"Чижик", "Штандар" и театр для соседей. "Гомель моего детства" от Татьяны Шингирей

Продолжаем наш конкурс «Гомель моего детства». Очередная история от Татьяны Шингирей. Ее детство — это 50−60-е годы на Старо-Черниговской улице, летом утопающей в зелени садов и палисадников, зимой — в глубоких сугробах.

Первые воспоминания: зимний вечер. В окнах горят огни. От домов тянет дымком топящихся печей. Отец везет меня на санках по узкой тропинке в снежном тоннеле. И эти огромные сугробы, и свет окон, и чудный запах уютного тепла, и скрип санок словно переносят меня в какой-то сказочный, таинственный мир.

Лето. Только что прошел теплый июльский ливень. Мы с подружками выбежали на улицу и босиком по щиколотку бродим по лужам. Машин на улице нет. Единственный «Москвич» у дяди Володи Данишевского, на котором он иногда приезжает к своей матери. Изредка, к нашей радости, на телеге проедет тряпичник-«корявочник», собирая тряпье в обмен на чудесные шарики со свистульками внутри. Вот и весь транспорт. Поэтому трава растет везде: и возле домов, и на дороге. Как приятно шлепать по лужам, ощущать нежность мягкой травки, ласкающей босые ноги.

В нашей компании были ребята с 1-го по 10 класс. Играли все вместе. «Классики», «чижик», «штандар», «прятки», «лапта», «выбивалы» — наши любимые игры. Но это было вечером. А с утра у каждого из нас были свои заботы и обязанности. Взрослые были на работе, а у нас на попечении — огород (надо прополоть грядки), собрать ягоды, убрать в доме. Так что труд нам был хорошо знаком с малых лет.

Магазинов было несколько. Самый ближний на углу улиц Кирова и Сортировочной. Второй — на улице Советской возле аэродрома. Но туда мы не любили ходить. Дорога шла через кладбище (ныне Студенческий сквер) мимо могил с крестами и полуразрушенными памятниками, что не вызывало у нас энтузиазма. Больше всего мы любили спартаковский магазин. Во-первых, он был далековато и нам не разрешали ходить туда поодиночке, а следовательно, собиралась веселая компания. Во-вторых, там продавалось мороженое: 7 копеек — фруктовое, 13 копеек — сливочное, 11 копеек — «эскимо», 15 копеек — шоколадное. Самое дорогое — «ленинградское» и мороженое-пирожное по 22 и 28 копеек. Но такое лакомство было редко: не очень-то богато жили в послевоенные годы. «Скибка» хлеба с вареньем, вынесенная кем-либо из детей на улицу, делилась на всех по-честному.

Одевались тоже просто: несколько ситцевых платьев и пара босоножек на лето, что к осени превращались в рванье.

Но мы на это и внимания не обращали. У нас были другие ценности. Друзей мы ценили за умения, знания, смекалку, доброту. Кумиром наших мальчишек был Лёник Сычёв. Никто не умел так ловко поймать мяч, отдать пас, залезть на самое высокое дерево или совершенно гладкий столб. А как он заботился о своей сестре, с какой нежностью оберегал ее. Справедливый, добрый, сильный, он опекал тех, кто был слабее.

А еще у нас на улице была тимуровская команда. Мы следили за чистотой возле домов, убирали дорожки, высаживали цветы, помогали одиноким старикам принести воды из колонки или открыть-закрыть ставни на окнах.

Возможно, так жили ребята и на соседних улицах. Но у нас было то, чего, я уверена, не было ни у кого в Гомеле. Свой театр! Да, представьте себе, у нас был уличный театр «Золушка».

Руководила нами моя двоюродная сестра Галя Штанзе, которая была всего на несколько лет старше нас и тоже еще училась в школе. Она была и режиссером, и костюмером, и парикмахером.

Начинали мы репетировать еще в мае до начала каникул. А первого июня всегда было открытие театрального сезона. На соседних улицах расклеивали объявления: театр «Золушка» начинает гастроли. Зрители приходили со своими стульями, скамеечками со всех концов.

Открывались ворота (наша сцена) — и начиналось представление. Ставили сказки Пушкина и народные (например, «Царевну-лягушку»), но любимая была «Золушка», всегда присутствующая в нашем репертуаре. Отсюда и название театра. Костюмы делали из того, что находили в уголках бабушкиных шкафов и сундуков. В дело шло все: старомодные платья, шляпки, туфли на смешных толстых каблуках, украшения.

Наш режиссер и причесывала артистов, и гримировала, и руководила спектаклем, и сама играла роли.

Декораций было очень мало, обходились тем, что было под руками. На старый стул набросили покрывало — и вот уже царский трон. Надо изобразить отъезжающую карету — за сценой издавали звуки, похожие на топот лошадей и скрип колес. Видимо, уже тогда наш руководитель предугадал развитие авангардного направления театрального искусства: обходиться на сцене минимумом декораций.

Главное — зрители были в восторге. Нашему успеху и шквалу аплодисментов могли позавидовать профессиональные артисты.

Иногда случались курьезы. Мы с моей лучшей подругой Леночкой Данишевской играли сестер Золушки. И как-то перед спектаклем поссорились (чего не бывает!). Во время представления сцену спора сестер из-за нарядов сыграли так натурально, что начали ссориться всерьез. Галя даже не сразу поняла, что мы уже не играем, что тут уже не до шуток, и чуть развела нас по сторонам.

Когда стали старше, создали кукольный театр. Из листа фанеры смастерили ширму. Из промокашек по особой технологии лепили головки кукол, а наряды шили из лоскутков. Декорации вырезали из картона.

Нам было интересно. Мы были постоянно чем-то заняты полезным. И заметьте, никто из взрослых не руководил нами, ни о каких комнатах школьника, инспекторах ИДН мы и не слыхивали.

Часто можно услышать, что улица — плохой воспитатель. Но это не про нашу Старо-Черниговскую. Жили мы очень дружно, а примером для нас были взрослые. Они не читали нам морали, а просто показывали своими поступками, делами, как надо жить.

Моя бабушка, Миронова Раиса Павловна, работала медсестрой в СШ № 16. Но когда случалась с кем-то из соседей беда: высокая температура, вывих, сердечный приступ — бежали к ней. И никогда она не отказала в помощи. А ведь, наверное, был и участковый врач, и участковая медсестра, и скорая помощь. Но вызвать ее, по правде сказать, было сложно: на улице не было ни одного телефона.

В начале улицы жил детский врач — женщина по фамилии Эстрина. Мамы с детками обращались за помощью к ней. Соседи помогали друг другу и в радости, и в горе.

В начале 70-х старые дома снесли. Построили пятиэтажки. От былой улицы остался кусочек нашего сада и несколько домов.

Где теперь мои друзья детства: Валя Савва, Лена и Лида Данишевские, Витя Климович, Элла и Вова Шляпинтох, Галя Израилева, Гена Кравченко, Олег Жуков, Миша Лисовский, Саша Александров, Лёня Сычёв?

К сожалению, я не знаю, как сложилась ваш жизнь. Но я помню вас всех и благодарна вам за те счастливые дни детства, проведенные вместе.

Ваша Таня Корсакова, ныне Шингирей Татьяна Евгеньевна