С видом на лес. Мать с сыном много лет живут на заброшенном хуторе в окружении диких животных
В дождливую погоду добраться до хутора Игнацовка, расположенного на стыке Кировского и Кличевского районов, можно лишь пешком и в резиновых сапогах. Съезд с дамбы на лесную дорогу, которая ведет к населенному пункту, превращается в настоящее болото, где может увязнуть любое транспортное средство. Поэтому автолавка, приезжающая сюда несколько раз в неделю, даже не сворачивает с дамбы, и за продуктами местным жителям приходится ходить за полтора километра. Их всего двое — 52-летний Леонид Кулик и его 85-летняя мать Анастасия Федоровна, которые последние лет десять живут на хуторе одни.
Оставив машину на дамбе, идем через лес — он кажется первозданным. Прошлогодние бури разметали деревья, превратив и угрюмый сосняк, и светлую березовую рощу в непроходимую чащу. С трудом верится в то, что поблизости вообще могут быть люди. Из кучи опилок пробивается пушистая сон-трава, дорогу впереди перебегают два зайца, а высокое весеннее небо разрезают птичьи трели. Всего в нескольких километрах течет Ольса, которая весной широко разливается и затапливает пойменные луга. Здесь можно увидеть и прожорливых чаек, и пару лебедей, и диких уток. Вот только любоваться местными красотами особо некому: люди в этом медвежьем углу — нечастные гости.
За очередным поворотом лесной дороги в кронах деревьев виден просвет с крышами хат. Их в Игнацовке осталось всего три. В одной живет семья Куликов, в других время от времени бывают «дачники», как с усмешкой называют мать и сын потомков тех, кто когда-то ставил эти избы.
Все жители Игнацовки, которая когда-то насчитывала семь домов, состоят между собой в родстве. Леонид Кулик говорит, что их хутор раньше называли Новой Игнацовкой — здесь еще до войны обосновались несколько семей. Сама же Игнацовка на 70 домов располагалась на живописном берегу Ольсы. Но теперь от хат не осталось даже фундаментов — руины постепенно сползли в воду вместе со старым сельским кладбищем.
Анастасия Федоровна признается, что сама она родом из соседних Сергеевичей, до которых — с десяток километров. А вот ее покойный супруг и свекор были местными, игнацовскими. Женщина указывает в сторону полуразвалившегося дома и говорит, что там раньше жила семья мужа. Потом его родители умерли, а следом ушли из жизни дочь, сын, и за хатой смотреть стало некому.
После замужества Анастасия Федоровна перебралась к новым родственникам. Работала в колхозе на заготовке живицы, супруг был лесником. Местные жители, к приусадебным участкам которых вплотную подходил лес, привыкли питаться тем, что сами вырастили. Вскоре супруги построили свою хату. Женщина говорит, что было очень трудно, но хотелось, чтобы просторный дом получился не хуже, чем у других. Да и в семье Куликов начались прибавления — один за одним у супругов родились пятеро детей. В хозяйстве были две коровы, лошадь, свиньи, птица, поэтому по местным меркам семья считалась довольно зажиточной. После смерти мужа от живности пришлось отказаться — пожилая женщина, все дети которой обосновались в городе, уже не справлялась с тяжелой крестьянской работой.
«Да о нас тут все забыли»
Леонид — младший из сыновей Анастасии Федоровны — также в свое время уехал в город, женился, но семейная жизнь не заладилась. После развода подался на Север, где проработал несколько лет, вернулся и поселился с матерью. Точнее, в родной Игнацовке мужчина гостил между «шабашками» в Питере. А потом начались проблемы со здоровьем, Леонид перенес несколько операций, и сейчас может претендовать на группу по инвалидности. Но говорит, что не хочет возиться с оформлением документов, проходить комиссию. Получить группу его может заставить разве что «письмо счастья», так как последние лет десять мужчина официально нигде не работает. Но извещения из налоговой об уплате сбора он не получал.
— Да о нас тут все забыли, — смеется Леонид и добавляет, что работы в округе все равно нет, а каждый день ездить на велосипеде в Бобруйск из Игнацовки, делая крюк почти в 50 км, ему после серьезной полостной операции сложно.
Основным источником дохода для семьи сейчас является пенсия Анастасии Федоровны, которая получает 230 рублей в месяц. Иногда Леонид выезжает на «шабашки" в Россию, хотя врачи категорически запретили ему физические нагрузки. Но если летом на две недели, к примеру, оставить мать на попечении многочисленных внуков, которые приезжают погостить на хутор, то в том же Питере на стройке можно заработать примерно 800 рублей — деньги, которые даже в Минске сегодня получают далеко не все квалифицированные строители.
— Еще огород нас кормит, 25 соток, — не без гордости говорит мужчина и добавляет, что в хозяйстве есть и кролики, и птица. А вот кабанчика держать семья не может — прошли те времена, когда хлеб в автолавке стоил копейки.
— Летом грибы собираю, сушу, а потом продаю, ягоды собирать не люблю, — делился секретом выживания в лесной глуши Леонид. — На охоту хожу, на рыбалку.
В плане промысла Игнацовка очень удачно расположена на пересечении двух районов. Хуторянин признается, что если на Кировщине, к примеру, вводится запрет на охоту, то можно перейти в Кличевский район, где она разрешена. Обычно Леонид покупает лицензию на отстрел диких животных с друзьями вскладчину.
— Можем собраться компанией человек в восемь и пойти на лося, — говорит он.
«Утром вышел во двор, а у меня перед домом косули гуляют»
Леонид вспоминает, что раньше на хуторе было многолюдно. В каждой семье подрастали дети, которые на каникулы возвращались в Игнацовку из Любоничей, где учились в местной школе-интернате — у родителей не было возможности отвозить их каждый день на занятия и забирать обратно. Анастасия Федоровна говорит, что ее старшая дочь жила у бабушки в Сергеевичах, а вот младшие дети стали интернатовскими. Зато в свободное от учебы время они с удовольствием помогали родителям по хозяйству и самостоятельно исследовали живописные окрестности Игнацовки. Поэтому в местных лесах Леонид и сегодня ориентируется не хуже, чем на собственном огороде, а на Ольсе знает все рыбные места. И даже может показать заветную тропку через болота до Орлинских озер, образованных в старом русле Березины. Говорит, что места здесь глухие, и встреча с дикими животными — обычное явление.
— Однажды утром вышел во двор, а у меня перед домом косули гуляют, — вспоминает Леонид.
Другой раз, по его словам, два волка пытались отрезать путь к хате Дику — трехлетней лайке, которая для Леонида является и охранником, и помощником по хозяйству, и другом. Но пес успел добежать из леса до подворья, где его и встретил хозяин. Дик, услышав свое имя, лишь слегка ведет ухом, уютно устроившись в тени забора. А Леонид рассказывает о том, что в свое время к нему в курятник повадилась ходить рысь, которая передавила почти всю птицу. Но поймать хищницу ему так и не удалось, а встретиться с ней довелось лишь пару раз — уж больно умна и осторожна эта лесная кошка. А вот зайцев, кабанов и лосей в окрестностях Игнацовки видеть приходится чуть ли не каждый день.
«По утрам у нас тут соловьи поют»
Раньше недалеко от хутора был деревянный мост через Ольсу, благодаря которому путь до города можно было сократить примерно до 15 км.
— Я на работу в Бобруйск на велосипеде за 45 минут добирался, — вспоминает Леонид.
Мост, по его словам, уже давно растащили на дрова заезжие любители рыбалки, поэтому в городе семья Куликов бывает редко. Правда, на зиму Анастасия Федоровна все же перебирается в Бобруйск, к одной из дочерей. На хозяйстве остается Леонид, который говорит, что скучать ему некогда. На пустом хуторе всегда найдутся дела — нужно и дров наколоть, и за живностью присмотреть, и себе поесть приготовить.
— Я города, где много населения, не люблю. Шумно там, — признается мужчина и добавляет, что друзья время от времени скрашивают его одиночество в глухомани. Приезжают в гости поохотиться, порыбачить и просто отдохнуть на природе. А если что-то случается, то всегда можно позвонить по мобильному телефону и попросить помощи.
— Правда, он не всегда здесь ловит, — добавляет Леонид и делится планами о том, что вот нужно баньку до осени подлатать да крышу на веранде перестелить, чтобы внутри можно все облагородить. Навести красоту берется Анастасия Федоровна, которая говорит, что как только веранда перестанет протекать, то она с дочками и обои в городе выберет, и ремонт сделает. Удивительное упорство, с которым мать и сын пытаются создать уют на безлюдном хуторе, достойно восхищения. Во дворе до сих пор растут две груши-дички, которые семья полвека назад решила не спиливать во время строительства дома — оставили для красоты. Анастасия Федоровна говорит, что дикие груши есть невозможно, хотя раньше лошадь, которую держала семья, с удовольствием лакомилась плодами одного из деревьев.
— У одной груши они сладкие, а у второй — нет, их она не ела.
Дички, давно вымахавшие до неба, облеплены скворечниками, в которых птичьи пары уже вывели птенцов.
— По утрам у нас тут соловьи поют, — говорит Леонид, и видно, что это доставляет ему огромное удовольствие.
На прощание он приглашает заезжать в гости, как будет время. Советует отдохнуть и пожить в глухомани, чтобы убедиться: его забытая богом и людьми Игнацовка — самое лучшее место на земле.