"Ни один солдат не пришел и не пожаловался на дедовщину". СК рассказал о трагедии в Печах

Руководитель следственной группы по громкому делу о трагедии в Печах рассказал TUT.BY: почему было принято решение продлить сроки расследования, почему ни один солдат не позвонил и не рассказал о дедовщине и зачем многодетная мама создала два аккаунта в социальных сетях от имени девушки погибшего Александра Коржича и парня, который якобы служил в Печах.

Пока в приемной Следственного комитета ожидаю Михаила Владимировича, начальника отдела по расследованию преступлений против порядка исполнения воинской обязанности главного следственного управления, своего вызова ждут четверо солдат. Парни сидят рядом друг с другом в полном молчании. Когда из кабинета выходит их сослуживец, заходит следующий.

— Михаил Владимирович, выходит, допросы идут до сих пор?

— Конечно, это вы не видели, что было раньше, — порой вызывали по 20−30 человек.

Михаил Владимирович — руководитель следственной группы, которая более четырех месяцев расследует гибель 21-летнего Александра Коржича в Печах. Напомним, молодого человека нашли 3 октября повешенным в подвале медицинской роты воинской части. Семь дней Александр находился в этом помещении, и никто из 72-го гвардейского объединенного учебного центра об этом не знал. Недавно министр обороны Андрей Равков, отвечая на вопрос, какие для себя выводы он сделал после трагедии в Печах, заявил.

— Для меня как министра самым неприятным стало то, что мы потеряли Коржича на 7 дней. Он 7 дней провисел в петле… Я понимаю, что солдат может потеряться на ночь, на несколько часов, но не на 7 дней! Поэтому без сожалений мы отстранили от должности тех, кто должен был вести учет, пришлось решить кадровые вопросы.

Информация о расследовании уголовного дела последнее время была скупой: 10 обвиняемых, 5 подозреваемых, три версии случившегося — убийство, доведение до самоубийства и самоубийство.

— Следствие по-прежнему отрабатывает эти версии или появилась основная?

— Основной или приоритетной версии нет, все три отрабатываются полноценно, ровно. То, что на самом деле случилось 26 сентября 2017 года в Печах, будет изложено в новом, можно сказать окончательном постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, — рассказывает Михаил Владимирович.

— Еще осенью председатель СК говорил о том, что синяки на теле Александра Коржича, которые близкие приняли за побои, на самом деле — трупные пятна. Выходит, версия об убийстве отпадает?

— Повторюсь — в полном объеме отрабатываем все три версии. Знаете, я проработал следователем 20 лет, в том числе занимался убийствами, будучи в управлении по расследованию преступлений против личности. И такие ситуации, как с близкими Александра Коржича, возникают, если не в каждом деле, то через одно. Многие родственники воспринимают трупные пятна за кровоподтеки и видят везде криминальный след.

— Можно на сегодняшний день с уверенностью сказать, что на теле Коржича были именно трупные пятна, а не следы избиения?

— Да, это следствием установлено достоверно.

«Девушка создала две анкеты, хотела пропиариться, собрать лайки»

— На днях Светлана Коржич дала большое интервью радио «Свобода», в нем мама погибшего солдата рассказала о том, как присутствовала на некоторых допросах. В том числе вспомнила, как «приводили и показывали проститутку, мать троих детей». Каким образом многодетная мать фигурирует в уголовном деле?

— Действительно, эта женщина проходит в качестве свидетеля, у нее на иждивении есть несовершеннолетние дети. Чем она заинтересовала следствие? В первые дни после трагедии в социальных сетях Екатерина стала себя позиционировать как девушка умершего Коржича, а в другом аккаунте — как его сослуживец. То есть, параллельно вела два аккаунта, при этом Александра Коржича никогда не видела и не была с ним знакома. Информацию сама придумывала, многие факты, о которых узнавала от самих военнослужащих, искажала, заявляла о таких случаях избиения Коржича, которых на самом деле не было. Посты Екатерины вызвали общественный резонанс, затронули близких солдата, она даже пыталась переписываться с друзьями Коржича из Пинска, но парни ее быстро «раскусили».

— Как вы на нее вышли?

— Мы изучали социальные сети и увидели, что в своих постах она заявляет себя очевидцем избиения Коржича. При этом в аккаунте, где Екатерина представлялась девушкой погибшего, она пыталась быть воспитанной, интеллигентной. А уже в записях от имени военнослужащего в Печах — выставляла себя малообразованным человеком, не стеснялась в выражениях, чем подкупала людей. Первоначально мы даже предположить не могли, что это один человек. Установили, нашли, девушка была удивлена.

— Михаил Владимирович, чем она объяснила этот обман?

— Толком ничего не сказала, видимо, хотелось пропиариться, получить лайки и хоть каким-то образом помочь сослуживцу Коржича, с которым у нее были близкие отношения. Некоторую информацию она получала от него, но потом фантазировала по этому поводу и писала в социальных сетях. Кстати, позже этот сержант был задержан, сейчас находится под стражей, в статусе обвиняемого.

— Так она оказывала какие-то интимные услуги в части?

— Если вы имеете в виду «неофициальную» профессию, то нет.

— В своем интервью Светлана Коржич указывает, с января следователи перестали сообщать ей о ходе расследования.

— Закон не обязывает меня как следователя сообщать потерпевшему подробно о процессе расследования. Однако, когда Светлана Николаевна обращается к нам с какими-то ходатайствами или заявлениями, конечно, мы даем полные и развернутые ответы. Мама Александра была допущена к допросам и следственные действия проводились с ее участием.

— Это всегда такая практика?

— Нет, ее присутствие — это исключение (президент лично дал распоряжение, чтобы Светлана Коржич присутствовала на допросах. — Прим.TUT.BY).

— А как же обвинения в том, что вы перестали отвечать на телефонные звонки?

— Это не соответствует действительности. Я лично выезжал со Светланой Николаевной в Печи, когда заканчивали производство следственных действий с ее участием, которые длились неделю, дал ей номер не только рабочего телефона, но и мобильного. При мне представители Генеральной прокуратуры также оставляли свои контакты.

— После этого Светлана Коржич звонила вам?

— Нет, были только письменные обращения и ходатайства. Светлана Николаевна была ознакомлена с судебно-медицинской экспертизой, также она просила назначить дополнительную криминалистическую экспертизу и вернуть вещи сына. Большая часть вещей Коржича признаны вещественными доказательствами по уголовному делу, то, что не будет представлять для следствия интереса, будет возвращено.

«У одного обвиняемого — 40 потерпевших»

— Не так давно Иван Носкевич рассказал о выявлении новых фактах неуставных отношений. Выходит, уголовных дел стало больше?

— Председатель Следственного комитета комментировал ситуацию по всей республике, я же занимаюсь только делом Александра Коржича. Первоначально в деле по гибели солдата, которое находится в нашем производстве, было соединено 16 уголовных дел. В данный момент из него выделено 3 уголовных дела в отношении 3 военнослужащих, которые не причастны к смерти Коржича. Они обвиняются по ч.2 ст. 455 УК (Превышение власти с применением насилия), скоро расследование по ним будет завершено, а материалы дела переданы в прокуратуру для направления в суд.

— Это правда, что парень, который нашел Коржича в петле, также задержан?

— Да, он один из трех обвиняемых, о которых я сейчас только что говорил, о выделенных делах.

— Когда Александра Коржича нашли в том подвале, у него были связаны шнурки на ботинках, а на голову надета майка. Разве это не говорит о криминальном следе?

— Не всегда. Дело в том, что в практике встречаются такие случаи, когда человек связывает себя перед суицидом. Кроме того, существуют примеры когда перед суицидом человек надевал себе на голову пакет, обматывал ее рубахой, курткой и т.п. Некоторые психологи заявляют, что это сродни «закрыть глаза» перед «лицом смерти». Но есть еще и физиологический фактор. По этическим соображениям я не буду подробнее излагать, но кто видел на местах происшествий погибших от механической асфиксии, думаю, понимают, о чем я говорю. Отмечу, с учетом многих статей в интернете по данному делу и комментариев к ним, где утверждается о невозможности повешения при условии связанных ног и надетой на голову майки, мы провели ряд следственных экспериментов. Они показали: человек с такой же комплекцией и ростом, как Коржич, мог связать себе ноги шнурком, надеть майку на голову и совершить самоповешение в условиях того подвала. Отмечу, наша задача состоит в том, чтобы установить в ходе расследования все обстоятельства произошедшего. Поэтому, отбросив конспирологические версии, мы оперируем фактами.

— Михаил Владимирович, почему сроки расследования по гибели солдата в Печах были продлены?

— Дело расследуется не только по факту смерти Александра Коржича, расследуются все эпизоды неуставных взаимоотношений или эпизоды превышения власти сержантов в отношении рядовых. В 72-м учебном центре масса воинских частей, школ, где проходят обучение курсанты, а потом разъезжаются по всей республике. Как только нам становится известно о дедовщине, мы тут же проверяем таковую информацию в подразделении, о котором идет речь. У нас, если не каждый день, то через день возникают новые эпизоды. Например, сейчас по одному обвиняемому проходит 40 потерпевших, в том числе погибший Александр Коржич. У других — по 25−30 потерпевших. Можете представить себе, какие это объемы работы, ведь с каждым нужно поговорить, убедить дать правдивые показания, допросить. Ведь не секрет, что круговая порука среди солдат есть, они не хотят рассказывать про сержантов, потому что это считается зазорным в их среде.

— Были те солдаты, которые после гибели Коржича сами с вами связались и рассказали о дедовщине?

— Нет, не было ни одного. С солдатами приходится находить психологический контакт, объяснять, как это важно не молчать, в среднем на каждого уходит от 2 до 4 часов. На сегодняшний день мы допросили не менее 400 человек.

— Так сколько обвиняемых сейчас проходит по делу Коржича?

— По этому делу возбуждено 13 уголовных дел. Сейчас по делу проходит 9 обвиняемых (офицер, прапорщик и младшие командиры) и 3 подозреваемых. Мы предполагаем, расследование по факту смерти Коржича будет завершено в конце марта.

«Сходить за булочкой — 2 рубля, за пользование телефоном — 20−40»

— Михаил Владимирович, как обвиняемые ведут себя на допросах?

— Плачут и жалеют себя, потому что понимают, какое наказание им грозит.

— За четыре месяца вы выявили десятки фактов дедовщины в армии. Мне рассказывали, если сержант ночью поднял солдата и заставил отжиматься, это уже считается неуставными отношениями, и возбуждается уголовное дело. Какие случаи чаще всего распространены?

— Я более 14 лет отслужил в военной прокуратуре, работал следователем по важнейшим делам, и могу сказать: неуставные отношения сейчас трансформировались в товарно-денежные отношения. Например, чтобы солдат смог выпить кофе, купить булочку, должен заплатить сержанту 2 рубля. Вроде звучит небольшая сумма, но с учетом того, что солдат получает в месяц 10 рублей, это существенная сумма.

— За что еще приходилось платить?

— Хочешь постирать одежду? Заплати два рубля сержанту. За пользование мобильным телефоном, которые запрещены приказом министра обороны, устанавливалась такса в 20−40 рублей.

— Это правда, что в армии Коржич за 20 рублей нанял себе телохранителя?

— Это было не совсем так. Была ситуация, что один из старослужащих применил к Коржичу насилие. Последний обратился к сержанту, который по неуставным «традициям» «опекал» его, и пожаловался. Он вступился за Коржича, и Александр заплатил деньги, «за защиту»…

— Сразу после трагедии стало известно, что прапорщик Вирбал якобы пользовался карточкой Коржича и снимал с нее деньги, министр обороны даже озвучил сумму — 180 рублей. А мама погибшего солдата рассказала, что Вирбал оплачивал карточкой коммунальные услуги. Выходит, отобрать карточку у солдата было нормой?

— Нет, мы таких случаев больше не выявили. Установлено, что с карточки солдата Вирбал снимал деньги и покупал продукты, о коммунальных платежах слышу впервые.

— Вам кажется, когда дело дойдет до суда и процесс будет открытым, сделают ли военнослужащие для себя какие-то выводы?

— Думаю, да. По тем статьям, которые возбуждены, грозит реальное лишение свободы. И когда солдаты увидят сержанта, который еще вчера их угнетал, а сегодня сидит за решеткой, рыдает и получает реальный срок, конечно, это заставит задуматься.