В доме напротив живут две дамы лет сорока. Свои машины они обозначили наклейками — сердечками с радужными полосками. Здесь на машинах пишут разное, что кому в голову взбредет, например: «Люблю крыс».
По вечерам соседки катают в колясочке усыновленного малыша, обе полноватые, с распущенными длинными волосами. Дальше коттедж малайцев. Обычно вечером к их дому подъезжает семь машин, а сегодня стоит около двух десятков. Это значит, что малайцы принимают гостей.
Народ на нарядах не акцентирует внимание. Конец марта, прохладно, я хожу в куртке. Однако по улице идут женщины моего возраста в тоненьких блузках и кроссовках на босу ногу. Закаленные! Детки тоже легко одеты. В музее встречаю дам как в строгом дорогом платье, так и в зимних сапогах и утепленном мрачном пальто.
Декретный отпуск здесь длится три месяца, а потом ясельки. Стоимость за месяц посещения — 800 долларов до двух тысяч. Питание для ребенка приносят свое. Есть ясельки, в которых установлены камеры наблюдения, и мама в любой момент может увидеть, что делает ребенок. Если в семье двое маленьких детей, то
кто-то из родителей оставляет работу. Оплачивать ясли для двоих деток под силу не каждой семье. Если у женщины зарплата больше, то с детьми сидит мужчина.
Первое представление о городе Чикаго у меня сложилось после просмотра фильма «Парень из Чикаго». Когда моя дочь Таня уехала туда учиться, было страшно. Жила она в неблагополучном квартале, так как жилье там было в три раза дешевле, иначе было не вытянуть финансово. И вот она везет меня в город, в котором училась, как любопытного туриста.
Гостиницу заказали заранее, на-шли по акции с пятидесятипроцентной скидкой. В шкафчике для холодильника самого холодильника не нашли. На вопрос «Почему нет холодильника?» нам предложили его за дополнительную плату. Не было и микроволновки. А за стоянку при гостинице пришлось заплатить полсотни долларов за сутки.
При получении ключей от номера
нам вручили по два кекса к чаю, как презент. Зато в бассейне гостиницы мы оторвались. Уже стемнело, и было необычно плавать в открытом бассейне на крыше 5-го этажа. Мы оказались в тесном кольце небоскребов со светящимися окнами, как на дне большого колодца. Потом всю ночь то с одной, то с другой стороны от гостиницы сигналили сирены полицейских автомобилей.
На следующий день купили билеты на экскурсионный автобус. Система проведения экскурсий такая: через пять-семь минут по маршруту с четырнадцатью остановками курсируют автобусы с экскурсоводами. Билет действителен в течение целого дня. На любой остановке можно заходить и выходить.
На улицах сплошной поток людей. Небоскребы, небоскребы… Кстати, самый первый небоскреб построили именно в Чикаго. На перекрестке афроамериканцы маленьким оркестром
выстукивают дробь палочками по желтым пластмассовым ведрам.
Кто-то, надев костюм обезьяны, играет на гитаре у перехода. Парочка во всем кожаном, в цепях и замках, прогуливается в ожидании, что кто-либо предложит с ними сфотографироваться.
Зашли попробовать чикагскую пиццу в ресторанчик. Жизнерадостный подвыпивший бармен принес пиво и предупредил, что нам двоим не съесть даже самую маленькую пиццу. Принесли самую маленькую пиццу со слегка подгоревшими кусочками мяса еще на шипящей сковороде. Сытная, толстая и жирная, мы одолели только шестую ее часть.
На улице увидели нищего: молодой симпатичный парень сидел, опустив голову. На куске картона в его руках написано: «Нахожусь в биполярной депрессии». Вернулись в ресторан, наша пицца еще стояла на столе, и мы попросили ее нам упаковать. Поставили коробочку с едой возле парня. Он с тоской взглянул на нас и снова опустил голову.
У следующего перекрестка сидела афроамериканка с тремя детьми и с плакатом: «Хочу есть!», а дальше — белый мужчина с плакатом: «Помогите покормить моих котов!». Коты были нарисованы фломастером ниже надписи.
Мимо Миллениум-парка (самого большого парка, разбитого на крыше) проехать мы не могли, вышли из автобуса посмотреть. Остановились у знаменитой Капли (Cloud Gate) – трехэтажной отполированной стальной конструкции (110 тонн) в виде капли ртути. Искривленная зеркальная поверхность своеобразно отражает людей, дома, деревья. Рядом с ней все фотографируются, дотрагиваются до уникального сооружения, просто стоят и рассматривают.
По двум пятнадцатиметровым панелям, расположенным напротив друг друга, стекает вода, и при помощи светодиодных экранов отображаются лица жителей Чикаго. И все это среди фонтанов. Люди улыбаются, подмигивают посетителям парка.
На Морской набережной народ гуляет: клоуны, музыка, катера и яхты, оформленные под пиратские суда, готовые прокатить по озеру Мичиган. Здесь множество яхт (стоимость места для яхты в гавани — от двух до пяти тысяч долларов в месяц).
Отправляемся посмотреть на Чикаго сверху на 96-й этаж небоскреба, в ресторан. Туда попасть не так быстро, минут двадцать стоим в очереди к лифту. У всех проверяют паспорта и сумки.
В лифт заходят двадцать человек, и через 2 минуты мы наверху. Садимся за столик у окна и смотрим на город, дорогу вдоль берега озера. Противоположного берега не видно, озеро как море. Люди внизу не больше мурашек, машины похожи на жуков.
После едем в университет, где училась дочь. Это целый академический городок из старинных зданий. Стены зданий увиты плющом на всю высоту, окна резные, двери массивные. Сказочный замок, похожий на школу волшебников из фильма «Гарри Поттер». При университете есть больница, костел, собственная полиция, которая работает в пределах территории учебного заведения. Из стен университета вышло восемьдесят девять Нобелевских лауреатов.
Его территория граничит с неблагополучным районом, где живут, в основном, афроамериканцы. На каждом перекрестке дежурят полицейские, установлены столбы с кнопкой экстренного вызова. Если нажать на кнопку, полиция прибудет в течение двух минут.
Таня жила в этом районе на 65-й улице, полицейские на перекрестках дежурят до 61-й. Четыре квартала она просто пробегала.
Проезжаем по району, мне становится не по себе, и я прошу: «Давай поскорее выедем отсюда». «Не бойся, мы же в машине», — успокаивает Татьяна. «Наверное, это счастье — учиться в таком большом и красивом университете?» — спрашиваю я. «Я его почти не видела, была такая нагрузка, что учила днем и ночью. Не разрешу своему сыну поступать в этот вуз, — решительно отвечает Таня. — Здесь очень большие нагрузки и самый большой в Америке процент суицида среди студентов».
Проехав неблагополучный район, с облегчением вздыхаем. Заезжаем в китайский район, чтобы поесть аутентичной еды. В печенье, которое мне подает официант, записочка: «Вас ожидает длинная дорога». Угадали, через два дня я улетаю.
От большого города мы устали. Впечатлений много, но жить все-таки лучше в маленьких городах:
народ добрее, дешевле все и спокойнее.
Валентина Быстримович