Ребенок "в долг", бизнес на акцизах. "Витебск моего детства" от Сергея Лукьянова
Очередной участник конкурса «Витебск моего детства» — эксперт по продажам и маркетингу одной из компаний города Сергей Лукьянов — рос в 1990-е во дворе на улице Смоленской. Он с гордостью вспоминает, как витебские мальцы могли дать фору топовым футболистам, лихо набивая мяч в «квадрате». С юмором описывает особенности товарно-денежных отношений в своем подъезде, во дворе и на мини-рынке возле бывшего универсама «Прогресс». Приводит примеры, как школьники «крутились» и зарабатывали свои первые самостоятельные деньги. А еще в этом рассказе есть грустная нотка — именно в 1990-е компьютерные игры окончательно победили традиционные дворовые развлечения.
Первое, что сразу вспоминается — областная детская поликлиника на улице Шрадера (возможно, потому что у меня уже есть сын, и мы периодически бываем у врачей).
Так вот, там — в поликлинике моего детства, были слон и лев на стенках! А еще колобки, зайцы, доктор Айболит. Темные прохладные коридоры, всегда занятые скамейки, долгие часы ожидания, огромные картотеки. И кабинет процедур, откуда беспрестанно доносился детский плач.
Наверное, и сейчас в детских поликлиниках есть на стенах что подобное, не знаю. К сожалению, я из тех, кто прочно засел в девайсах, и замечаю изменения в окружающем мире только после полного разряда батареи в телефоне.
Витебск детства ассоциируется с желтым старым автобусом с затонированными вверху стеклами. Он регулярно отвозил нас, детсадовцев, на разные культурные мероприятия. Например, в театры — кукольный и драматический. Спектакли были хороши, как, впрочем, и сейчас — я по сей день испытываю огромное удовольствие, посещая театр имени Якуба Коласа.
Безусловно, Витебск детства — это кинотеатр-самолет на Московском проспекте. Настоящий здоровенный такой самолет! Не знаю, было ли комфортно смотреть в нем фильмы, это можно уточнить у людей постарше, но рассматривать его и ползать по шасси было очень круто!
Я вырос на улице Смоленской, в шикарном 9-этажном доме. Это был центр моей маленькой Вселенной.
Из окон моей квартиры на восьмом этаже открывается великолепный вид на город. Только представьте, весь Витебск как на ладони! Места на любой салют — «в первом ряду» с чашечкой кофе. Закаты, достойные пера Репина или Пэна. Свежий воздух и отсутствие комаров.
Возле нашего дома находился рынок с бабуськами, цыганами, армянами, грузинами. Здесь продавали овощи, фрукты, зелень, но главными товарами были жареные семечки, вареные раки, кукуруза, а также импортные сигареты.
Семки покупали все! Их рассыпали на газетке и давали попробовать. Был выбор — соленые и несоленые. Каждая бабуська рассказывала, как она тщательно моет семечки, а потом бережно жарит. Объем отмеряли рюмками по 50 и 100 граммов. Семки насыпали «с собой, в кулек» и «так, в руку/карман».
В 50-ти метрах справа — хозяйственный магазин «Алеся». 100 метров влево — и вот «Музыкальные инструменты», книжный, парикмахерская, фотоателье, химчистка и «Ремонт часов». Напротив, через дорогу, — детская стоматологическая поликлиника и несколько детсадов.
Через переход — продуктовый магазин «Прогресс». Он был похож на ухоженный склад с металлическими контейнерами по периметру внутри. Прохладный, со спертым воздухом. В овощном отделе стоял натуральный овощной запах, а в мясном пахло мясом и колбасой (хотя из колбас были только сосиски, а из мяса — наборы костей).
«Мерчендайзеры» 1980-х не особо заморачивались соседством товаров и их выкладкой, поэтому ходовую продукцию из ящиков не выкладывали, как сейчас, а все остальное (те же шпроты, банки с закатками) распределяли по металлическим контейнерам.
Главным, конечно же, был хлебный отдел. Здесь в контейнерах нужно было приподнимать крышечки (сейчас такие делают котам и собачкам во входной двери на даче) и доставать свежие черные «кирпичики», белые сайки, батоны и бублики!
Периодически в молодом государстве случались катаклизмы, и отдел переходил на порционную выдачу хлеба. Аттракцион жадности объявлялся открытым: покупатели отстаивали свои права даже тогда, когда были исключительно не правы.
На кассах в магазинах стояли металлические штыри. Рядом с ними всегда сидела матерая тетя с рентгеновским взглядом и проверяла какие-то бумажки. Она мгновенно находила в них здравый смысл, пробивала одним перстом некую сумму в кассу и ловко насаживала бумажку — с чеком или без него — на этот штырь.
Стоя в очереди, можно было легко стать предметом «торговли». Как? Очень просто! Сахар давали по килограмму на нос. А так как все продавцы в то время обладали феноменальной памятью, то каждый такой «нос» безошибочно запоминали и выдворяли из очереди при любой попытке заполучить лишний килограмм-другой.
Но маленьких детей в очереди продавцы почему-то не запоминали в лицо. И наши люди не стеснялись «одолжить» чьего-нибудь ребенка после того, как его бабушка, мама или папа закупятся по своей квоте. Иногда за эту услугу малышу могли дать какую-нибудь «плюшку» и даже денег. Но именно мне их не давали, так как моя бабушка свято чтила правило: «Советский человек с советского денег не возьмет».
Отдельно стоит вспомнить молочный отдел. В то время ходил анекдот (ну, а для кое-кого это был реальный опыт):
«Маленький мальчик пришел с бидончиком на рынок. Молча протягивает тару продавщице.
— Мальчик, тебе чего?
— Мама сказала: сметаны.
— Мальчик, сколько?
— Мама сказала: полный.
Тетка наливает полный бидон сметаны.
— Мальчик, а деньги?
— Мама сказала: в бидоне!
А кому из нынешней молодежи приходилось ходить в магазин с ножницами? Вырезать купоны? Получать талоны на дефицитные товары? Э-э-эх…
Что сегодня стоит купить сладости и горький шоколад? Даже неинтересно! А вот раньше… В бывшем магазине «Каунас», например, можно было у грузчиков приобрести бумагу с капельками шоколада. Откуда она у них бралась и как на нее попадали капельки, я не знаю. Но это было очень вкусно. Чуть позже фабричный шоколад можно было купить на развес.
Город моего детства — это лавочки, на которых сидели женщины, мимо которых никто не мог пройти незамеченным. В то время Витебск мог потягаться с Бобруйском за звание «маленькой белорусской Одессы». В моем подъезде, наверное, каждая третья семья была еврейской. И это привносило особый колорит в общение соседей. А дебаты под окнами дома или магазина происходили ежедневно.
Любой GPS-датчик в гаджетах для слежения за ребенком по сравнению с условной Маргаритой Яковлевной из нашего двора был «тьфу и растереть». Матерям докладывали все координаты и перемещения их чад.
Прямо в подъезде, особенно во время выборов, устраивали стихийные рынки. Здесь продавали сахар, крупы, муку и другие товары. Отсрочка платежа и легкая комиссия позволяли нашей семье получать дефицит не выходя из дома. Простой дом превращался в систему с отлаженными бизнес-процессами. Пьянство и разгул порицались, старание и труд поощрялись, товаро-денежные отношения укреплялись.
В Витебск моего детства приезжал польский цирк — он дислоцировался на месте корпусов «техноложки» (технологического университета. — Прим. TUT.BY). Клоуны и огромные слоны! Я был еще совсем малыш, поэтому спал во время представления, и про слонов многое помню со слов родителей. То, с каким чувством про них до сих пор рассказывает мой отец, позволяет быть уверенным в том, что слоны были действительно знатные!
Позже основным развлечением лета стал чешский луна-парк, который располагался на перекрестке проспектов Черняховского и Строителей. Ну, и конечно, «Славянский базар». Однако о фестивале тех лет в этом рассказе если и писать, то под грифом «18+». Все мы помним, скорбим, не забудем ту, прежнюю, «Славянку».
В Витебске моего детства было много возможностей для детей. В каждом дворе был «квадрат». В нем рубились все мальчишки, упражняясь в способности «набить» мяч максимально большее количество раз. Особенно ценилась способность делать это, стоя на одном месте и попеременно меняя ноги. Сегодня такое можно увидеть только в рекламных роликах Кубка UEFA, а в то время — каждый день в обычном витебском дворе.
В этой игре, кроме ловкости, развивалась способность выстраивать стратегию и тактику. Места в «квадрат» занимали с утра. Бывало, что туда было не пробиться и неделями. Тогда нужно было ожидать, пока более взрослые «профи» разъедутся на каникулах по деревням и лагерям.
А еще пацаны играли в «московские прятки», «вышибалу», «догонялочки». Девчонки (а иногда и мальчишки) — в «резиночки», «классики» и т.д.
Одной из моих любимых игр были «ножички». Кто ее помнит, знает, что такое «танчики», подводные лодки, как завоевывалась территория. В эту игру мы играли сутками напролет, прерываясь разве что на пальбу из рогаток, «патронов», запуск самодельных воздушных змеев. Еще делали из болтов с гайками «пугачи», подрывали баночки с карбидом, плавили свинец из аккумуляторов…
Каждый пацан знал, как сделать «дымовуху» из линейки, обернутой фольгой. Как спички, обернутые в эту же фольгу, становились летающими ракетами. Как стрелять из прищепки. Как сделать взрывпакет. Как поймать в болоте на территории 103-й мобильной бригады противотанковую мину магнитом, привязанным к веревке…
Для нас было важно собирать желуди и каштаны, лазать по деревьям, кататься на «тарзанке», мастерить шалаши, бродить по крышам домов, играть в прятки на территории долгостроев.
Но были и более спокойные игры: «пробочки», «шлепики», «часики», «лото», «менеджер» и многое-многое другое. Пожалуй, самым тихим занятием можно назвать выжигание на газете лупой. Ловить лучи солнца и делать маленький пучок, вызывающий огонь, — ни с чем несравнимое удовольствие!
Мы были романтиками. Весной в ручье пускали спички или листочки наперегонки: «Чей первым доплывет?». Бродили по лужам в резиновых сапогах. Ловили тритонов и ужей. Приносили домой ежиков, голубей, котят и щенят. Разводили рыбок.
Позже игры стали жестче и бессмысленнее: драки «двор на двор», «район на район». Почему-то стали жизненно важными вопросы: «какую музыку ты слушаешь?», «с какой ты улицы?». Но об этом вспоминать нет желания.
В Витебске моего детства все ждали зиму с удовольствием! Каждый двор превращался в крепость с «ротой почетного караула» из снеговиков и других фигур. Мы играли в снежки, катались на лыжах, играли в «Царя горы». Дворовые «коробки» заливали водой, и в них днями напролет старшие парни рубились в хоккей.
Центром паломничества становился «овраг» — сотни детей вместе с родителями приходили на Московский проспект к бывшему пединституту (сейчас — госуниверситет. — Прим. TUT.BY), чтобы лихо прокатиться с горы и остановиться экстремально близко от ручья, а иногда и заехать в него. Съезжать с горы можно было, как и сегодня, непосредственно со стороны проспекта. Но куда интереснее это было сделать со стороны института!
Горка имела неровный рельеф и состояла из двух склонов, между которыми был небольшой трамплин. Его как раз хватало, чтобы на несколько секунд оторвать попу от санок и побывать в свободном полете. Чем больше вес человека — тем интереснее полет и приземление. Захватывающие ощущения, сродни спуску с горы между вековыми соснами за станцией Лучеса!
Став постарше, мы любили играть зимой в скалолазов и покорять крутой склон Успенской горы. Как вы понимаете, лестницы там тогда еще и в помине не было, как и собора, а гору покрывали кусты и деревья.
Взобравшись, мы бежали к зоопарку, перелезали через забор и катались на маленькой ржавой карусели, пока нас не замечал сторож. Склон к реке нас пугал: ходило много слухов и мрачных историй о «подземельях КГБ». Поэтому, когда нас выгоняли из зоопарка, мы старались как можно быстрее убраться с Успенской горки.
Семейные гуляния (если не считать «Славянку») в то время были редкостью. Взрослые сутками пропадали на двух-трех работах, и мы большую часть времени были предоставлены сами себе.
Да и где было гулять?! Родители с детьми могли, разве что, сходить в красивейший сквер на площади Победы. К сожалению, сегодня он превратился в плац — пустой, ровный и бездушный.
Кинопрокат в то время испытывал определенные сложности, и только появление «Титаника» и других популярных картин оживило практически опустевшие залы. Поэтому из семейного отдыха оставалась либо поездка в парк Мазурино, либо на природу, либо на дачу или в деревню.
В Витебске моего детства у ребят была реальная возможность зарабатывать! Почти во всех дворах, где располагались продуктовые магазины, были два брутальных заведения: «бутылочная» (пункт приема стеклотары) и «Мутный глаз» (рюмочная или вино-водочный отдел).
В «бутылочную» люди, и дети в том числе, сдавали все: молочные, пивные, винные и водочные бутылки, банки. Потом, с появлением тетрапаков, молочную тару заменили сифоны — одно время они были в топе продаж.
Рядом с «бутылочной» встречались давние знакомые, здесь обсуждали последние новости и события в стране. Места «забивали» с 6 часов утра. В 8.00 открывались ставни окошка, люди заглядывали через плечо впереди стоящего, пытаясь оценить количество пустых ящиков и возможный объем тары, которую сегодня примут.
«Задние» в очереди с лютой завистью смотрели на набитые авоськи «передних». И, с ненавистью, — на подъезжающие «Жигули», из которых брат/кум/сват одного из «передних» тихонько выгружал картофельные мешки, под завязку забитые самыми ходовыми бутылками.
Накал страстей был, как в фильмах Квентина Тарантино. Вид приближающегося мешка с чужими бутылками означал одно: ты зря простоял несколько часов, ты не заработал, жизнь не справедлива… Но завтра у тебя будет больше бутылок на сдачу, а значит, завидовать будут тебе, и ненавидеть тоже тебя.
Вторым способом быстрого заработка были «акцизы». Нужно было закрепиться у ларьков «Союзпечати» и у всех дядечек, кто приобретал табак, просить отклеить акциз на пачке. Не знаю, как в других местах, но на перекрестке Смоленской и Московского стоял зеленый ларек — тут акцизы обменивали на реальные деньги и жвачки. Видимо, коллекционировали.
Те, кто обладал талантом петь или играть, неплохо зарабатывали в переходе. А вот попрошаек в них я не помню. Сегодня же можно встретить хорошо одетых и вполне благополучных попрошаек — это подростки на лавочках у «Макдональдса». Периодически отрываясь от гаджетов, они уточняют наличие 20−50 копеек у прохожих. Все же «бутылочная» и «акцизы» несли свою социальную функцию — давали детям возможность зарабатывать честным трудом.
Компьютеры захватывали нас постепенно и вначале проигрывали традиционным дворовым развлечениям. Из электронных игр были суперпопулярны гаджеты из производства «Электроника»: волк, собирающий яйца в корзину, «инопланетяне».
Позже появился первый игровой компьютер ZX Spectrum, который можно было подключать к телевизору и кассетному магнитофону. Загрузка с кассеты осуществлялась в течение 10 минут, а сам процесс сопровождался адскими звуками в динамиках. Большинство игр требовало набора кода на клавиатуре из прилагающейся книжки.
Позже нас захватили приставки «Денди» с играми «Марио», «Танчики», «Черепашки» и «Принц Персии». Потом свою лепту в опустение дворов внесла крутая Sega с легендарными играми «Контра», «Мортал комбат», «Батлтодс», «Дюна». Окончательно нас убрали с улиц «Сонька» и персональные компьютеры с непонятными сегодня классификаторами: «пень 1», «пень 2», «пень 3», «пень 4» и «селерон». «Пни» ценились больше.
Стали развиваться местные сети, первые «хакеры» быстро раскусили, как можно «нагреть» оператора связи. Нас захватил бесплатный «Витебский форум»: каждый ребенок знал весь «ритуальный танец» с телефонами и кодами, чтобы выйти на него. Потом некоторым родителям прилетали внушительные суммы за минуты выхода в сеть. Тарификация до 15 секунд бесплатно — этого хватало, чтобы обновить страницу! Но не всегда…
Сегодня многие родители недоумевают по поводу всеобщего помешательства детей на бонстиках и спиннерах. Но ведь и мы точно так же сходили когда-то с ума по некоторым игрушкам, вызывая искреннее недоумение у наших родителей. Это были «лизуны», «попрыгунчики», «санта-мания» (или «радуга»), «фишки»!
О, «фишки» — это отдельная история! Их можно было продать и обменять. В них резались на ступеньках в подъездах и школах, на бордюрах и лавочках, на полу и за партами. Пожалуй, на любой ровной поверхности.
Витебск моего детства нельзя назвать красивым, современным и романтичным городом, каким он стал сегодня. Но определенный шарм и утонченность ему были присущи всегда.
В городе моего детства были знаковые места, которые, к сожалению, исчезли или неузнаваемо изменились. Это сквер на площади Победы, кинотеатр «Беларусь» с пальмами в зале ожидания, «синий дом», место для лунопарка на проспекте Черняховского, кинотеатр-самолет, дискотека в овраге на площади Свободы и т.д.
Сегодня Витебск стал красивее, чище, ярче, комфортнее и удобнее. И все же — «раньше все было по-другому…».
Келья стала квартирой и как встречали Пасху во время безбожия. «Витебск моего детства»
Как отдыхали «чапаевские» парни и девчонки. «Витебск моего детства» от Светланы Мишурной
Жареные бананы и «горка-бомбоубежище». «Витебск моего детства» от Елены Горидовец
«Витебск моего детства». Разноцветные куры, трамвай-«тарахтелка» и игра в «копеечку»
«Витебск моего детства». Улица Толстого, на которой стирали белье и разносили молоко
Район FRZ: самовольный стадион и жесткие футбольные «зарубы». «Витебск моего детства»
Куда делось обращение заводчан к потомкам? «Витебск моего детства» от Сергея Тарасевича
Площадь Победы с деревьями и чудо-оранжерея в ботаническом саду. «Витебск моего детства»
Дом з чараўнікамі. «Віцебск майго дзяцінства» ад Святланы Баранкоўскай
Свержение Буратино. «Витебск моего детства» от Александра Веледимовича
Кафе, где продавали кумыс. «Витебск моего детства» от Елены Воробей
Старую добрую площадь Победы хранит семейный альбом. «Витебск моего детства» от Алеси Ивановой
Памятник медвежьей семье и коммуналка с чудным видом на город. «Витебск моего детства»
Юрьева горка: «тарзанка», рваные портфели, мотокросс. «Витебск моего детства» от Людмилы Полещук
Мальцы, Бендер и киносамолет. «Витебск моего детства» от Вячеслава Настецкого
Район Москали: бойцы в сарафанах, «мумии» немцев, «блатата». «Витебск моего детства»
Сокольницкий поселок: сельский уголок, уничтоженный каменным городом. «Витебск моего детства»
Улица Кирова: красивые «ворота» города. «Витебск моего детства» от Ольги Шорец