Почему не стоит бить детей и зачем некоторые это все равно делают
Случай с изъятием детей из многодетной религиозной семьи в связи с подтвержденными фактами физического насилия над ними со стороны родителей существенно оживил общественную дискуссию о том, можно ли использовать такой метод в качестве воспитательного инструмента.
Наталья Поспелова — специалист по семейному неблагополучию и устройству детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. 28 лет работала в органах охраны детства Беларуси, из них 12 — в Национальном центре усыновления. Автор более 100 методических и публицистических работ по проблемам социального сиротства и семейного неблагополучия. Одна из основателей республиканского портала по поиску семей для детей-сирот www.dadomu.by и единственного в СНГ ежемесячного издания для замещающих родителей и специалистов органов опеки и попечительства — газеты «Домой!». Референт Белорусского общественного объединения замещающих семей «С надеждой». Профессиональная специализация: альтернативные формы жизнеустройства детей-сирот; споры родителей о воспитании детей; сопровождение семей, желающих принять или уже принявших детей-сирот на воспитание.
E-mail автора: nastapos@mail.ru.
В дискуссии представлены в основном три группы мнений, среди которых выделяются диаметральные: «Меня в детстве били и ничего: человеком вырос!» и «Я никогда не подниму руку на своего ребенка, так как это негуманно и непедагогично». Есть еще промежуточное, серединное, если можно так сказать, мнение, представленное рассуждениями «Иногда и поделом: если не доходит до него, сколько не объясняй!» или «Он просто вывел меня из себя своим несносным поведением!»
Можно предположить, что каждый из нас, взрослых, допускает физическое насилие в отношении заведомо слабого (то есть ребенка), исходя из своего собственного жизненного, в первую очередь — детского опыта, а также бытующих культурных, социальных и личных представлений о возможностях влиять на поведение ребенка с использованием физического насилия.
Личный опыт по этой части у каждого совершенно разный. Кто-то сам немало бит в детстве, кого-то и пальцем не трогали. Общим наблюдением, если можно так выразиться, является то, что физическое насилие как «педагогический» инструмент используют те взрослые, которые в силу стечения ряда обстоятельств оказались лишены такой способности, как сопереживание. Потому что сопереживающий своему ребенку родитель остро чувствует его боль. И сам, своей же рукой ни за какие коврижки не согласится причинить ее ребенку.
Какие обстоятельства формируют эмоциональную «глухоту» взрослого к ребенку? Прежде всего, это собственный опыт жизни в достаточно бесчувственном, холодном окружении.
Хрестоматийно и наиболее ярко это иллюстрируется в ситуациях воспитания детей одной заезженной жизнью матерью, которая живет и растит детей не благодаря, а вопреки. Часто таких героических женщин называют «мамами с плотно сжатыми губами»: у такой не забалуешь и если что не так, враз прилетит! В борьбе с жизненными обстоятельствами такая мама все время начеку и для нее, как ни для кого, важны сторонние оценки воспитанности ее детей.
После нелицеприятных характеристик из уст соседки, воспитательницы, учительницы шансы «получить ремня» у ребенка такой матери многократно повышаются. «А нечего позорить! Когда я всю себя, без остатка» и далее следует перечисление достоинств, которые оказались девальвированы детской невнимательностью на уроках, шалостями со сверстниками или неуемной беготней по школьным коридорам.
Семья, в которой часто физически наказываются дети, может быть полная и с виду благополучная, однако при ближайшем рассмотрении всегда будет выявляться некая доминанта семейного воспитания, будь то повышенная религиозность или строгость, граничащая с деспотизмом.
Общим является то, что в таких семьях не принято говорить о чувствах, переживаниях. Напротив, это считается показателем слабости и ущербности. Привычка использовать, «чтобы доходило», грубость и силу (крик, оскорбления, брань, физические наказания) приводит взрослого к полному отказу от тонких чувств. В результате и у ребенка не развивается сострадание, способность сопереживать чужой боли, раскаяние, не формируется чувство своей самоценности для близкого взрослого и для окружающих.
Дети очень быстро начинают понимать, что родитель отключил или «отморозил» свои чувства. И начинают соответствовать заданному вектору: пошел гулять — никого не предупредил и искренне недоумевает, отчего все так встревожились. Обещал — не выполнил, обманул: а что такого, подумаешь! Схема очень простая: если твои чувства никто не ценил и не берег, с чего ты вырастешь тонко чувствующим, сопереживающим, сострадательным и внимательным к чувствам другого человека?
Если говорить о культурной матрице, которая задает или обусловливает индивидуальное и групповое отношение людей к теме использования физического наказания в воспитательных целях, то надо признать, что мы со своей славянской этнопедагогикой выглядим реальными аутсайдерами. Это только в нашей культуре возможна легализация физического насилия архаичной, но вечно живой формулой: «Бьет — значит любит».
Смешение, если не сказать — подмена понятий боли (кары, наказания за грехи) и любви (наставления на путь истинный и заботы) становится понятной, если заглянуть в первоисточник, откуда многие этнопедагогические постулаты получили свое развитие.
Современные социальные стереотипы в виде моделей отношений между отдельными людьми и их группами также оставляют мало места для развития ненасильственных форм взаимодействия. Подчинить своей воле и держать в постоянном страхе (характерно для взаимодействия значительного числа нанимателей с работниками), содействовать неврозу и тремору подчиненных (вместо развития доверительных и партнерских отношений в профессиональном сообществе), запретить и наказать вместо разрешить и поддержать (в системе взаимодействия институтов власти и рядовых граждан) — все это не может не сказываться на общем социальном фоне, который проникается и резонирует идеями насилия.
В такой ситуации распространение насильственных методов семейного воспитания является закономерным следствием наполненности насилием практически всех без исключения форм социального бытия.
Что касается личных представлений о возможностях влиять физическим насилием на поведение ребенка, то, по мнению многих специалистов, такое влияние сравнимо с забегом на короткую дистанцию: используя физическое наказание можно сразу прекратить нежелательное поведение. То есть физическое наказание реально экономит скудные родительские ресурсы — силы и время. Не надо тратить усилия на поиск аргументов, разъясняя ребенку, почему это плохо, на примерах иллюстрируя негативные последствия проблемного поведения, вместо этого треснул по ушам — и готово: он перестал. Такой метод нередко избирается суперзанятыми родителями, которые приветствуют оперативное дисциплинирование ребенка незатратными способами.
Даже это «достоинство» физического наказания как метода воспитания является мнимым. Физические наказания закрепляют у ребенка ориентацию на кнут и пряник как способ взаимодействия с окружающим миром. Но если в детстве его больно наказывают за неубранную комнату, то во взрослой жизни неаккуратность вследствие отсутствия физического наказания как регулятора домашней санитарии и гигиены приведет к тому, что с ним в свинарнике просто никто не захочет вместе жить.
Если ребенок грубит и матерится, то простенькое решение проблемы в виде «А по губам?!» не способствует пониманию взаимосвязи, что хаму и грубияну во взрослой жизни очень сложно наладить отношения с близкими и у него, как правило, нет друзей. Если ребенок ест всякую дрянь, то прекратить это можно, отметелив его за найденный в рюкзаке фантик от чипсов, приговаривая: «Сколько раз тебе объяснять?!» А во взрослой жизни, когда рядом не будет того, кто бы отметелил, привычка правильного питания не разовьется сама по себе, без красочного аргументационного ряда и многочасовых доверительных объяснений негативных последствий неправильного рациона для здоровья.
Иными словами, физическое наказание, «быстро достигая цели», приводит к глобальному искажению картины мира, поскольку подменяет правила наступления естественных последствий примитивной силой оплеухи и шлепка.
Многие сегодняшние родители, среди которых и те, кто в своем детстве не уберегся от папиного ремня «за ложь» и маминых затрещин «за оценки» вдруг высокогуманно решают «никогда и пальцем своего не трогать». Отрадно, что воспитание, основанное на родительской любви, медленно, но верно вытесняет жесткие и жестокие способы воспитания. Правда, одних благих намерений мало, и в группе риска по рецедивирующему использованию физического наказания как средства воспитания находятся занятые, загруженные, усталые и замотанные жизнью родители, и особенно те из них, кто имел болезненный опыт физических наказаний в собственном детстве.
Это надо понимать специалистам социально-педагогических служб и учреждений, развивая услуги для таких родителей по научению ненасильственным способам дисциплинирования детей, проводя тренинги и занятия с привлечением опытных родителей, исключивших физические наказания из реестра способов воздействия на детей. Я к тому, что подсчет синяков — дело благородное, никто не спорит. Однако это не должно исключать работу по профилактике насильственных форм воздействия взрослых на детей.
В качестве методов самолечения родительской зависимости от физических наказаний можно посоветовать как общеукрепляющие, так и специфические средства. Среди общеукрепляющих можно выделить гигиену родительства в виде набора правил, который помогал бы держать себя в руках и «не срываться» на нежелательное поведение детей. Не спешить с санкциями, не зависеть от сторонней оценки, вовремя отдыхать, выкраивать максимально возможное время на своих детей, исключить «остаточный принцип», когда на первом месте карьера, а дети на периферии жизненных интересов.
Среди специфических хотелось бы обратить внимание на один довольно известный способ отучить себя от использования физического насилия в отношении своего ребенка, который можно определить как «называть вещи своими именами». Кстати, этот метод широко применяется в лечении многих форм зависимостей. Заменяйте слова «Вот сейчас кому-то влетит!» честным признанием «Сейчас я сильно ударю тебя». Вечером, рассказывая маме или супругу о том, как прошел день, не выкручивайтесь, формулируя «некоторым досталось ата-та». Говорите прямо: «Я избила дочь рукой по попе». После таких правдивых заявлений желание прибегать к физическому насилию в отношении собственных детей многократно уменьшается.
Помните, чем больше доверия у вас с ребенком, тем меньше у вас шансов на грубое и туповатое «ата-та». Ведь удерживает нас от плохих поступков вовсе не боязнь наказания, а невозможность доставить тяжелые и болезненные переживания дорогим и любимым людям.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.