"Мама плакала, когда узнала, что его переводят в Москву". Дочь - о жизни и смерти Петра Машерова

Первый секретарь компартии БССР Петр Машеров — самый известный руководитель советской Беларуси. Герой-партизан, он запросто общался и с учеными в академии наук, и с трактористами в поле. 13 февраля исполнится 100 лет со дня его рождения. TUT.BY побывал в квартире, где жил Петр Машеров, и полистал семейный альбом вместе с его дочерью и зятем.

Квартира Машерова. «Книги были самой большой отцовской страстью»

Дом на улице Красноармейской в Минске, в котором жил руководитель ЦК компартии БССР Петр Машеров не выглядит роскошно, разве что огороженный двор выдает былую элитность.

Машеров погиб 4 октября 1980 года, в этот день родные ждали его домой на обед. Зять Петра Машерова Владимир Петров вспоминает, что в 15.20 зазвонил телефон.

— Мой друг, врач, спрашивает: «Володь, а у вас ничего не случилось?». «Да нет, — говорю. — Нормально все». А он: «Ты проверь, мне передали, что вроде бы Петр Миронович разбился».

Дочь Петра Машерова Наталья долго не могла дозвониться в ЦК.

— Потом я у секретарши вытянула… Говорю: «В какой он больнице?». А она отвечает: «Наташа, не в больнице, он погиб».

В тот день в «Чайку» Машерова на трассе Минск-Москва, недалеко от города Смолевичи, въехал ГАЗ-53, груженый картофелем.

Машеровская квартира при жизни хозяина занимала два этажа: на первом кухня и столовая, а еще — охрана и связь, на втором — кабинет, спальня, холл.

— Были у нас и соседи, — рассказывает Наталья Машерова. — На одной площадке с нами получила жилье уборщица из ЦК.

После перепланировки квартира занимает один этаж, на втором этаже — другая квартира. В прихожей на стенах висят трофеи — Петр Миронович любил охоту. Во всех комнатах — книги, в спальне полки с литературой — от пола и до потолка. Академическое издание Льва Толстого на 90 томов — коллекцию хозяин дома собрал почти полностью.

— Книги были самой большой отцовской страстью, — говорит Наталья Машерова. — Каждый раз во время переезда главным делом было перевезти книги. Мама плакала над этими бесконечными связками и коробками. Папа сам расставлял книги в шкафах по своей особой системе, а потом, когда я подросла, стал доверять это дело мне. Сейчас за библиотекой следит муж. Когда папа умер, мама отдала целую грузовую машину книг на его родину — и все равно у нас везде книги.

Поездки по стране. «Поначалу чекисты охраняли отца только днем, а по ночам уезжали»

Петр Машеров часто объезжал районы Беларуси и в будни, и по выходным. Наталья Машерова вспоминает, что у отца были понятия: поехать «на малый круг» и «на большой круг».

— Поначалу чекисты охраняли его только днем, по ночам уезжали. Однажды в воскресенье рано утром папа попросил меня вызвать машину, а потом уехал. И только через два часа приехали чекисты — а его нет, — смеется Наталья Машерова. — Все допытывались у меня, по какому кругу поехал — потеряли папу. Потом для охраны построили маленький домик у входа в дом, и они здесь сутками дежурили.

Когда Машеров погиб, на его прикроватной тумбочке лежало около двадцати книг: научная, производственная и художественная литература.

— Его рассказы о работе я часто слушала вполуха, — признает Наталья Машерова. — Маленькая девочка — мне что, интересно, как развивается сельское хозяйство? Но все равно мы научились в семье некоторым вещам. Если очень сыро весной и снега не было — значит, плесень будет убивать озимые. Если солнце печет и все ходят довольные, ты думаешь: все горит, все горит.

Наталья Машерова вспоминает, что именно по просьбе отца около их дачи в Дроздах построили площадку для вертолета.

— Отец посчитал, что на автомобиле до взлетной площадки в Мачулищах — сорок минут туда, сорок обратно. Он не мог тратить зря столько времени. А поля папа часто облетал: особенно если страда, если в сельском хозяйстве проблемы. Помню, был один из сезонных кризисов, когда все выгорело, и нечем было кормить скот. Отец собрал всех секретарей обкомов, решили на корм животным перемалывать кусты. И ночью он на вертолете полетел проверять, как выполняют — дело ж срочное, вот-вот скот придется резать. А начальники приехали и спать легли. Отец летал-летал над хозяйством: ни дымка нигде нет, никто технику не ведет! Чуть дождался семи утра — посадили вертолет прямо на сельской улице. Тут все, конечно, кинулись за председателем, женщины прибежали. Отец говорит: «Ну, посмотрите, как у нас трудно сейчас! Бабоньки, что ж вы так поздно встаете?». Женщины — причитать, мол, это вам городским хорошо, а тут все на нас. А папа: «Нет, вы плохо знаете городских. Они встают раньше, потому что до работы надо успеть отвезти одного ребенка в детский сад, второго — в школу. А еще городские женщины никогда на люди не выйдут такие растрепанные, как некоторые из вас. Они на час раньше встают, чтобы привести себя в порядок». Папа рассказывал, что говорил будто в шутку, но женщины стали потихоньку исчезать, а возвращались уже причесанные, с завязанными платочками.

Родные рассказывают, что Машерову в юности, до войны, нужно было ходить по 10 километров в школу.

— Сам себе вырезал коньки деревянные и добирался на учебу по льду замерзшей реки. Рассказывал: так выходило в два раза быстрей.

Наталья Машерова листает фотоальбом, в нем немало снимков из рабочих поездок отца по Беларуси.

— Сложной была Витебская область: там земля — глина. Если сушит — то сушит, если заливает — то заливает. Прилетели на вертолете, папа обул сапоги — и по воде. А у него больные ноги были с того времени, как партизаном воевал в болотах. Сбежалось начальство, за ним глава района бежит, не успевает. Падает в лужи, его пытаются вытащить. А папа идет, не оборачиваясь, и говорит: «Можете не вытаскивать, уже ничего не поможет». Не справился с обязанностями — увольнял, — отвечает Наталья Машерова. — При этом папа очень переживал за людей. Особенно за молодежь. Если молодежь его подводила — он черный ходил. Помню, поставил председателем одного из райкомов молодого парня. Талантливый, но потом оказалось, что дом себе построил на коммуникациях от местной школы. Отец это узнал — очень страдал. Говорил: как так, он же коммунист?! При этом отец удивлялся, когда ему говорили, что самого уважают за честность. Мол, если честность выглядит чем-то сверх нормы, значит, что-то не так с нашей системой.

В пущу на охоту Петр Машеров ездил, чтобы думать. Стриг траву на даче и снова думал. Все в семье подчинялись этому режиму и не мешали главе семьи, понимали: нужно время поразмыслить.

Наталья Петровна рассказывает, что Машеров не стеснялся обратиться за советом. К ней — как к филологу, просил подыскать лучшее слово для доклада, не банальное. И всегда радовался, когда оно находилось.

— Отец мне доверял. Я знала многие телефоны, звонила по просьбе отца Брежневу. Леонид Ильич говорил: «Наташ, ты опять у папы секретарем?».

Детям Машеров не раз повторял: к привилегиям, которые ему полагаются по должности, они не имеют никакого отношения.

— Говорил: «Все, что сделано для упрощения быта — сделано так только потому что мне надо больше времени, чтобы работать, потому что от меня зависит жизнь очень многих людей». Вы эти привилегии не заработали.

— Например, по утрам мы мотались, как и все, по городу, чтобы детей распихать в детский сад, в школу. Нам не разрешалось машину брать для личных нужд, — с таким воспитанием отца Наталья Машерова полностью согласна. — Еще пример: на Платонова были склады, куда жены руководителей ездили за дефицитными вещами. Отец однажды дал указание проверить, чьи жены и на каких машинах ездят на эти склады — и ему выложили список. Так он пришел домой и говорит маме: «Ну, Полина, радуйся, что тебя в списке нет».

А еще спрашивает: «Наташа, а что, колготок тоже в магазине нету?». «Нету», — говорю. Он все возмущался: «Как это нету? Как это может быть? У нас же и витебская фабрика, и брестская. Ладно, буду разбираться». Потом повернулся в дверях: «Наташа, а у тебя же свадьба будет через две недели. У тебя есть колготки?». Говорю: «Есть». «А где ты их взяла?». А купила я их в маленьком магазинчике при швейной мастерской в Совете министров. Но отцу сказала, что мне их привезли из Москвы. Иначе взял бы и прикрыл этот маленький магазинчик (улыбается). Но вообще мы очень дорожили доверием отца. Если папа похвалил, если он тобой гордился — мы были счастливы.

Наталья Машерова вспоминает, что Петр Миронович позволял себя критиковать.

— Он критику всю на себя брал. Поэтому когда были перекосы с мелиорацией и стало ясно, что это ошибка ученых — папа взял на себя их вину, потому что он руководитель, он давал добро.

Про войну и любовь. «Мама впереди бежала, чтобы ее первую убили, и ей не пришлось хоронить отца»

— Поженились папа с мамой в партизанском отряде. А вот — единственная отцовская военная фотография, — рассказывает Наталья Машерова.

Спустя годы после войны, на снимках с прогулки по Нарочи, супруги Машеровы выглядят беззаботными. Наталья Машерова говорит, что про войну они, безусловно, никогда не забывали. Но отец не рассказывал никогда, как шел в атаку, не хвастался боевыми наградами.

— Для него война была связана с убийством, он ненавидел войну. Гораздо больше об этом времени нам рассказывала мама. Она говорила, что отец в атаку всегда бежал впереди всех. Тогда он спорил: «Я ж как ни гляну — ты впереди меня на два шага. Так кто впереди бежал: я или ты?». Мама объясняла такую смелость тем, что все понимали: все равно погибнут. Впереди бежала, чтобы первую убили ее, чтобы ей не пришлось хоронить мужа.

Петр Машеров скорбел о своей матери Дарье Машеровой, которую замучали немцы — он смог ее опознать только по платью в горошек.

— День Победы был в нашей семье незыблемым праздником. Мы всегда ездили на парад с отцом. Помню, вышла замуж, и нас с мужем пригласили в этот день куда-то поехать. Сказала отцу — он согласился, а потом уже из машины по рации позвонил: «Наташа, ты меня извини. Ты только что вышла замуж, наверное, я неправильно тебя пригласил. Я приглашаю вас с мужем. Сможете вы со мной быть в этот день, как всегда? Пожалуйста, садитесь и езжайте вслед». Мне так стыдно стало, я сама это должна была понять. И мы поехали.

Он показывал семье стройки всех важных военных мемориалов: Хатынь, Курган славы.

— Помню, его убеждали, что лестницу вокруг Кургана такую, как сейчас там, сделать невозможно. Папа ж физик, математик. Сел, сам расчертил, доказал, что можно. А когда он первый раз привозил нас на место будущего Кургана славы, вышла интересная история, — рассказывает Наталья Машерова. —  Курган по первоначальным планам должен был появиться через дорогу от места, где находится сейчас. Папа показывает, а мама, умнейшая женщина, говорит: «Подождите, а почему вы в низине ставите курган? Через дорогу — горка, надо ж на возвышении». Потом так и сделали. Отец всегда мог признать, если был не прав.

Наталья Машерова вспоминает, что как-то на семейном вечере Полина Машерова призналась, что ревновала мужа «до обморока».

— Отец удивился: «Так ты ж мне никогда этого не говорила». А мама сказала: «А как я могу тебя оскорбить? Это же только мои мысли». Отец мамой восхищался. Тем, как она носит платья, хоть родилась в деревенской семье. Тем, как она себя несет.

— Мы как-то собирались семьей на праздник на площадь Победы, потом на Курган Славы, в Хатынь, — вспоминает еще одну историю Наталья Машерова. — Отец поехал вперед, потому что мы завозились. А мы следом, на «Чайке», в которой он погиб потом, поехали. И оказалось, что в нашей машине не было чекиста. Мы к памятнику Победы — не можем к отцу пройти. Я растерялась, начала глазами искать охрану, чтобы нас провели. А мама… Вы бы посмотрели на нашу маму! Скромная, тихая женщина, она просто пошла вперед. И милиция перед ней расступалась.

Несмотря на строительство военных мемориалов, Машеров считал, что неправильно воспитывать детей на примере войны, рассказывает дочь.

— Считал, что войну надо показывать во всем ее ужасе, чтобы никому не захотелось в нее играть. Еще он сокрушался, что нет у нас в литературе положительных примеров для молодежи, только о войне говорят, а война это не созидание, а разрушение, — говорит Наталья Машерова.

Авария. «Отец через две недели должен был ехать на повышение, в Москву»

Водителя грузовика, который выехал на встречку, прямо на «Чайку» Машерова, осудили на 15 лет, но освободили — через пять. В семье уверены: автомобильная авария, в которой погиб Петр Машеров, была подстроена. Кем именно — сказать не могут.

— Петр Миронович ездил в том году отдыхать на Кавказ, на две недели. Есть снимок, на котором он сидит с Леонидом Брежневым (в то время — Генсек ЦК КПСС), Константином Черненко (в то время — член политбюро ЦК КПСС), Капитоновым (в то время — секретарь ЦК КПСС) и женой Брежнева. Тогда отцу предложили место Алексея Косыгина — председателя Совета министров СССР. Окончательно все решилось в день открытия Олимпиады-80 в Москве. Косыгин, насколько мы знаем, не был против кандидатуры Машерова, — рассказывает Владимир Петров.

— Когда мы узнали про его назначение в Москву, мама плакала: это означало, что он будет работать в сто раз больше и просто может не выдержать. Дело дошло до того, что отец у нас спрашивал, поедем ли мы с ним в Москву или останемся здесь жить, — добавляет Наталья Машерова.

— Машины после столкновения загорелись, их растаскивали сотрудники девятого управления КГБ (правительственная охрана), — отмечает зять Машерова. — С понедельника они уже должны были его охранять, но он погиб за два дня до этого, в субботу. До пленума ЦК КПСС в Москве Петр Машеров не дожил две недели. Вместо Косыгина тогда назначили Николая Тихонова, на том же пленуме, можно сказать, взошла политическая звезда Михаила Горбачева. Но если бы Машеров стал председателем Совета министров СССР — тут бы, я не знаю, как вообще повернулась бы история государства.

В семье утверждают, что в рабочие командировки Машеров никогда не ездил на «Чайке». И утром он выезжал на работу на бронированном ЗИЛе.

— Формально справедливость была соблюдена: назначили следственную бригаду, туда вошли уважаемые люди, дело слушалось. Но мы понимали, что это формальность. Нам это было абсолютно ясно с момента похорон, — отмечает Владимир Петров. — Единственное, что Полина Андреевна (жена Машерова), как мудрый человек, сказала, что нам нужно детей воспитывать, думать о детях, а здесь мы ничего сделать не можем. Москва никого не пускала на похороны — все первые секретари республик хотели приехать. Ослушался один Пятрас Гришкявичюс (первый секретарь Компартии Литвы), — добавляет Наталья Машерова. — Его останавливали в аэропорту в Вильнюсе, но он, тем не менее, приехал. Говорил, что сначала похоронит друга, а потом — хоть снимайте.

По сведениям близких Машерова, получила «большой нагоняй» за то, что приехала на похороны друга, и космонавт Валентина Терешкова.

Внучки Петра Машерова (дочери Натальи Петровны) видели деда вечером накануне его гибели.

— Девочки приехали к нему на дачу в пятницу. Они рассказали потом, что дедушка сидел в гостиной, возле дымящего камина, который мы никогда не зажигали, и жег какие-то бумаги. Они вошли, он дал им по яблоку и отправил смотреть кино. Мы с мужем видели его последний раз за несколько дней до гибели. Мама впервые в жизни уехала отдыхать без него, в Карловы Вары. Петр Миронович сначала попрощался с ней на даче, решил не провожать, а потом вдруг примчал на вокзал перед самым ее отъездом. После смерти папы Брежнев прислал за мамой самолет.

На стенах в этой квартире — много снимков. На одном из фото — сухогруз «Петр Машеров» в аэропорту Сиднея, Австралия. Строили сухогруз в Польше, по решению Совета министров. Вдова Машерова и дочь Наталья ездили смотреть, как корабль спускали на воду. Он ходил из Ленинграда на Кубу, в Австралию. На мощном корабле был музей, посвященный Беларуси.

— Потом корабль приватизировали, продали. Мы не знаем, под каким он сейчас ходит флагом. С корабля удалось забрать бюст Машерова работы Аникейчика. Он сейчас находится в 137-й школе в Минске, которая носит его имя, — говорит Владимир Петров.

Многие истории народной любви к Машерову спустя годы кажутся легендами. Одна из них — о том, как после перестройки простые люди оставляли на могиле коммуниста, партийца Машерова на Пасху десятки крашеных яиц.

— Да, было такое, — соглашаются с этим фактом в его доме. И грузины приезжали к нему на кладбище, накрывали там столы, пили вино из кувшинов. Приезжал казачий хор — пели прямо там, — рассказывает Владимир Петров.

— Еще помню историю, — вспоминает напоследок Наталья Машерова. — Вскоре после смерти отца мы поехали с Володей на море, в Грузию. Нас представили простому лодочнику на пристани: «Вот, дети Машерова». Он говорит: «Тот, которого люди любили?».