XX век в истории одной белорусской семьи. Как репрессировали жителей Дроздов под Минском
Только по линии отца в роду историка и архивиста Дмитрия Дрозда репрессировали минимум 32 человека из 54-х, которые жили в XX веке. И этот факт сам по себе впечатляет. Часто ли мы знаем, кто из наших родных пострадал от репрессий? Дмитрий уверен, что практически в каждой семье белорусов есть такие жертвы. Но из-за того, что, настрадавшись, люди об этом молчат, а потомки этой темой не всегда интересуются, и возникают пробелы в семейной памяти.
История поиска репрессированных родных
— Впервые о том, что в нашей семье есть репрессированные, я услышал, когда мне было 20 лет. Мы были на кладбище у родственников в Дроздах, и кто-то сказал, что у нас были сосланные на Соловки, люди умерли и у них даже могил нет. Тогда я был молодой и меня это не очень интересовало. Затем поступил на исторический факультет, подросло мое историческое знание о жизни и появился интерес к родословной.
Я написал в 20 информационных центров МВД разных областей России, в том числе в Архангельскую и Свердловскую, куда высылали раскулаченных белорусов. Информация по ним проходила через МВД, хотя многие думают, что через КГБ. К людям приходили домой и сразу же высылали. Никаких документов не было, может, и существовали какие-то решения сельсовета или исполкома, но они практически нигде не сохранились.
Тогда я написал в Россию все, что знал: что по семейным данным мою семью раскулачили в ваш регион, и попросил, чтобы проверили информацию. В одном из ответов указали полный состав раскулаченной семьи прапрапрадеда Павла Дрозда. Они жили в Дроздах, на территории сегодняшнего элитного района с одноименным названием. Их сослали в Верхнетоимский район Архангельской области. Забросили в лес, дали топор, там они строили и занимались лесозаготовками. Поселок, в котором они жили, был практически отрезан от цивилизации.
История прапрапрадеда Павла Дрозда и его раскулаченной семьи
— Большинство репрессированных родных были раскулачены, некоторых сослали за антисоветскую агитацию и контрреволюционную деятельность.
У моего прапрапрадеда Павла Дрозда было три сына и дочь: Василий, Григорий, Михаил и Варвара. В 1893—1894 годах он купил землю в Дроздах, где они и жили. Всех троих сыновей раскулачили вместе с семьями и выслали в 1929 году. Этим людям на тот момент уже было больше 60 лет, их детям в районе 40. Всего в этой семье репрессировали около 15 человек. Сложно точно установить, сколько их было, потому что в справке, которую предоставили в информационном центре МВД России, есть состав семьи, но не всех этих людей выслали. Кто-то жил отдельно от родителей, кто-то учился в институте в Минске и под раскулачивание не попал.
Донос на моих родных опубликовали 6 октября 1929 года в газете «Рабочий», которая затем стала называться «Советской Белоруссией». Именно после него судьба предков была решена, и они попали под раскулачивание. В доносе анонимный автор рассказывал, что они сдают внаем дачи и якобы не платят налог полностью. Но на самом деле у меня есть справка, в которой указано, что за свои домики они платили налогов больше, чем весь сельсовет. Их так обложили налогами, что те продохнуть не могли.
Хотя моих родных раскулачили, они были нетипичными кулаками — не использовали наемный труд. В Беларуси репрессировали более 600 тысяч человек. Практически половина — кулаки. Интересно, что фактически никого из них автоматически не реабилитировали, потому что сделать это могут по запросу или они сами, или их потомки. Некоторые не хотели вспоминать, что с ними произошло, поэтому не занимались этим. По моему запросу моих раскулаченных родных реабилитировали.
В справке из архива МВД России было указано, что у моего раскулаченного прапрапрадеда было два дома, один хлебный сарай, один скотный сарай, один амбар, два ледника, один погреб, одна молтарня, одна арфа, одна сечкарня, один плуг, одна борона, 4 га пахоты, 1,25 га сенокоса, 1 га леса, одна лошадь, одна корова, одна свинья.
Один из родственников этой большой семьи — Иван Романович Дрозд — рассказывал своему сыну, что в ссылке заболел тифом и лежал уже полумертвый. Его бросили в яму, с трупами. Но он каким-то чудом пережил ночь и утром подал признаки жизни. Его вытащили.
В ссылке умерли многие из родных. Но в 1931 году разрешили забрать стариков на родину. Это не было актом гуманизма, просто пожилые люди были на Соловках обузой, они уже не работали. В итоге некоторые из моей семьи вернулись в Беларусь.
История Николая Дрозда — «агента польской разведки»
— Моего родственника Николая Дрозда расстреляли, предположительно в Куропатах, когда ему было 39 лет.
Он проходил по статье «агент польской разведки». В справке было указано, что его якобы завербовал Василий Дрозд, это его дядька, и он доносил еще одному своему родственнику Роману Дрозду. Интересно получается, что Николай был связан с людьми, которые на тот момент уже умерли, и якобы доносил о расположении военных вблизи Минска, их вооружении, разглашал сведения о состоянии и работе минских заводов, о настроениях рабочих.
Это абсолютно липовая справка. Я ее взял в КГБ, когда изучал дело в 2007 году. Николай работал санитаром в больнице и не являлся агентом. Но когда читаешь дела КГБ, сам начинаешь в них верить, если не знаешь, что они сфабрикованы. Просто левые сведения слепили, не требуя никаких доказательств.
По приказу НКВД во все районы Советского Союза спускалась разнарядка: кого-то забирали по первой категории, кого-то по второй. Первая категория — это расстрел, вторая — от пяти до десяти лет ссылки. Николай Дрозд попал под первую категорию, так как был бывшим раскулаченным и бежал с места высылки. Это правда: он бежал. Тогда многие бежали, потому что там невозможно было жить в таких жутких условиях.
История Анны Никоновой — «социально-чуждого элемента»
— Антисоветская агитация была очень популярной статьей, по которой высылали. Могло быть так: семью раскулачили, а вы где-то говорите: «Моих же раскулачили, что за советская власть?» Этого достаточно, чтобы получить пять лет ссылки. При этом человек мог быть раскулачен, поехать в Архангельскую область и где-то там что-то сказать, и ему накидывали еще три-десять лет.
В 1948 году как «врага народа» арестовали правнучку моего прапрапрадеда Анну Никонову. На тот момент ей было 27 лет. Сначала ее пытались обвинить в измене Родине, но это не удалось доказать, и ее просто выслали на шесть лет как социально-чуждый элемент. Вот просто чужд советской власти — и человека отправляют в Сибирь. По этой чудной статье можно было выслать кого угодно.
На допросе Анна рассказывала, что выросла в кулацкой семье, ее дядя был арестован, сидел в тюрьме, затем его выслали. Из-за этого в семье были враждебно настроены по отношению к советской власти.
«Поскольку я воспитывалась в этой антисоветской среде, я также была настроена антисоветски. В силу своих антисоветских убеждений, приходу немцев в нашу местность мы были очень рады, так как это давало возможность нашей семье вновь получить то, чего мы были лишены советской властью. Мы вновь получили возможность жить вместе всей семьей, а от немецких властей получали ряд привилегий. С приходом немцев мой дядя возвратился из ссылки и опять стал проживать в своем доме, который у него был отобран советской властью», — абсолютно искренне рассказывала она на допросе.
На самом деле, судьба Анны Никоновой довольно типичная для того времени. Сейчас многие вспоминают СССР как потерянный рай, но реальность 1941 года была такова, что были и те, кто радовался приходу немцев в надежде, что они избавят народ от власти большевиков. Да, реальность оказалась такой, что на смену одному режиму пришел другой, и белорусы оказались между двух огней.
История закрытых архивов
— 19 декабря 2012 года я добился реабилитации своих раскулаченных родственников по линии отца. Для меня это знаковый день.
Во всей этой истории с репрессированными самая большая проблема — закрытые архивы КГБ. Чтобы ознакомиться с делами, ты должен доказать родство, а это порой практически невозможно.
Например, эти люди были близкими родными моего прапрапрадеда, я знаю, что их репрессировали, но у них уже была другая фамилия. Документы не сохранились. Как доказать родство? Это просто невозможно. Поэтому я уже несколько лет переписываюсь с КГБ и объясняю, что «для моей бабушки это близкие родственники, прошу разрешить ознакомиться с делами этих людей». Эти дела не секретные. Я имею полное право получить эту информацию. Это право мне гарантировано Конституцией. Но требуют доказательства родства.
При этом архивы уже давно открыты в Польше, не так давно их открыли в Украине. Туда может прийти любой человек и ознакомиться с делами, даже чужих им людей.
Мое поколение о репрессированных родных узнало чудом, а вот кто нашим детям это расскажет? Мои родные не хотели про это говорить. И несмотря на то, что мы знаем про 600 тысяч репрессированных белорусов, их количество гораздо больше. Ведь клеймо в итоге ложилось на всю семью. Думаете, что дети «врага народа» могли спокойно жить? Их могли в любой момент отчислить из университета, выгнать с работы, из армии, их не брали в партию, колхоз. Как этим людям было жить?
С 1937 года, на который пришелся пик советских политических репрессий, прошло 80 лет. Отталкиваясь от этой даты, мы предлагаем вспомнить репрессированных в разные годы жителей Беларуси.
Информации о пострадавших мало, архивы закрыты или труднодоступны, во многих семьях о репрессированных предках тоже по привычке молчат. Часто неизвестно, где похоронены расстрелянные и как сложилась судьба тех, кто побывал в лагерях. Призываем говорить об этих людях, открывать архивы, чтобы сохранить самое ценное — память.
Если кого-то из ваших близких коснулись репрессии в сталинское время и вы согласны поделиться историями, пишите на почту: kartoteka@tutby.com
