в российской нефтяной компании.

— Я заключала с большими банками кредитные договоры, чтобы нам давали деньги на бурение скважин и строительство трубопроводов.

И все, казалось, складывалось хорошо. Со временем Ирина стала видеть все меньше и меньше смысла в работе. В 26 лет она пережила глубокую депрессию, которая чуть не обернулась трагедией. Вытащить оттуда ее смогла жизнь, наполненная новыми смыслами.

Ирина оставила Москву, где прожила несколько лет, переехала в Минск и начала работать с особенными людьми.

— В новой работе я увидела смысл и значимость. Одно дело, когда сидела и составляла целый день договоры, и совсем другое, когда уделяла внимание людям, которым его хронически не хватало. Сначала я долго волонтерила в интернате для детей с физическими особенностями. В какой-то момент поняла, что не смогу им помочь, если у меня не будет специальных знаний.

Чтобы получить инструменты для работы с особенными детьми, Ирина пошла учиться. Сначала — на факультет философии и социальных наук БГУ психологическому консультированию и психокоррекции. Второе образование она получила в Институте практической психологии и психоанализа в Москве — на трехлетней программе по танцедвигательной терапии.

— Движение — это очень эффективный способ выстраивать коммуникацию с ребенком или взрослым, который не знает о существовании правил игры или упражнений. Например, в интернате было несколько девочек, которые просто сидели на стульях, качались и, как мы считали, не умели ходить. Несколько месяцев они не проявляли никакого интереса к нашим занятиям, пока однажды мы не поставили детей в круг и не начали «танцевать» козочек, играть в птичек, качаться, как деревья… И вдруг увидели, как эти девочки стали рядом и взяли других детей за руки. Это было потрясающе.

Ирина работала в разных учреждениях с детьми-инвалидами. И каждый раз сталкивалась с тем, что ей приходилось быть против всех.

— Когда я прихожу куда-то работать, я работаю. Зачастую это влечет много последствий для остальных сотрудников. Обычно дети в интернатах лежат, не требуют внимания. Я прихожу, начинаю заниматься, и они становятся активными. Соответственно, за ними сложнее следить. Дети начинают интересоваться тем, что их окружает: могут снести цветок с окна, разбросать игрушки, требуют внимания. И это сложно. Мне же было сложно встроиться в существовавшую систему.

Когда Ирина решила, что хочет изменить подход, познакомилась с Дарьей Ескевич, которая пригласила ее в проект «Дело девятого отделения».

— До этого я никогда не работала со взрослыми инвалидами — только с подростками. К этой работе у меня не было большого интереса, но привлекла сама возможность работать в дружественной команде, настроенной так же, как и я: сделать по-другому.

В проекте Ирина работала реабилитологом.

— Моим делом была психологическая реабилитация, восстановление утраченных навыков у людей на стадии сильного распада психики. Когда мы работали, у некоторых бабушек и дедушек с деменцией (приобретенным слабоумием. — Прим. TUT.BY) случались проблески. Они начинали спрашивать, где они, и очень расстраивались, когда я говорила, что в интернате. Для каждой психики есть свой ключик: кто-то реагирует на музыку, кто-то — на стихи из своей молодости. Моя цель — чтобы они осознавали, что происходит в реальности, и могли коммуницировать с внешним миром, а не замыкаться в своем.

«Проект нужен, чтобы увидеть в людях людей»

В домах-интернатах живут 19 тысяч человек. Еще около 30 тысяч, по словам Ирины, туда могут попасть. Альтернатив, где найти место в жизни, у них немного.

— Все эти люди признаны нетрудоспособными, но это совершенно не значит, что они не могут или не хотят работать, — рассказывает Дарья Ескевич, коллега Ирины.

Как уберечь детей с инвалидностью, которые когда-то станут взрослыми, от закрытых психоневрологических интернатов? Что делать с пожилыми родителями, бабушками и дедушками с деменцией, если им нужен постоянный уход, но бросить работу ради этого невозможно?

Ирина, Дарья и Катерина долго размышляли над этими вопросами и в итоге задумали создать ресайклинг-мастерскую «ТАК», в которой их подопечные смогли бы полноценно работать и получать качественную реабилитацию.

Видео: Катерина Савицкая

— Социальная мастерская «ТАК» — это место, куда смогут прийти люди с ментальной инвалидностью, пожилые люди с деменцией и где они будут трудиться: шить игрушки, пуфы и коврики. С одной стороны, мы даем родственникам альтернативу, чтобы они не бросали работу, не замыкались в четырех стенах. С другой — проект направлен на то, чтобы взрослые инвалиды обучились полезным навыкам, а прогрессирование деменции замедлилось.

Эту идею девушки подали на конкурс социальных проектов Social Weekend и выиграли сразу две награды: гран-при и приз зрительских симпатий. А вместе с ними — и деньги на закупку оборудования. Чтобы начать, им нужен еще один небольшой финансовый импульс — на аренду помещения и оплату работы специалистов в первые два-три месяца. Поддержать проект можно на платформе Ulej.by.

— Я работала в коррекционном центре для детей-инвалидов до 18 лет, — вспоминает о своем опыте Ирина. — И хорошо помню их мам, которые говорили: «Хотя бы еще на годик тут остаться. Я бы смогла работать и как-то жить, а не выживать». Потому что варианты, которые предлагают, не очень разнообразные: либо отправить ребенка в специнтернат, либо бросить работу и остаться с ним дома.

Сейчас мастерская работает в тестовом режиме на базе отделения сопровождаемого проживания одного из психоневрологических интернатов Минска. Его подопечные каждый день приходят на работу с 9 до 17 часов и выполняют различные задания, чтобы достичь цели — пошить игрушку (и заработать за это вознаграждение!). В процессе они делают перерывы и выполняют различные дефектологические упражнения.

— Мы предлагаем именно реабилитацию, а не пребывание. Для каждого подопечного разрабатываем индивидуальную реабилитационную программу.

Одна из частей реабилитации — трудотерапия.

— Задание по пошиву вещей разбито на множество этапов, выполнить которые может каждый. Мы смотрим на особенности подопечных и даем им соответствующие задания. Но, конечно, было бы жестоко заставлять людей делать то, что им не нравится. Поэтому каждому мы будем предлагать то, что ему по душе. У нас, например, есть парень, который не набивает зайцев наполнителем, потому что не понимает, сколько его там должно быть. Поэтому мы сначала должны научить: это много или мало. Мы заточены на развитие и не хотим сделать из подопечных роботов, поэтому будем постоянно предлагать им учиться новому.

Свой проект девушки планируют сделать максимально открытым: родственники смогут влиять на программу реабилитации, а также в любой момент приходить в мастерскую, чтобы увидеть близких.

— Мы хотим, чтобы все было прозрачно. В большинство госучреждений можно приходить только в часы посещений, но нельзя остаться и посмотреть, как все работает. Мы же стремимся сделать так, чтобы к нам могли прийти в любое время и удостовериться, что мы не только на картинках улыбаемся. Вплоть до того, что хотим повесить веб-камеру и сделать онлайн-трансляцию.

Ирина надеется, что в дальнейшем они смогут окупать себя сами: за счет востребованности услуг реабилитации и продажи продукции, которую будут шить. Она говорит, что людям с инвалидностью важно быть включенными в жизнь, именно поэтому нужно их чему-то учить. Это и будет для них мотивацией жить и работать.

— У наших зайцев есть потертости, они могут быть кривоватыми и странными. Мы сами точно такие же: у нас есть свои углы, шероховатости и шрамы. Конечно, мы стараемся показать себя в соцсетях с самой клевой стороны, но грустно, когда эта клевость — единственное, что в нас есть. Каждому человеку хочется быть принятым со всеми шероховатостями или хотя бы с некоторыми.