"Научили кормить и купать". История семьи "с особенностями", которой разрешили растить малыша

От Рычковых до Акберовых два квартала заснеженного частного сектора. Рычковы долго жили в Кыргызстане, Акберовы — азербайджанцы, и, если они когда-то и встречались здесь — на улицах Марьиной Горки — то коротко: «Здрасте-здрасте». В ноябре 2016-го их дороги пересеклись. По проекту «Няня на час» Людмила Рычкова трижды в неделю бывает в доме у Акберовых, где помогает маме и папе — людям с инвалидностью II группы растить их годовалого Максима. Вот и сегодня Людмила Васильевна встала пораньше, взбила бисквит и по хрустящему снегу несет клубничный пирог семье, которой вряд ли бы разрешили растить новорожденного сына, если бы не помощь «няни».

«Успокаиваю себя: ребенок нормально растет, вес хороший»

«БелАПДИиМИ» — общественное объединение «Белорусская ассоциация помощи детям-инвалидам и молодым инвалидам». Людмила Рычкова — председатель ее пуховичской первички. «Няня на час» — идея их организации.

Фигура председателя черной точкой теряется на широкой белой улице. Не спеша, она спускается по дороге вниз. Внизу живут Акберовы.

— Первый месяц, когда Максима только забрали, бегала каждый день, звонила, — рассказывает она, не замедляя шага. — Боялась, чтобы ребенка накормили, помыли, не уронили.

— А теперь?

— И теперь боюсь, — улыбается «няня на час». — Но я вижу, они стараются. Успокаиваю себя: ребенок нормально растет, вес хороший. За год ни разу не болел. Но все равно переживаю.

Людмиле Рычковой чуть за 60. Родителей, которых она курирует, зовут Тамара и Олег. Ей 28, она Акберова, выросла в Марьиной Горке. Ему 29 — Коханин, минчанин.

Семья живет в доме Томиных родителей. В небольшой деревянной хате, обложенной кирпичом. Их сени и крыльцо напоминают склад. Кажется, тут годами копились посуда, старая мебель и вещи. За тонким красным пледом прячется дверь в прихожую.

— Дом продувает, как можем, сохраняем тепло, — приглашает в жилую комнату председатель. Хозяева приветливы, но насторожены. И только кареглазый Максим, не смущаясь, тянет ручки.

— Он у нас любопытный, — протягивает малышу игрушку Людмила Васильевна.

«Вредных привычек нет, только очень сложное материальное положение»

Прижавшись друг к другу, Тамара и Олег рассказывают, что познакомились по интернету.

— Папа увидел, с кем я по компьютеру общаюсь, сказал: «Нормальный. Пусть приезжает». И когда Олег приехал, они уже сами общались, я даже не лезла в их дела. Олег стал у нас жить, а потом мы поженились, — вспоминает Тамара.

— Папа Тамары очень хотел, чтобы у дочки была семья, — Людмила Васильевна помогает ребятам вспоминать их историю. — И папа стал искать ей такого же человека как она. У Олега была своя цель — иметь жену и ребенка, поэтому он сюда и приехал.

— Олег, какой у вас диагноз?

— ДЦП и мозжечковая атаксия, — он хорошо ходит, но не очень разборчиво говорит. — Учился в обычной 208-ой школе в классе «А». Жил с папой и сестрой. Папа инвалид, сестра выпивает. Работал на памятниках при монастыре. Потом, можно сказать, меня сократили.

— Пили?

— Раньше выпивал, теперь нет, — заметно, вопрос ему не нравится. — Разве с ребенком можно пить?!

— Тут спиртное не приветствуют, — это уже Людмила Васильевна говорит. — На Новый год принесла им шампанского, они по глоточку взяли — и все. Вредных привычек в этой семье нет, только очень сложное материальное положение.

— Тамара, а вы где учились?

— На дому, это папа захотел. В школе я стеснялась, если нужно выйти, не могла попроситься.

— Что у вас со здоровьем?

— Нормально все.

Людмила Васильевна ловит мой взгляд:

— Расшифровку я не знаю, но это психическое заболевание. По правде, Тамара у нас умница. Она и читает, и по часам понимает, и интернетом пользуется. Я инженер с высшим образованием, а это они с Олегом учили меня на компьютере работать.

Кроме «няни на час» молодая семья почти ни с кем не общается. Живут замкнуто. Рядом с ними только мама Тамары — Раиса Леонидовна. Она тоже инвалид II группы.

— Современная молодежь не хочет принимать инвалидов, — Олег привстает с кровати, берет Макса на руки.

— Неправда, Олег, — не согласна Людмила Васильевна. — Когда пришла в эту семью, Тамара, считай, не шла на контакт, молчала. От нашей организации мы стали приглашать их с Олегом на мероприятия. И эффект пошел. Среди таких же людей они чувствуют себя на равных — знакомятся, общаются. Смотрите, у меня фотография с праздника. Видите, как Тамара улыбается.

«Летом поставили окно, крышу и стену утеплили»

Тамара и Олег поженились в июне 2015-го. Через несколько месяцев умер Томин отец, а в октябре 2016-го у них родился Максим. Фамилия у малыша Акберов. Так хотел дедушка.

— Был конец ноября, позвонила председатель «первички» Московского района Минска, — Людмила Васильевна вспоминает, с чего все началось. — Говорит, член нашей организации Олег Коханин переехал к вам и женился. Вроде как у них родился ребенок, но там проблемы. Узнайте, что случилось. И когда я сюда пришла…

Она улыбается, оглядывается по сторонам.

— Помните, как я сюда пришла? — «няня на час» смотрит на Олега и бабушку. — Здесь, где мы сидим, была комната папы. Когда он умер, ее закрыли, все тут считалось неприкосновенно. Лет 20 в доме не клеили, полы не мыли, вещи разбросаны. Вы не обижаетесь, что я это рассказываю? — обращается она к семье.

«Нет», — кивают они. Людмила Васильевна продолжает:

— Олег сидит, бороду рукой подпирает, и бабушка так же. Спрашиваю: «А что вы сидите? Отвечают: «Ребенка не отдают». «Что говорят?» — «Что нет условий». «Так давайте создавать условия».

— Почему вы для малыша ничего не приготовили? — обращаюсь к родителям.

— Кроватку я на «Куфаре» купила, — заметно, напряжение у Тамары проходит. — Одежки сестра отдала, у нее дети. Коляску — соседка. Из денег, которые заплатили после родов, взяли холодильник, стиральную машинку, и газ — все ребенку нужно.

— Они подготовились, как понимали, — объясняет Людмила Васильевна. — Им просто не объяснили, что и как надо. Сами они других условий не знали. Поэтому с такими семьями стоит начинать работать до родов.

Сейчас молодая семья занимает две комнаты. Между шкафами, кроватями и столами небольшие проходы.

— Летом поставили окно, — Тамара проводит в дальнюю комнату и показывает новенький стеклопакет. — Пенопласт купили. Мама с Олегом его к стене приклеили, чтобы не дуло, крышу утеплили.

— А тогда… Тогда мы все вынесли, вытрясли, — рассказывает «няня на час». — Из этой комнаты, помню, говорю: «Все гэть». Папа умер, год прошел, теперь здесь будет жить ребенок. Рая, мама Тамары, сначала возмущалась, не хотела убирать. Потом смирилась.

— Часто они с вами спорят?

— Бывает, но я внимания не обращаю, — отвечает председатель. — Моя дочь… Она тоже с умственными ограничениями. Она мне тоже иногда говорит: «Ты мне надоела».

— Тамара, а теперь дома почему не убираете?

— Мы убираем, подметаем, моем, — Тома опускает глаза. — Но мама не всегда разрешает что-то переставить или выкинуть.

Выручает Людмила Васильевна:

— Скажу по опыту с дочкой, таким людям хорошо, когда все на виду. Беспорядок — это для них порядок, и им в нем комфортно.

«Взяли шарики, купили конфеты — и мы с Раей и Олегом на машине поехали их забирать»

Пока Олег с тещей приводили дом в порядок, Людмила Васильевна пошла по кабинетам. Специалисты не скрывали: отдавать малыша в такую семью опасно. Во-первых, антисанитария. Во-вторых, добавляет Раиса Леонидовна: «Родители больные».

— В «БелАПДИиМИ» как раз создавался крупный проект — «Улучшение доступа к социальным услугам для людей с инвалидностью», который поддерживало американское агентство по международному развитию — USAID, — говорит председатель. — Я рассказала, что у нас в районе две семьи инвалидов с маленькими детьми, и им нужна помощь.

— Две?

— Да, схожая история была и в деревне в 30 километрах от Марьиной Горки, — поясняет Людмила Васильевна. — Там у папы ДЦП, а у мамы частые приступы эпилепсии. У них, к счастью, ситуация получше — хороший колхозный дом и надежная бабушка. Я стала говорить, что здорово было бы сделать официальную услугу. Это и для чиновников аргумент, и для помощников хоть небольшой, а заработок — 100 рублей тоже деньги.

Так появился проект «Няня на час», а Тамаре и Олегу дали шанс. И в декабре 2016-го Максима забрали домой.

— Взяли шарики, купили конфеты, я подсуетила мужа — и мы с Раей и Олегом на машине поехали их забирать, — вспоминает «няня на час».

— Врачи не очень радовались, что Максима отдают, — уверена Тамара.

— Они боялись, что потом ребенка придется забирать, — Людмила Васильевна не теряет оптимизма. Хотя сразу и она очень переживала. — Месяцев до трех я его купала, потому что сами они боялись. Но мы делали так, я держу, а Олег и Тома ручки, ножки моют. Моя задача была научить их, а не сделать за них.

— Тома, а вы помните первый месяц дома?

— Я даже не знала, как его переодевать, — берет она на руки сына. — Кормить его меня в больнице научили. Показали, как готовить смеси, и я дома готовила.

— Я посмотрел, как Люда показывает, и тоже кормил, переодевал, памперсы менял. Ночью всегда вставал, — вспоминает молодой папа.

Когда Тамара родила, Олег все время был рядом. Сейчас он очень хочет на работу, но жена не пускает: боится, что сама не справится.

— Ребенок к нему привык, — оправдывает себя молодая мама. — Даже, когда он во двор выходит, Макс за ним бежит и кричит: «Тата, тата».

— Но мы договорились, — это снова Людмила Васильевна. — Как только Максим идет в сад, мы с Олегом идем на биржу.

Поддерживают Тамару и Олега и в территориальном центре социального обслуживания населения Пуховичского района. Соцслужба привела в порядок печку и электропроводку, помогала с продуктами, одеждой, игрушками.

— С 12 декабря 2016 года семья стала получать услугу экстренного социального патроната, — говорят в территориальном центре. — Каждую неделю молодых родителей посещали специалисты отделения дневного пребывания для инвалидов. Они учили маму и папу ухаживать за ребенком, оказывали социально-бытовую помощь.

В территориальном центре отмечают: Тамара и Олег очень привязаны к Максиму. Понимают ответственность, которую несут за малыша, хотят и стараются за ним ухаживать. Их возможности вести домашнее хозяйство и ухаживать за ребенком значительно улучшились.

С марта 2017-го молодые родители получают услугу социального патроната: специалист навещает их раз в месяц.

«Все мы потихоньку меняемся»

Время к полудню: пора кормить Максима. Папа берет тарелку, мальчонка забирается к нему ему на руки и, не торопясь, жует.

— Он всегда такой спокойный?

— Смотря, кто кормит. У них нет, — Олег улыбается и кивает в сторону тещи и жены. — У меня — да.

— Он очень тихий, — описывает Тамара характер сына. — Бывает, спит днем, проснется и не пискнет, только кровать пошатает: «Я не сплю».

Мама и папа сейчас уже вряд ли представляют себе жизнь без малыша. И если ленятся что-то делать, «няня на час» знает, как их мотивировать: «Хотите, чтобы Максима забрали?». И все — они поднимаются и шевелятся.

— Изменились они за этот год? — поворачиваюсь в сторону Людмилы Васильевны.

— Перед Новым годом у Томы с Олегом спрашиваю: «А вы елку ставить будете?». Они смотрят на меня: а зачем? Не научили их родители жизни радоваться. Ладно, думаю, исправим. Мы тут все украсили, Тамара наделала салатов. А когда я с внучкой пришла их поздравлять, они ей подарок вручили. Зачем, говорю, у вас ведь денег нет. А они довольные: «Праздник же». В общем, все мы потихоньку меняемся.

Выходим с няней во двор. И у меня к ней главный вопрос: «Зачем вам все это?».

— Потому что сама столкнулась с похожей ситуацией. Когда моя дочь родила Верочку, мы внучку тоже не сразу смогли забрать домой. у нас не принято говорить об этом вслух, но за родителями-инвалидами всегда шлейфом тянутся вопросы: «А справятся ли они? А отдавать ли им новорожденного?»

— Но что такие родители, как Тома и Олег могут дать ребенку?

— Я смотрю на нашу Веру: она уже учится читать и скоро пойдет в первый класс. Конечно, отличницей она, скорее всего, не будет. Но, например, повара мы из нее точно вырастим. И мы с мужем теперь уверены, когда нас не станет, у дочери останется семья. А вообще, никому и нигде не будет лучше, чем у родных мамы и папы.