"Занятия провожу даже в ВК". Ректор БГУ о переезде из Гродно и о том, как будет меняться вуз
Нового ректора главного университета страны назначили в четверг, в пятницу представили сотрудникам университета. А в субботу Андрей Король уехал в Гродно — город, где живет его семья, родители, где он преподавал и был ректором Гродненского университета.
— Но теперь уже основательно переехали в Минск, любимые вещи перевезли? — мы с новым ректором БГУ встречаемся через неделю после его назначения.
— Любимые вещи, которые создают комфортное пространство, — со мной. В Минске живу в съемной квартире, в выходные пока стараюсь ездить домой — там родители и супруга. Не то расстояние между Минском и Гродно, чтобы нельзя было это сделать. Со временем жена переедет ко мне.
— Какие вещи в новом кабинете — ваши?
— Перевез блокнот, ручки, свои книги, монографии, учебные и учебно-методические пособия, любимую литературу — Бориса Пастернака, Сэй-Сёнагон. Не люблю много вещей, но подарки, которые мне дороги, конечно, здесь. Вот эту икону подарил владыка Гурий, когда я преподавал в Жировичской семинарии. Эта — подарок митрополита Павла, который в 2014 году посещал Гродненский университет, эту икону презентовали сотрудники гродненского университета.
— Тяжело дается такой переезд, такое назначение? В один день так круто меняется жизнь.
— Это случилось не в один день. Но, конечно, эмоционально бывает тяжеловато. Но у меня есть серьезная поддержка, на которую даже не рассчитывал. Это не только мои родные и близкие, но и ученики, студенты, которые окончили вуз и работают в самых разных уголках Беларуси. И их слова, абсолютно искренние, которые читаю в соцсетях, в вайбере, дают очень многое.
— Первым делом в новой должности вы…
— Встретился с Сергеем Владимировичем Абламейко, мы разговаривали, наверное, часа три. Я ему признателен за ту поддержку, которую он мне всегда оказывал, когда я был ректором Гродненского университета, а он был ректором БГУ, и за ту поддержку, которую он мне оказывает сейчас.
«Может, я технарем никогда и не был?»
— Как выглядит ваш рабочий день на новом месте?
— Мало чем отличается от того, что было в гродненском университете. Начинается в полдевятого утра и заканчивается часов в 8−9 вечера, потом прогуливаюсь, думаю.
— Новый коллектив вас хорошо принял?
— Для меня стало приятной неожиданностью то, что люди, с которыми я общаюсь, знакомлюсь, искренне стараются помочь — подсказывают, поддерживают, высказывают свои идеи. Я очень рад этому. Встречаю искреннюю заинтересованность в том, чтобы с моим приходом университет дальше развивался. Мое первое впечатление — здесь очень много людей — патриотов своего вуза.
— И теперь у них первый ректор, который не учился в БГУ. Что вы можете ответить тем, кто делает на этом акцент?
— Что тут можно ответить, кроме того, что это факт? То, что я первый ректор БГУ, который не окончил этот вуз, дает мне возможность со стороны посмотреть на университет и использовать это во благо для развития вуза и в целом системы образования страны. А вузовская кухня с ее процессами, отношением к студенту, делопроизводством — одинаковая практически везде. Понятно, что разные масштабы, но и там, и там люди — преподаватели, студенты, которые работают для достижения общих целей.
— Когда вы сам были абитуриентом, сразу выбрали гродненской вуз?
— Нет, я поступал в высшее военное авиационно-инженерное училище, оно тогда находилось на территории Латвийской советской социалистической республики. Когда распался СССР в 1991 году, вернулся в Гродно.
— Удивительно, что вы, по образованию инженер, в итоге ушли в гуманитарную сферу и защищались в педагогике.
— Может, я технарем никогда не был? Не знаю. Я получил техническую специальность «радиофизика и электроника», в Риге учился на механической специальности, мне физика близка. Но моя первая научная статья была посвящена взаимодействию восточной и западной цивилизаций, это определило мой путь дальше. Вся история развития западной философской мысли — это естественно-научная история. Рене Декарт, Исаак Ньютон, Вернер Гейзенберг, Бертран Рассел. Сегодня создать педагогическую систему обучения, технологию невозможно без философско-методологических основ, без психологии, очень много ученых-педагогов имеют естественно-научные корни. Но не наоборот.
«Не считаю себя реформатором»
— Что изменится с вашим приходом в БГУ?
— Я не считаю себя реформатором, сейчас внимательно присматриваюсь к людям, вникаю во все процессы, знакомлюсь с коллективом. Да, у меня есть исходя из прошлого опыта свои подходы, свои правила управления, но в то же самое время для меня актуален принцип: семь раз отмерь — один отрежь. Сказать, что я реформу какую-то задумал, не могу. Но есть две вещи, которые я всегда делал, будучи завкафедрой, ректором в Гродно — и здесь я собираюсь это продолжать. Хочу, чтобы вуз развивался и чтобы и преподавателю, и студенту здесь комфортно работалось и училось. И это не красивые слова.
— И как именно БГУ должен развиваться? Есть уже какие-то конкретные показатели: подняться в рейтинге на столько-то пунктов, платить преподавателям такую-то зарплату?
— БГУ сегодня лидер в национальной системе образования Беларуси и де-факто, и де-юре, он в топе по многим позициям, входит в 2% лучших университетов мира, и это большое достижение. Но и здесь есть к чему стремиться. Чтобы определить, как должен меняться БГУ, нужно сообща принять стратегию развития вуза. Чтобы конкретные цифры появились, их нужно обосновать, базируясь на анализе, они должны быть понятны всем. Формулировки «улучшить» или «оптимизировать» — это абстракция, я этого не приемлю. Но чтобы появилась конкретика, нужна кропотливая работа с «карандашом в руках», в разработке которой принимали бы участие и преподаватели, и профессора, и молодые специалисты, и представители ректората, деканатов. Вот тогда это будет принято коллективом, и будет движение вперед. А то, что решено в кабинете ректора, проректора и спущено на кафедру, на факультет, как правило, вызывает отторжение, непонимание.
— Но вы уже озвучили новый подход к оплате труда преподавателей.
— На совете университета я сделал посыл, что это будет общий процесс для всех — обсуждение дифференцированного способа оплаты труда. Уравниловки никакой не будет. Да, есть должностные оклады, есть плановые премии. Но если один доцент разрабатывает курсы обучения на английском языке, а его ровесник этого не делает, то тот, кто тратит свое время, должен получать более высокую оплату. Конечно, его курс должен быть востребован. Ведь можно и 10 курсов разработать, но если на них никто не запишется, то эффект будет минимальный. Но когда будет шкала из 20−30 ключевых позиций, по которым оценивается результат труда, появится разница в оплате. В Гродно мы это сделали — но опять-таки должно быть публичное обсуждение этой системы, она должна быть понятной и прозрачной. Например, в Гродно было пять групп — А, В, С, D, E. Тот преподаватель, кто попадает в верхнюю группу, имеет преимущества и с точки зрения имиджа, и с точки зрения эмоционального состояния. Знаю немало примеров, когда сотрудники, с удивлением обнаружив себя в нижних слоях рейтинга, в следующем году старались уйти оттуда. И не потому, что это критично по деньгам, это имиджевый аспект — как этот так, я буду хуже. Рейтинг, ранжирование, вам любой философ скажет, в общем тренде манипулирования в мире. Это мы имеем сейчас и в спорте, и в самых разных сферах.
— Студенты в курсе, какой у преподавателя рейтинг?
— По крайней мере это не является секретной информацией. Это публичное обсуждение на совете университета — и в гродненском университете, и в БГУ четвертая часть состава совета — студенты.
— Какая сейчас средняя зарплата у преподавателей БГУ?
— У профессоров — 1100 рублей.
— Условно говоря, при такой системе один профессор будет получать 1500, а второй 700, но средняя останется такой же?
— Нет, это не перекладывание из кармана в карман, это развитие. Например, взаимодействие с заказчиками кадров — это дополнительное финансирование, новые проекты, привлечение внебюджетных средств в копилку университета — все это учитывается в рейтинге. Конечно же, это увеличение общего бюджета университета. И практика показывает, что это увеличение может быть очень немаленьким. Например, в Гродненском университете мы создали на каждом факультете систему координационных советов с заказчиками кадров — со стороны предприятия, учреждений социальной сферы появился заказ на разработку интеллектуального продукта, например, магистерской, дипломной работы на определенную тему. Поначалу в вузе был очень маленький процент работ, которые делаются по внешнему заказу. Но потом возник интерес, даже на таких гуманитарных специальностях, как музееведение, потому что сегодня без интеллектуального ресурса сложно что-то сделать. Что такое интерес? Это заказы, деньги, хоздоговоры. Если я не ошибаюсь, в Гродно мы на 300% за три года увеличили прибыль от необразовательных услуг. Условно говоря, психологи консультировали родителей и т.п. Мы выходим на конкурентный рынок, в результате развивается преподаватель, которому надо держать уровень и форму, растет мастерство. Привлеченные средства мы оставляли на зарплаты преподавателей, они понимали, зачем и что делают — не потому что ректор приказал. В результате бюджет растет, мы можем покупать новое оборудование, повышать зарплату — вот это и есть развитие.
— А какой процент сейчас в бюджете университета занимает государственная часть?
— Примерно 50 на 50, с малой вариацией.
«Страничку в Википедии подарил научный руководитель»
— Президент вам посоветовал не душить вольнодумство студентов. И что вы с этим вольнодумством будете делать?
— Я глубоко убежден, что в человеке скрыт неисчерпаемый запас знаний, творчества, и очень важно открыть эту дверку, чтобы его выпустить наружу. И есть конкретные педагогические технологии, которые помогают это делать. Когда мы говорим о студенте, я всегда руководствуюсь правилом, которое посмотрел в одной из соцсетей: вы родились уникальными, не превращайтесь в стандарт. Каждый человек индивидуален, и если понимать под вольнодумством оригинальность, нестандартность мышления, то да, это надо развивать. Шаблонов не должно быть.
— Но студенты БГУ два года назад требовали больше самоуправления.
— В состав совета университета входит 25% представителей от студенческих групп. Это много, это не просто формальное нахождение, они голосуют, обсуждают. Какой студент пройдет мимо, если речь идет об изменениях правил аттестации? В БГУ создана ассоциация студенческого самоуправления, в нее входят студенческие организации, актив старост. Я недавно с ними встречался, было 250 человек, они задавали много вопросов — значит, уже влияют на руководство. Я сторонник того, чтобы студенты более тесно взаимодействовали и с факультетами, и с руководством университета. Кстати, готов такую возможность предоставить даже через веб-ресурсы.
— Писать на сайте вуза?
— Нет, у меня есть аккаунты в соцсетях. В друзьях выпускники прежних лет, коллеги, с которыми я обсуждаю конкретные темы. Я даже иногда провожу занятия со студентами во "ВКонтакте". В фейсбуке, конечно, занятия не провожу. Да, это не должно подменять общение очное, но есть и преимущества у такой формы общения. Это мой личный аккаунт, но если мне задают вопрос, я всегда стараюсь на него ответить.
— А страничку вашу в Википедии кто ведет?
— Мне ее подарил мой научный руководитель, очень необычный человек, талантливый ученый член-корреспондент Российской академии образования Андрей Викторович Хуторской. Я считаю его вторым отцом в научном плане. Лет пять назад, когда я стал ректором, он мне подарил заполненный аккаунт, я был очень удивлен. Но сказать, что там постоянная активность, нельзя, это статичная информация.
«Ждете, что скажу, что я против распределения?»
— Как вы относитесь к распределению?
— Как к факту. Ждете, что скажу, что я против распределения? Конечно, я считаю, что распределение — это хорошо. Мое мнение основано на мнении многих студентов. Если раньше у них была безразличная позиция, то сегодня распределение просто супервостребовано, это гарантированное рабочее место, возможность себя как-то проявить, с чего-то начать получение профессиональных компетентностей, развивать их. По Гродно знаю, что даже платники настаивают на распределении — это факты, против которых сложно что-то говорить. Еще пять лет назад это было бы очень странно.
— Должно ли быть распределение и в частные компании?
— Почему нет? Если студент проходит преддипломную практику в той же айти-компании (а это та сфера, где со второго-третьего курса присматриваются к ребятам), конечно, да.
— А ЦТ, по вашему мнению, нужно менять?
— ЦТ свою роль положительную сыграло, на мой взгляд, оно сделало унифицированными и понятными правила поступления в вузы, устранило коррупционные риски. Как ректор вуза я очень рад, что есть такая система. С другой стороны, мир не стоит на месте, ЦТ тоже нуждается в улучшении и модернизации по части содержания тестовых заданий. Можно было бы вполне разрабатывать задания, которые развивали бы мышление, а не только проверяли уровень тех или иных знаний. По этому пути надо идти обязательно. И последние шаги Минобра направлены на это, именно на модернизацию тестовых заданий.
— В БГУ вы уже не будете читать лекции?
— Конечно, буду! Я не мыслю себе жизнь без взаимодействия со студентами. По каким дисциплинам, мне сложно сказать. Я могу это делать в рамках того, что мне нравится, — инновации в обучении, образовании, образовательный менеджент для магистрантов, могу читать лекции по психологии, но по физике — нет, давно не читал. Студенты меняются. Нужно говорить с ними на одном языке, а значит, нужны новые технологии обучения — мне это близко. Я понимаю, что сегодня учить А, В, С — это катастрофа, потому что завтра А, В, С не будет, все очень быстро меняется, ускоряется ритм времени. Единственный выход — ориентировать студентов не на изучение чего-то, а на открытие мира через себя, осознание своей миссии, развитие своих способностей, того, чему в жизни не учат. И конечно же, в БГУ мне нужна обратная связь со студентами.
