"Хотел сэкономить на верхней одежде, потом привык". Программист ходит налегке в -15, и ему тепло

Сергей Милеев проснулся вчера, 27 февраля, посмотрел на термометр, увидел, что на улице -20 °C, и решил утеплиться — надеть кофту. До этого всю зиму он ходил в одной рубашке — без пальто, шарфика, перчаток — и не чувствовал холода. Как желание сэкономить на верхней одежде приучило молодого человека к низким температурам и что теперь вызывает мурашки на коже.

— Думаю, мы вас узнаем, — договариваемся с Сергеем по телефону о встрече.

— Не уверен: сегодня я в свитере, поэтому не очень выделяюсь, — отвечает он.

И все-таки на встречу он приходит, как обычно: в брюках, ботинках и легкой рубашке. К вечеру, говорит, потеплело до -13°С, поэтому свитер решил оставить на работе.

— Рубашка застегнута, а под ней — майка, — раскрывает свой термосекрет Сергей.

Прохожие идут мимо и удивленно смотрят на Сергея. Кто-то в открытую, вытягивая спрятанные в недра пуховиков шеи, некоторые отходят на расстояние и лишь потом оборачиваются. Даже компания, прилипшая к стойке в витрине универсама «Центрального», переключает внимание с пива на «чудака без куртки». Сергей только сильнее расправляет плечи.

— Могу рубашку расстегнуть. Мне нормально будет, а люди точно начнут бросаться в истерику, — шутит он.

С детства парень любил, чтобы было немного прохладно. Со временем это «немного» опустилось до отметки -15 °С. Жары он старается избегать. Говорит, совсем ее не переносит: «При +20°С начинаю дохнуть».

На то, чтобы так изменить порог чувствительности к холоду, Сергею понадобилось шесть лет.

— Есть две версии, как все началось. Первая — когда был студентом, получал совершенно небольшую стипендию. Просить деньги у родителей не хотелось, поэтому решил экономить. Делать это можно было на теплых вещах, ведь они довольно дорогие. Вторая (и более правдивая) — в определенный момент я осознал, что мне нравится ощущение прохлады. Когда люди с первыми холодами надевали куртки, мне было комфортно и без верхней одежды.

Усилила тягу к прохладе и «травма детства», предполагает Сергей.

— Когда я был ребенком, носил пуховик. Он был несуразный и до ужаса неудобный. Я в нем был похож на качка. Меня это раздражало.

Тем не менее, когда в детстве мама говорила Сергею: «Надень шапку», он не сопротивлялся. Однако, когда вырос, решил ходить в том, в чем хочет сам. Поэтому однажды он просто вышел на улицу без пальто и понял: можно обойтись и без него. Мама, правда, до сих пор не понимает и не принимает этого.

— Когда я начал привыкать к холоду и, назовем это так, легче одеваться, родители ужаснулись. Мать твердила: «Ты замерзнешь!» Долго были у нас конфликты. Однако потом она меня уже не трогала. Хотя до конца не смирилась. До сих пор иногда говорит: «Не могу понять, как человеку может быть не холодно в минус пять».

Сергей объясняет, что все дело — в привычке.

— Со временем ты привыкаешь к холоду, начинаешь не так сильно его ощущать. То же самое, наверное, с острой едой. Поначалу, если вы едите что-то очень острое, сильно жжет. Но со временем рецепторы по-другому воспринимают вкус. То же самое с холодом. Постепенно тепловой порог понижается и доходит до того, что можно ходить, как сейчас.

Как сейчас — это с расстегнутой рубашкой при -10 °C, с застегнутой — при -15 °C и в свитере — при -20 °C. Сергей говорит, будет интересно посмотреть на себя через год-два: сможет ли он и при -23 °C обходиться без пальто или кофты?

К слову, зимнего пальто у Сергея нет. Когда-то отец заставил его купить. Провисело несколько лет в шкафу — Сергей его ни разу не надел и в итоге отдал брату. На всякий случай дома, в Гомеле, хранится осенний вариант. Но это только если дойдет до -25 °C. Там же, в Гомеле, лежат перчатки. Их Сергей тоже не носит.

— У меня всегда есть карманы, куда можно засунуть руки. К тому же, это будет выглядеть несуразно, сильно контрастировать, если человек в рубашке нараспашку наденет перчатки и шарф. Это как ярко салатовую сумочку надеть под красные сапоги, — всеми силами и способами пытается перевести на понятный язык свой образ жизни Сергей. — Я чувствую холод так же, как и вы сейчас — в пуховике, капюшоне, замотанная шарфом. Единственное, руки начнут мерзнуть, если я долго буду ходить по улице. А корпус — все нормально, комфортно.

Мы гуляем с Сергеем по морозу около часа. Поймали 20 удивленных взглядов, один сочувствующий, три испуганных. У Сергея только чуть покраснел нос — щеки остались невозмутимо белыми.

К постоянному вниманию к себе со стороны прохожих Сергей привык. Даже перестал уже замечать. Хотя бывают исключения.

— Однажды я ехал из Гомеля в Минск. Минус четыре градуса, снег идет, я в рубашке нараспашку стою на остановке. Все остальные — в куртках, шарфах и шапках. Папа говорит: «Давай ты будешь стоять чуть отдельно. Не хочу показывать людям, что этот дурак со мной», — улыбается парень.

Или еще.

— Прошлой зимой ехал в автобусе, переписывался с другом. Смотрю — люди странно на меня смотрят. Пишу ему: «В чем дело? Может, прическа или еще что-то не то?» Друг отвечает: «Серега, может, все-таки дело в том, что ты в рубашке?» Некоторые просто подходят и спрашивают: «Тебе не холодно?» Я всегда отвечаю: «А должно быть?» Все эти вопросы и взгляды мне не мешают. У меня обычно в ушах музыка, в голове — мысли.

За все эти шесть лет, по словам Сергея, он ни разу серьезно не болел. К терапевту за больничным обращался последний раз еще в те времена, когда носил пальто.

— Повышенная температура, сопли в два ручья — такое случалось дважды. В первый раз — когда вспотевший после концерта вышел на улицу, где было прохладно. Во второй раз выпил холодного пива на морозе с приятелем.

— Если холод не вызывает у вас дрожи, от чего тогда покрываетесь мурашками? — спрашиваем напоследок.

— От хорошей музыки и фотографий актрис без макияжа, — говорит Сергей, но быстро переключается в режим серьезности. — На самом деле, я тоже дрожу, если из очень теплого помещения выхожу на мороз. Но никогда меня не колотит — организм быстро привыкает. Организм, оказывается, вообще много к чему способен привыкнуть.