"Спал возле девочки, которая нравилась". Взрослые - о детском садике (тогда и сейчас)
Детский садик — знакомый практически каждому жизненный этап. Станет ли он хорошим воспоминанием? На это влияет много факторов: от воспитателей и «одногруппников» до размера кровати и цвета игрушек. Совсем недавно в Новой Боровой презентовали инновационный садик — «Желтый жираф». Мы совместно с А-100 Девелопмент отправили туда трех взрослых и узнали, почему они любили «тихий час» и боялись туалетов, а еще — чем новый садик все-таки отличается от тех воспоминаний.
Итак, на экскурсию «в детство» отправляются:
Детский писатель и книжный иллюстратор Надежда Бука (36 лет)
Агент по недвижимости Богдан Бабаев (25 лет)
Школьник Никита Дуняшенко (17 лет)
По просьбе охранника хорошо обиваем ноги от снега. Около огромной горки-трубы и привлекающего внимание семиметрового жирафа нас уже ждет Алексей Селюн, руководитель стройки этого детского садика.
— Я тот человек, который видел, как здесь еще росла трава и деревья, а сейчас общаюсь с вами в таком здании, которое, кстати, мы передаем городу — начинает экскурсию Алексей. — К 2020-му мы планируем построить всего 8 таких садиков, и все — в Новой Боровой. Сейчас я вам расскажу и покажу, что и как здесь устроено.
Групповая комната: перегородки-облака и маленькие унитазы
Садик рассчитан на 150 человек и 8 групп. Групповые комнаты есть как на первом, так и на втором этаже. Отличие в том, что на втором они двухуровневые. Мебель изготовлена по индивидуальному заказу и проекту. Например, столы регулируются по высоте и составляются в любую фигуру, так же как и образовывают несколько отдельных: так дети могут работать небольшими группами.
Гордостью являются панорамные окна, за счет которых, по словам Алексея, свет в комнату попадет даже вечером.
— Меня, как художника, очень поражает то, как здесь все продумано со стороны дизайна и цветового решения. Это очень радует глаз, — осмотревшись, произносит Надежда. — Потому что наши советские сады были оформлены в какие-то коричневые, серые цвета. Да и такой мебели в моем детстве не было.
Пространство в комнате делится зональными перегородками на две части: для игр и отдыха. В зоне отдыха есть системы хранения для игрушек и различных методических материалов. Кровати совмещены и отделены друг от друга перегородками, имитирующими облака.
— В моем садике кровати были плотно составлены в ряд друг с другом, и никто не думал про перегородки, — вспоминает Надежда. — Да я и не хотела спать в обед, а воспитательница меня все время заставляла. Лежала и сама себе истории рассказывала. О принцессах, лягушках и львах — это мои любимые герои тогда были, — и их дружбе. Другие дети их тоже слушали и засыпали. Вот так появилась я — сказочница-писатель. Здесь же такое красивое постельное белье, что сейчас бы я спала без разговоров.
— А мне нравилось спать в саду! У нас, как и в каждой группе, была девочка, которая нравилась всем мальчикам без исключения. Мне крупно повезло: нас положили рядом на тихом часу, — вспоминает Никита. — Естественно, мне эта девочка тоже очень нравилась. И вот как сейчас помню, лежу и думаю, как и что мне можно сделать, чтобы она поняла, что мне симпатична. Через час раздумий я все-таки решился взять ее за руку, и все оставшееся время мы спали за ручку.
Сразу же в групповой находится раздевалка с красивыми шкафчиками и туалетная комната, на двери которой нарисованы супермен и принцесса. Внутри установлены кабинки с маленькими унитазами, умывальники, зеркало. Для воспитателей предусмотрен отдельный санузел.
— Я помню, как в моем детском саду у умывальников отваливались ручки крана, когда дети их крутили, — произносит Богдан, проверив исправность кранов, и направляется осматривать кабинки.
— Все так непривычно, — делится впечатлением Никита. — Когда я ходил в садик, унитаз был не маленький, как здесь, а на большого человека, и всегда был страх, что ты можешь туда провалиться. Поэтому здесь все как нужно, все под размер.
— Мне было страшно заходить в туалет, — вспоминает детский садик Надежда. — Там почему-то всегда был сквозняк и жутко холодно. И я перед тем, как зайти, думала об этом, поэтому и не хотела. А здесь тепло, цвета все очень гармонично подобраны. Есть и мой любимый бирюзовый. Декоративные элементы удачно вписаны, как эти изображения кроликов над зеркалом. Одно эстетическое удовольствие сходить в такой санузел.
«Вижу такое в первый раз!» Идем в медицинский блок и кухню
После групповой комнаты прямо по коридору, справа, находятся медицинский блок и кухня. Сам коридор служит выставочной площадкой: здесь будут размещаться экспозиции из рисунков детей.
— Я вижу такое в первый раз, — признается Надежда. — В наших садах рисунки вывешивали в группах и их могли посмотреть только мамы, а здесь будут размещены работы детей со всех групп. Для ребенка это большой стимул: он будет хотеть заниматься рисованием, чтобы его работу увидело как можно больше людей. Это очень здорово.
Медицинский блок поделен на две части. Первая — это процедурный кабинет.
Также есть комната-изолятор с отдельным санузлом, местом для приема пищи и выходом на улицу, где ребенка могут забрать родители или, если понадобится, скорая помощь.
Пока осматриваем эти комнаты, Никита предается воспоминаниям:
— Мои мама и папа состояли в родительском комитете. Однажды им нужно было купить подарки, которые нашей группе должен был вручить Дед Мороз. Прятали они их у нас дома, но я все-таки их нашел. Во время новогоднего утренника, когда Дед Мороз говорил: «Я нес вам эти подарки издалека, с самого Севера», — я крикнул ему на весь зал, что все это неправда, и рассказал, что эти подарки у меня дома под диваном лежали. С тех пор вся группа перестала верить в Деда Мороза.
В это время приходим на кухню.
— А нас сюда не пускали в садике. Но и не хотелось: я не любил еду, которую нам давали. Потому что почти каждый день была овсянка — никакого разнообразия, — вспоминает с разочарованием Никита.
— Не знаю таких людей, которым нравилась еда в детском саду, — продолжает тему Богдан. — До сих пор помню «советских» женщин, которые приносили нам булочки и чай.
— А мне нравилась еда садике, — откликается Надежда. — Мама рассказывала, что однажды она забирала меня, а я вышла к ней с распухшей щекой. Конечно, мама подумала, что что-то случилось, и хотела вызвать врача. Но, когда попросила показать, что у меня во рту — а я всю дорогу шла и молчала, — там оказалась половинка яйца.
— А еще я очень часто носила в карманах булочки с вареньем, и маме было тяжело потом их отстирывать, — смеется Надежда.
Второй этаж: огромный жираф и гамак, на который «страшно ложиться»
При входе на второй этаж сразу же бросается в глаза жираф, сделанный ребятами из Академии искусств, и «вход» в горку-трубу.
Кроме нее, здесь находятся важные кабинеты: психологический, дефектологический и методический, где будет собираться весь персонал. На втором этаже групповые комнаты двухуровневые: с игровым комплексом внизу и гамачной зоной наверху. Там дети смогут полежать и отдохнуть. Вместо стен — перекрытия из сетки.
— Здесь очень красиво. И гамак — это необычно. Но мне как-то страшно на него ложиться, — честно признается Надежда. — Но дети более смелые.
— Кому там что страшно? Давайте я попробую! — говорит Богдан и пристраивается на гамаке.
Немного отдохнув, парень спускается на первый уровень, чтобы… поиграть в игрушки.
— На стульчике сидеть очень хорошо. У нас в садике были сильно подержанные стульчики. Я бы это назвал «с избытком энергии других посидельцев». И игрушек немного было, я приносил свои из дома. Или отбирал у других, — смеется Богдан. — Помню мальчика, который играл с отломанной от грузовика кабиной. И ему ее вполне хватало! Задумывался ли он о том, что, если к его кабине прибавить оставшийся грузовик, функционал игрушки возрастет? Кто его знает…
— Я часто приносил из дома свои игрушки. Но играл в основном в те, которые были интересны той самой девочке, которая мне нравилась. Игрушки были самые обычные, деревянные, и такого вертолетика не было, — указывает на игрушку в руках Никита. — Машинок тоже не было. Поэтому, когда скучно было, играл даже в куклы.
«Поиграем в 33?»
Идем в спортзал. В глаза сразу бросается шведская стенка.
Еще здесь есть баскетбольное кольцо, диванчики для отдыха и даже скалодром, который привлекает внимание Богдана.
— Здесь настолько все наворочено, — восклицает Никита. — У меня такого в детстве не было. Спортзал представлял собой маленькую комнату с несколькими мячами, одной шведской стенкой и батутом. А здесь есть практически все.
— Ну что, поиграем в 33? — предлагает школьнику Богдан — и кольцо поддается бомбежке.
В соседнем помещении — зал для музыкальных занятий. Высокие подиумы, мягкие пуфы, мебель трансформируется, и ее можно передвигать, создавая отдельные зоны. Есть вспомогательные инструменты: электронное пианино, баян, аккордеон и многое другое.
— На Новый год в саду у меня всегда были самые красивые наряды, — вспоминает Надежда. — Мама хорошо шила. Меня называли из-за этого «модница-сковородница», а я плакала. Потом мама успокаивала и говорила, что это комплимент. Вообще, меня всегда одевали как принцессу: баловали младшенькую. А на 4 года я попросила маму проколоть мне уши — мечтала о сережках. Это стало сенсацией для 1985 года! В саду я была такая единственная, с золотыми сережками и рубинами. Все воспитатели и заучи приходили посмотреть.
— Кстати, насчет воспитателей: когда знакомишься с ними в детстве, стесняешься, потому что сразу их всех не запоминаешь. Хотя сейчас понимаю, что стесняться не стоило, потому что они всех детей не запоминают тоже, — смеется Богдан.
В музыкальном зале со стен на гостей смотрят панды. А дети смогут репетировать, представляя этих медведей как своих зрителей.
— Смотрите, какая красота! Ой! — не может скрыть восторга Надежда, заметив на стене панд. — Очень классное стилевое решение.
— У меня просто нет слов. Я хочу в этот садик, — признается Никита. — У нас был только актовый зал, где стояло пианино и много-много деревянных, очень жестких стульев. А здесь и пуфики есть, и инструментов хватает.
Осмотрев второй этаж, парни не отказались от возможности спуститься вниз с горки.
— Может быть, потому что раньше такого изобилия не было, поколение детей 90-х и помнит все эти уличные игры: «кич», «сыч» и прочее. Но все-таки, какими бы ни были садики, детство — это детство. Самая лучшая пора, наверное! Правда, вряд ли мы все тогда понимали, как были счастливы.
«Своего ребенка отдам сюда и сам с ним ходить буду»
Выйдя из дверей нового садика и немного придя в себя от увиденного, взрослые подводят итог и оценивают «Желтого жирафа».
— Хотелось бы, чтобы такие садики были везде, — начинает Богдан. — Потому что многие строят по старому образцу, и в итоге получаются какие-то пережитки советского прошлого. Я до сих пор помню пол, выкрашенный в коричневый цвет, и старые деревянные советские окна, которые не защищали от холода в своем садике. А здесь новый квартал и организовано все очень удобно. И поэтому я был бы не против сюда походить, ведь в моем детстве таких детских садов не было. Осталось только найти сюда хороших воспитателей.
— Мне, как художнику, больше всего понравился дизайн и оформление помещений, — поддерживает Надежда. — Еще снаружи оно сразу бросается в глаза: в цветной горошек и необычной формы. А внутри оказалось еще интереснее. В моем детстве садик был оформлен в какие-то нейтральные тона, здесь же очень много ярких цветов: желтый, оранжевый, бирюзовый. Это будет очень позитивно сказываться на детях. Я художником стала, ходя в «серый» сад, а что было бы, ходи я в такой, где все подталкивает к тому, чтобы мыслить ярко и позитивно? Я бы и ребенка сюда водила и сама бы ходила.
— Мне понравился весь садик, — признается Никита. — И, как только вошли, впечатлил жираф. Нужно побольше таких садов строить. Своего ребенка отдам именно сюда и сам с ним ходить буду.
Партнер проекта:
Новая Боровая — инновационный проект «А-100 Девелопмент», со своей особой атмосферой и собственной эксплуатирующей организацией. «А-100 Девелопмент» - эксперт в социальной инфраструктуре.
