Белоруска в Каталонии: "Барселона и Мадрид мерились силой, как пацаны, и подставили людей под дубинки"

Барселона, Жирона — для белорусов в первую очередь туристические места, в которых не ожидаешь увидеть полицейских, разгоняющих митинги. Вчера в Каталонии с дубинками прошел референдум о независимости, завтра в стране планируют всеобщую забастовку. Известная белорусская журналистка и редактор Ольга Улевич, которая больше пять лет живет в Каталонии и организует персональные экскурсии для туристов со всего мира, рассказала, когда началось противостояние и к чему это может привести.

«Испанцев здесь называют фашистами, как литовцы называют оккупантами русских»

— Надо понимать, что Испания — это Советский союз, только он был создан не в 1917 году, а в XV веке. Королевства, графства, провинции Пиренейского полуострова были собраны в одну страну, которая в XV веке стала Испанией. И конечно, эти регионы были разными изначально. Страна Каталония существовала с IX века. Здесь есть своя история, свой язык, культура. Каталонцы другие. Как я говорю туристам, достаточно сравнить фламенко и национальный каталонский танец сардана, чтобы понять, насколько они разные. Фламенко — это эмоции, танец немножко цыганский, андалусийский, южный. Сардана — это размеренный танец, четкие движения, немецкая выверенность во всем. Это каталонцы. Они действительно очень трудолюбивые, очень честные во всем — этакие хоббиты, и на земле трудятся, и промышленность у них развита, и строители они хорошие. Вообще, Каталония развивалась последние два века, как страны Северной Европы, здесь много промышленности, фабрик, производства. Два каталонских бренда известны на весь мир — это футбольный клуб «Барселона» и Zara, а еще туризм, виноделие, качественнейшие за счет честной работы крестьян продукты. Это действительно богатая страна.

— Которая не хочет кормить остальную Испанию?

— Это основная претензия каталонцев. Что еще движет? Конкретная обида. Мой свекор, ныне покойный, был обижен на то, что когда пришли франкисты, Барселону бомбили, потому что она была тогда в оппозиции к Мадриду. Отец моего свекра оказался в тюрьме, каталонец до мозга костей, врач, работал один в семье, его посадили, семья голодала. Потом его выпустили, потому что врач был нужен и новой власти, но обида осталась. У кого-то забрали дом, и мой свекор знает, у кого забрали. И вот эта личная обида идет оттуда, еще с 1939 года. И как говорил мой свекор и как говорит сейчас мой муж: мы теперь этим людям налоги платим. Испанцев здесь называют фашистами, как литовцы называют оккупантами русских. Из-за этих политических параллелей мне особенно грустно, такая беспомощность. Почему никогда выводов не делается из истории?

Но претензии по национальному самоопределению тут быть не может. Каталонский язык после падения режима Франко в 1975 году вернулся в страну. Да, при Франко он был запрещен. Например, мой муж, ему 47 лет, и старшее поколение не учили в школе каталонский. Он был запрещен и в 1714 году, и в XV веке, когда создавалась единая Испания. На нем не запрещали разговаривать в семьях, но официальным и доминирующим языком королевства был кастильский. История обиды есть, но сейчас каталонский язык — государственный. Все преподавание в школе — на каталонском, на госслужбу вас без него не возьмут, а госслужба это даже библиотеки. В государственной школе вы не сможете работать преподавателем, если вы не говорите на каталонском.

— Тебе пришлось учить каталонский?

— Да, я учила каталонский, мне это было интересно, из уважения к семье, к стране. Но в основном я пользуюсь испанским, как тут говорят «кастельяно». Бывают иногда случаи, когда на испанский язык кто-то реагирует негативно, но очень-очень редко.

— На улицах, в магазине на каком языке говорят?

— И на испанском, и на каталонском. В Барселоне, конечно, все говорят на испанском. Это интернациональный мегаполис, где живет много мигрантов. В Жироне говорят на каталонском и даже могу не перейти на испанский. Но обычно достаточно с каталонцем поздороваться на каталонском, сказать "спасибо-пожалуйста", немножечко продемонстрировать уважение, и человек этим удовлетворен. Никто не заставляет на бытовом уровне говорить по-каталонски. Со всеми преподавателями в школе я общаюсь на испанском, в магазинах, аптеках, поликлиниках, больницах мне всегда отвечают на испанском. Недавно собеседник спросил, говорю ли я по-каталонски, я ответила, что пойму, но ответить не смогу — никакой проблемы, он сразу перешел на испанский.

Никакого ущемления нет. Испанцев здесь достаточно много. В 60-е годы, когда здесь промышленность развивалась, в Каталонию приехали эшелоны выходцев из южных регионов, из Андалусии, приезжали семьями с кастрюлями, чемоданами и селились здесь городами. Есть города, действительно, очень испанские.

Сейчас за независимость проголосовало 42%, то есть 2,2 миллиона голосов (по данным правительства Каталонии, за отделение от Испании высказались 2 млн 20 тыс. 144 человека, или 90% принявших участие в референдуме, при этом население Каталонии составляет 7,5 млн человек, из которых 5,3 млн обладают правом голоса. — Прим. TUT.BY). Понятно, что проголосовали не все. Пришли те, кто не имел сомнений и хотел проголосовать за отделение. Те, кто сомневался или был за единую Испанию, тоже были, но сейчас уже, я думаю, их голосов стало меньше. После того, как повела себя испанская полиция, конечно, сомнений осталось меньше.

«Не знаю, кто от этого выиграл и выиграл ли вообще»

— Какого мнения придерживались в твоем окружении?

— Было очень много сомневающихся. Есть каталонское телевидение, и не один канал, есть каталонские газеты, и очень сильные, причем одна из них La Vanguardia выходит и на испанском языке, потому что ее читают по всей Испании. Обсуждения в СМИ шли постоянно. Сколько я здесь живу — 5−6 лет — бесконечные дебаты, дискуссии, каталонский вопрос вставал везде, на последних выборах в парламент, на выборах премьер-министра, все смотрели на мнение политиков еще и по каталонскому вопросу. Но не хватало каких-то прогнозов — политических, экономических (их до сих пор нет) — что будет происходить со страной, если она отделится по какому-либо из сценариев, мирному или не мирному.

— Получается, этот вариант всерьез не рассматривали?

— Да, считаю, то, что произошло, ошибка двух политиков — премьер-министра Испании Рахоя и нынешнего президента генералитета Каталонии Карлеса Пучдемона. Они вместо того, чтобы разговаривать, мерились силой, как деревенские пацаны меряются крутостью мотоциклов. «Вы не сможете обеспечить процесс голосования, поставить урны и завезти бюллетени», — думал Мадрид. «А вы не сможете ввести полицию против мирного населения», — думала Каталония. Так вот, смогли и те, и те. Яйца оказались стальные и у одних, и у вторых. Я не знаю, кто от этого выиграл и выиграл ли кто-то вообще. Испания точно не выиграла, а что будет после провозглашения каталонской республики… Вот мой муж работает в издательстве, штаб-квартира которого находится в Мадриде, сегодня понедельник, понятно, что в один понедельник это не решится, но я не знаю, есть у него работа или нет. Я работаю в туризме и не знаю, будут ли у меня клиенты в ближайшие полгода-год или нет.

— Чего вообще опасаются в Каталонии?

— В том-то и дело, что прогнозов не хватало. По каталонским каналом, которых предостаточно, шла пропаганда: какой плохой Мадрид, как он не прислушивается к Каталонии. Хотя не думаю, что, если бы каталонские политики приехали на переговоры, с грамотными вопросами, экономическими просчетами, Мадрид бы закрыл двери перед ними. Но все выглядело так: «Нас не слышат! Нас не слышат!». Хорошо, а что вы говорите? Я детального чего-то не помню. Точно так же детально не расписывался вариант отделения. Каталонские политики серьезно разыгрывали эту карту, но не объясняли людям, что будет. Когда смотришь телевизор, складывается впечатление, что мы живем плохо, потому что отдаем свои налоги Мадриду, 20% поступлений в испанский бюджет — это каталонские деньги, не получаем их обратно, они их воруют. Да, в Мадриде сейчас идет много антикоррупционных процессов, судится дочка короля, правящая партия, банкиры. Но что дальше? Мы с моим ныне покойным свекром (он прожил здесь жизнь, 86 лет, был не последним человеком) много обсуждали это. Я говорю: «А вам не кажется, что ничего не изменится, что простые каталонцы ничего не получат от независимости, что воровать будут не испанцы, а наши местные политики». Он ответил: «Пусть меня лучше обворовывают каталонцы, чем испанцы». Да, здесь есть промышленность, есть работа, здесь люди зарабатывают, но здесь и все дороже. Может сложиться впечатление, что Каталония кормит, но все это глупо. Вот два человека живут в одной семье, и как только начинают мериться зарплатами, семья распадается. В этой ситуации не хватает мудрости политиков.

— Как развивалась ситуация в последние дни?

— Со стороны каталонцев все было хорошо организовано. В четверг была объявлена всеобщая забастовка в школах. Мне как родителю было предложено подписать несовершеннолетнего ребенка на эту забастовку, одобрить ее участие. Ну, хорошо, вся школа идет, я подписала. Часть детей пошла на забастовку, часть слонялась по улицам. Моя дочь не пошла в школу, сидела у подружки. В пятницу — все, в школу не загнать никого, но в группу в WhatsApp пришло сообщение: не уходим из школы (а школы — это и избирательные участки), потому что местная полиция получила задание не пустить туда тех, кто организовывает голосование, не пустить урны. На некоторых участках родители подгоняли грузовики к школам до того, как полиция подгонит свои. Народ остался в школах, они сидели две ночи, кто-то спал в спальных мешках, на полу — в основном, родители, но и дети тоже.

Местная полиция проигнорировала приказ. Есть видео, я сама чуть не заплакала, когда его увидела, где сидят эти местные полицейские, которым приказано идти к своему народу, и плачут. На горе Монсеррат полицейские 25 сентября оставили форменную рубашку с просьбой: «Святая Дева Мария, помоги нам в этот трудный момент не пойти против своего народа». Но потом нагнали полицию из Мадрида. Я вчера въезжала в Барселону со стороны горы Монсеррат, ехало много людей в форме, но не такие автозаки, как у нас, а полицейские джипы. На ровном месте начинается насилие над людьми. Неужели не устали от этого? Сейчас, если провозгласят республику, премьер-министр Испании, который должен сохранять целостность страны, может ввести войска. И так действительно можно раскачать до войны.

«Если так месить людей дубинками, наверное, что-то в этом не так»

— Был довольно большой процент, который не хотел отделения. Сейчас они с кем?

— Те, кто хотел единую Испанию и смотрел в воскресенье телевизор, ошалел. Осознание, что что-то кардинально переломилось, пришло к вечеру. В последнее время я все больше встречала тех, кто понимал опасность отделения и сомневался, и тех, кто не шел на референдум, как мой муж, потому что считал, что он незаконно организован, и в этом провал каталонской политики, которая не смогла его провести легально. Но после того, как Мадрид так жестко поступил, перевешивает мнение, что, все-таки не хватает демократии, каталонских политиков действительно не слышали, били дубинками по голове людей, которые пришли на участки. У меня на участке ничего не было, но поразил такой случай. В соседнем городочке, где, как в рекламе Fairy, сидели люди на площади, столы большие вынесли, постелили скатерти, обедали всей деревней — 80 человек. И вдруг на эту площадь, которая чуть больше комнаты, врываетеся полиция, экипированные, в шлемах и с дубинками, и начинают дубасить этих людей. Что к чему? Зачем это? Этого не понять. Я всегда была за единую Испанию, это было мнение взрослого человека, который видел развал Советского союза, балтийские республики, украинскую ситуацию. А теперь я думаю: если так месить людей дубинками по голове, наверное, что-то в этом не так.

— Что сейчас происходит?

— Сегодня все приходят в себя, смотрю телевизор, ничего нового не вижу, показывают дубинки, участки. Завтра всеобщая забастовка, что это будет, я не знаю. Это будет сделано для того, чтобы люди вышли на улицы, чтоб не тихо-гладко все прошло, а толпа стояла, чтобы новости вышли в прямой эфир. Все это делается очень грамотно. Не знаю, есть ли специальные технологии, но точно есть и душевный порыв, народное желание обрести независимость. Я лишь боюсь, что у тех людей, которые стоят на площади и которые вчера получили по голове дубинками, и у режиссеров этого всего — разные планы

— Ситуация может повлиять на экономику региона, тот же туризм?

— Рынок недвижимости уже стоит. Знакомые риэлторы говорят, что с французами, а тут кроме русских много жилья покупали французы, несколько месяцев сделок нет. Для туризма сейчас неопасное время. Если к январю все успокоится, а именно в январе закупают места в самолетах, бронируют отели, то все будет в порядке. Но ведь сейчас люди прилетают все равно. Я вчера была с туристами из Израиля. Мы с ними провели вчера весь день, смотрели в интернете, что происходит. И очень умная еврейская мама, у которой сын только что из армии вернулся, говорит: «Это нормально, государство должно демонстрировать свою силу, его будут уважать. Посмотрите, это просто дубинки, их же не бьют, а толкают, никто против народа не идет, их просто успокаивают». Потом я их высадила у отеля, а там стоял забор из спецтехники, экипированные эти «марсиане». Конечно, они, немного вжав головы, пошли в отель. Но это люди из Израиля, они к этому привыкли, а европейцы? Но, думаю, что все будут стараться нормализовать ситуацию, потому что туристические деньги, которые получает Каталония, до сих пор идут в испанский бюджет.

— У тебя нет желания взять семью и приехать в Минск пересидеть эту ситуацию?

— Такого нет, конечно. Но когда я думаю, что дочери осталось два года до универсистета, я понимаю, что, может, ей лучше поехать учиться в Мадрид, по крайней мере, этот диплом будет стоить. Ведь процесс может быть долгим. И когда он закончится, может выясниться, что Каталония развалила систему образования, уехали самые лучши преподаватели. Это бомба, Каталония сейчас вступает на минное поле.

Я вижу, как живут каталонцы, они достойны уважения, уважения и еще раз уважения. И к сожалению, по наивности своей они оказались в этой ситуации. Вообще, я считаю, что политики должны работать, они получают нормальные деньги. Если крестьянин сделал плохой сыр, его не купят. Если я проведу плохую экскурсию, мне просто напишут плохой отзыв, и никто ее больше не закажет. И министр Рахой и президент Пучдемон должны сейчас, как по мне, уйти в отставку. Как два политика в цивилизованном мире не могут договориться и подставляют людей под дубинки? Кто-то должен начать конструктивный диалог между Каталонией и Испанией, все-таки мы живем в Европе в XXI веке.