В Минске простились с основателем БелаПАН Алесем Липаем
«Жнівень жне», — вздыхают коллеги и друзья Алеся Липая, которые пришли проститься с ним в воскресенье, 26 августа.
К 8.40 у ритуального зала на улице Ольшевского собрались самые близкие друзья и коллеги Алеся Липая. К 10 часам их стало в разы больше. Продлилась церемония до 11.30. За это время проститься с основателем независимого информационного агентства БелаПАН пришло около 150 человек.
Алесь Липай умер 23 августа. У него осталось трое детей. Младшему сыну Яну 19 лет. Парень учится на журфаке БГУ. Идти в журналистику было его собственным решением. Говорит, хотел стать, как отец.
— Как отец он был мягким. Многое нам разрешал, позволял. Редко ругал — только советовал, как правильнее поступить в какой-либо ситуации. Хотя меня много за что можно ругать, но он этого не делал. В такой день, как сегодня, кажется, что ты не все успел сказать. Но в целом, думаю, я успел. Он сам прекрасно знал главное. Мы только периодически напоминали ему об этом.
Главный редактор БелаПАН Ирина Левшина проработала вместе с Алесем Липаем 26 лет.
— Мы знакомы со студенчества — вместе учились на первом курсе журфака. Потом Алеся призвали в армию на два года, и он доучивался с курсом на два года младше нас. После университета наши пути разошлись, у меня родилась дочка, и я какое-то время сидела дома. А в начале 1990-х стала искать работу. Тогда как раз возник БелаПАН. Я совершенно случайно узнала, что его сделал Липай. Пришла к нему проситься на работу, и он меня без вопросов взял. В БелаПАН я пришла прямо как в школу — 1 сентября 1992 года.
По воспоминаниям Ирины, в студенчестве Алесь Липай не был похож на человека, который в 25 лет сумеет создать независимое информационное агентство.
— Я плохо помню его на первом курсе. Он был такой задумчивый, романтичный мальчик-поэт. Когда я встретилась с ним уже в 1992-м году, то заново открыла для себя Липая. Это было такое преображение. Он был человеком, который держал на себе все. Тогда было сложно, в том числе финансово. Некоторые редакции не могли расплатиться за наши новости. И Алесь платил нам из своего кармана деньги, заработанные в качестве собкора Радио «Свабода» в Беларуси. Он и писал, и редактировал тексты, был и директором, и даже бухгалтером. Иногда развозил распечатанные на листах сводки в редакции на общественном транспорте.
В последний раз Ирина Левшина и Алесь Липай виделись 14 августа — «на вечеринке в поддержку репрессированных редакций, которую устроили правозащитники».
— Мы с Алесем сидели, много разговаривали. Потом началась гроза, дождь. Мы вызвали такси, и под моим зонтом вместе побежали к машине. Я навсегда запомню наш совместный уход. Как обычно, сказали друг другу: «На связи, увидимся».
Прощаясь с Алесем Липая у гроба, Ирина Левшина в последний раз повторила эти слова.
— Алесь, мы здесь, твоя редакция. В какой рай ты бы ни попал, ты всегда будешь нашим сердцем, мозгом, стержнем. Спасибо тебе за БелаПАН. За то, что дал нам возможность работать достойно и свободно даже при этой власти. Даже в эти черные дни без тебя наши обе ленты продолжают обновляться. Потому что ты научил нас так работать. Потому что мы знаем, как для тебя важно сохранить БелаПАН. Я обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы так было всегда. Ты оттуда нас сберегай и направляй. Я даже не прощаюсь — будем на связи, увидимся.
Шурин Алеся Липая Игорь прилетел из Чикаго сразу же, как только узнал о смерти родственника. На прощание с ним он принес черно-белое фото, сделанное в 1983 году, когда 17-летний Алесь Липай приехал в Минск поступать на журфак.
— Это был простой и добрый деревенский мальчик. Он поступил в университет без протекции, благодаря своему таланту. Первые годы жил с нами, на Юго-Западе. Когда устроился на работу в «Знамя юности», ему дали общежитие. Но потом он все равно переехал к нам. Помню, просыпаемся по утрам — а Саше уже звонят из Радио «Свабода», и он передает информацию.
Когда он задумал основать БелаПАН, я спросил у него: «Что это будет такое? Конкурент БелТА?» «Нет, мы другие. Мы — независимые», — ответил Саша. Спустя время наши дороги разошлись. Мы с семьей перелетели через океан, но все равно оставались очень близки. Саша прилетал в нам в гости. Однажды, помню, предложил ему остаться, на что Саша сказал: «У вас хорошо, но мне домой нужно. Мой дом в Беларуси». Последний раз мы виделись лет 10 назад. Собирались встретиться в мае будущего года. Сначала думали пересечься в Словакии. Потом решили, что по безвизу мы можем и в Беларусь приехать. Приехали раньше, вот на такую встречу…
Правозащитник Алесь Беляцкий познакомился с Алесем Липаем в 1987 году, в неформальном объединении молодых литераторов, куда входил поэт Липай.
— Яно згуртавала маладых беларускіх творцаў, якія ўдзельнічалі ў тагачасным грамадскім дэмакратычным жыцці. Мы збіраліся для абмеркавання сваёй творчасці, вызначэння прыярытэтаў: як будзем жыць, пра што пісаць? Алесь прыходзіў на гэтыя паседжанні і аддаўся справе на сто адсоткаў. Ён да апошняга пісаў вершы на беларускай мове, усведамляў сябе беларускім адражэнцам. Ён не быў чыста журналістам — ягоныя рамкі разумення свету былі шырэйшымі. Таму ён і падтрымаў акцыю, прымеркаваную да 100-годдзя БНР, актыўна адгукаўся на пытанні, звязаныя з дэмакратыяй і правамі чалавека ў Беларусі. У 2014 годзе Алесь задаваў пытанні Лукашэнку пра тагачасных палітычных зняволеных, канкрэтна пра Міколу Статкевіча і пра мяне. І Лукашэнка вымушаны быў адказваць на гэтыя пытанні. За гэтыя 30 гадоў ён не здрадзіў сабе, застаўся такім, якім быў.
На жаль, ў краіне не даюць жыць спакойна. І гэтая крымінальная справа, узбуджаная супраць Алеся, безумоўна, паўплывала на яго ранні сыход. Ён успрымаў гэта нават не як пагрозу для сябе, а як пагрозу для агенства, што моцна яго хвалявала.
В конце 1980-х Александр Класковский редактировал газету «Знамя юности». Тогда же, еще студентом, в газету пришел работать Алесь Липай — и вскоре стал заведующим отела новостей.
— Калі яго кандыдатуру разглядалі, дзівіліся: «Як студэнта рабіць загадчыкам аддзела навін?» — вспоминает Класковский. — Але мы настойвалі, і ён быў зацверджаны. Гэта быў узорны аддзел навін. Апроч таго, Алесь сам выказаў жаданне рабіць у рускамоўнай газеце старонку на беларускай мове пад назвай «Родны склон». Зноў жа, успамінаю, як камсамольскія і партыйныя функцыянеры касавурыліся, крывіліся: «Як жа, в газете на великом и могучем целая страница на белорусском языке».
Гэта быў такі час, калі кожны дзень журналісты адваёўвалі плацдармы дэмакратыі. Алесь быў адным з тых, хто ішоў у журналісцкім авангардзе. Гэта быў беларускі чалавек. Шчыра беларускі. Не з тых, хто любіць у Фэйсбуку рваць кашулю на грудзях, даказваючы сваю свядомасць. У Алеся беларускасць ішла знутры.
Хаця Алесь быў рамантыкам, чалавекам, погляды якога, умоўна кажучы, заведзена называць апазіцыйнымі, разам з тым для БелаПАН ён адразу сфармуляваў канцэпцыю менавіта інфармацыйнага агенцтва. Навіны ствараліся па найлепшых сусветных канонах: аб’ектыўна, усебакова, праверана. Праціўнікам, каму гэта было недаспадобы, цяжка было ўхапіць БелаПАН, хіба што подлымі прыёмамі, пра якія вы ведаеце.
Политик и поэт Владимир Некляев был знаком с Алесем Липаем с конца 1980-х годов. Но теплые дружеские отношения, по его словам, у них завязались примерно пять лет назад.
— Ён быў значна глыбейшым чалавекам, чым выглядаў і знешне сябе паводзіў. Ён шмат наўмысна спрашчаў, мабыць, дзеля таго, каб не грузіць людзей глыбінямі думкі і характару. Я рады, што паспеў зазірнуць у гэтыя глыбіні. Але асноўнае у тым, што не стала яго. У гэтым няшчасці, а па сутнасці — у антыбеларускі час, ён браў на сябе цяжар збірання беларушчыны. Уся яго дзейнасць: журналісцкая, арганізатарская — на мэце мела Беларусь. Тую, пра якую ён пісаў у вершах, пра якую марыў, якую сніў Купала. Ён, дарэчы, вельмі часта ўзгадваў Купалаўскія радкі: «Мне сняцца сны аб Беларусі». Казаў: «Нам не сны трэба, Іван Дамінікавіч, нам патрэбна ява».
На вопрос о том, почему накануне Владимир Некляев написал о переносе места прощания якобы из-за отказа церкви, он ответил, что «гэта размова не ў дзень пахавання».
— Я ўвесь час пераглядаю фотаздымкі, якімі дзяліўся з сябрамі Алесь, — заметил один из друзей Алеся Липая, прощаясь с ним у гроба. — Ён заўжды глядзеў у неба, адчуваў свой сыход, прадбачыў яго, хоць усё адбылося вельмі нечакана. Ён глядзеў на нябёсы. І так хочацца, каб яму было там цёпла і ўтульна.
На прощании присутствовало много журналистов — тех, кто знал Липая лично, и тех, кому не довелось с ним познакомиться. Возложить цветы также приехали представители посольств Польши и Великобритании.
— Изменения назревают. Очень жаль, что Алесь не дожил.
— Ужо пайшлі 50-гадовыя. Прычым якія людзі! — разговаривают между собой знакомые Липая.
В последний путь Алеся Липая проводили под аплодисменты. Похоронен поэт и основатель БелаПАН в Руденске, рядом с могилами матери и сестры.
