Алесь Липай: никто не навяжет нам свои правила

И вот когда кажется, что хуже уже не бывает, оказывается — бывает. Умер Алесь. Алесь — умер. Его больше нет. Его больше нет? Есть БелаПАН — нет Липая… Бред. Пытаюсь осмыслить эти слова, но пока не получается.

Алесь Липай — бОльшая часть моей жизни. Мы знакомы с 17-ти лет, с первого курса журфака, с 1983 года. Если честно, плохо помню его в то время. Тихий, скромный, неприметный деревенский мальчик-поэт. Кто б мне тогда сказал, что спустя девять лет я приду устраиваться к этому мальчику на работу, и БелаПАН станет делом всей моей жизни…

Его идея создать первое независимое информагентство в независимой стране была не просто сильной и дерзкой для 25-летнего журналиста, но и очень своевременной. 1991 год. СССР приказал долго жить, люди почувствовали ветер перемен, и официоз БелТА уже не мог никого устраивать. Возник информационный вакуум. Алесь все правильно сделал. И название придумал классное, самое белорусское, в котором всё — в точку и всё — на своем месте. БелаПАН. Беларускае прыватнае агенцтва навін.

Но создать было не так сложно, как удержать на плаву. В свободные, но безденежные, девяностые Липай был и директором, и главным редактором, и репортером, и даже курьером, развозившим по редакциям распечатанные новостные сводки. На общественном транспорте. Он тянул компанию изо всех сил, и часто, когда наши подписчики были не в состоянии вовремя рассчитаться, платил нам из своего кармана. И БелаПАН выжил, тогда как другие информагентства, появившееся в то время, не смогли. «БелаПАН будет всегда. Даже если для этого потребуется уйти в подполье», — говорил он мне.

Всему, что умею, я научилась у него. Я мало что могла и понимала, когда пришла в БелаПАН в 1992-м. Затаив дыхание, слушала, как Алесь Липай — он же Ясь Валошка, первый собкор Радио Свабода в Беларуси — надиктовывал новости по единственному тогда в редакции телефону в Мюнхен (офис РС тогда находился там). Я понимала: вот она — настоящая новостная журналистика. Оперативная, объективная, динамичная, живая.

А еще я училась у него создавать такую атмосферу в редакции, когда на работе — как дома. Свободно, спокойно и комфортно. Когда не страшно сделать ошибку, потому что не ошибается тот, кто не работает. Когда шеф — твой единомышленник, с которым можно поспорить. И ты точно знаешь: случись что — он не только тебя не сдаст, а наоборот, прикроет, отведет удар, и все будет хорошо.

Сейчас хорошо не будет. Будет тяжело, непонятно и бесконечно тоскливо. Нашего Алеся больше нет. По сравнению с этим все ДФРы и следственные комитеты с их расследованиями — ничтожная пыль. Не хочу спекулировать на смерти и раздувать тему «кровавого режима», но это очевидно: стрессы, которые свалились на Липая и на БелаПАН в этом году, здоровья ему не прибавили.

Зато, вопреки всему, было 25 Марта, 100-летие БНР. Красивый праздник в центре города, море бело-красно-белых флагов, весна. БелаПАН — генеральный партнер. Липай светился: «Ребята, мы должны отработать по-полной, потому что это — история!». А теперь он сам вошел в историю.

«Извини, что тебе пришлось через это пройти», — скажет Алесь 10 августа после моего выхода из ИВС. «Прекрати, ты здесь причем?» «При том, что я шеф, ты же сама меня так называешь». А позже он подарит нам с Таней Коровенковой цветы: «Не волнуйтесь, девочки. Что бы ни случилось, вы будете заниматься тем, чем занимаетесь. Никто нам не помешает. Мы не позволим им навязывать нам свои правила».

Мы им и правда не позволим, Алесь. Будь спокоен.