Почему преступник может быть не похожим на составленный экспертом портрет

Шкафы, набитые пухлыми папками с документами, и несколько компьютеров — служебный арсенал экспертов, составляющих фотороботы. Специалисты называют их субъективными портретами, ведь получившаяся в итоге картинка полностью зависит от восприятия конкретного человека. Например, если свидетель преступника видел сидя, он наверняка опишет его как человека высокого роста. Стоящий окажется более объективен в этом вопросе. Пожилые часто называют молодежью даже вполне зрелых людей. А дети и подростки в подавляющем большинстве описывают тех, кому за 30, стариками. Важна и давность события. А также — с чьих слов составлен портрет.

— Я, как и мои коллеги, предпочитаю работать с очевидцами. Они, конечно, став свидетелями ЧП, тоже находятся в стрессе, но жертва переживает сильнее. Поэтому описания очевидцев зачастую более точные. Важно также учитывать, сколько времени прошло с момента правонарушения. Хорошо, если три-пять часов. Человек уже отошел от стресса, но еще помнит, как выглядел злоумышленник, — объясняет старший эксперт Минского межрайонного отдела Государственного комитета судебных экспертиз майор юстиции Владимир Царков. — Работать с очевидцем или жертвой есть смысл, когда правонарушение совершено максимум тремя днями раньше. Позже свидетели могут и не вспомнить, как выглядел злоумышленник. Хотя бывали случаи у коллег, когда свидетель преступления пришел составлять фоторобот через год. До этого был в коме.

Именно из-за переживаемого очевидцем стресса составление фоторобота начинают с общих вопросов: просят вспомнить, преступник мужчина или женщина, высокого или низкого роста, худой или полный, смуглый или белокожий. И только потом, когда свидетель немного успокоится, он в состоянии вспомнить форму бровей преступника, цвет глаз, ширину носа, форму губ и подбородка. Выбрать их в специальной программе придется из 2 600 элементов. При составлении фоторобота можно добавлять морщины, шрамы. Но и это не дает гарантии, что свидетель, взглянув на портрет, не скажет: что-то в фотороботе не то. А что — и сам не знает.

— Иногда очевидцев сбивают с толку идеально симметричные черты лица у фоторобота, у реального человека таких не бывает. И вот свидетель, глядя на портрет, говорит: «Вроде похож, но не хватает чего-то», — рассказывает Владимир. — Эту симметрию убираем уже вручную, если нужно. Тогда портрет становится более реалистичным.

После того как лицо преступника «нарисовано», очевидец обязательно оценивает, насколько оно похоже на реальное. Максимальные 100% еще не получал ни один фоторобот — по понятным причинам. Ведь вспомнить детали внешности человека, которого видел впервые, — дело непростое и даже, как показывает практика, иной раз невозможное. Поэтому показатель схожести фоторобота 70−80% считается хорошим, 90% — отличным. Фоторобот с показателем схожести 50% для дальнейшей работы следствия непригоден — уж слишком далек от оригинала.

— На реальных правонарушителей мои фотороботы в среднем похожи процентов на 75−80, — говорит эксперт. — Причем не имеет значения, как долго мы со свидетелем составляли его. Однажды на фоторобот ушло всего полтора часа, но схожесть оказалась 80%. Бывало, сидели над фотороботом по 3−4 часа, а в итоге он получился не слишком похож на реального злоумышленника.

И это, подчеркивает Владимир, не вина эксперта — тот при составлении портрета фактически «инструмент» свидетеля, в каком-то роде приложение к специальной компьютерной программе. Поэтому если фоторобот не похож на реального виновника, это результат либо невнимательности, либо стрессового состояния очевидца.

— Вообще описать человека не так просто, как кажется. Попробуйте-ка в деталях рассказать о внешности своей мамы или супруга. Люди, живущие друг с другом годами, не могут вспомнить цвет глаз партнера. А здесь нужно дать описание внешности преступника, которого вы видели всего пару минут, да еще при чрезвычайных обстоятельствах, — говорит Владимир.

Эксперты стараются максимально расположить к себе человека, который пришел составлять фоторобот. В ход идут проверенные способы: поговорить на посторонние темы, рассказать анекдот. Если это не помогает и свидетель затрудняется ответить даже на самые простые вопросы о внешности злоумышленника, ему могут дать время прийти в себя — «рисовать» портрет продолжат через пару дней. Возможно, какие-то детали очевидец вспомнит более конкретно и опишет точнее.

Эксперты уверяют: фоторобот помогает в проведении следствия, позволяет сузить круг подозреваемых. Каждого из 10 тысяч жителей городка не проверишь. А субъективный портрет поможет найти не только преступника, но и свидетелей: возможно, кто-то в фотороботе узнает конкретного человека.

Бывает, реконструированная на основании слов жертвы внешность злоумышленника оказывается чуть ли не единственной зацепкой.

— Это не исключено, если речь идет об изнасиловании, например. Как правило, следов после таких преступлений остается крайне мало. Тогда фоторобот может стать отправной точкой в расследовании, — объясняет эксперт.

Когда субъективный портрет готов, его вносят в специальную портретную базу. По точкам, расставленным в уголках глаз, у основания носа, и другим система вычисляет похожие фотографии уже проходивших по уголовным или административным делам.

— Если есть совпадение с несколькими снимками, я показываю их потерпевшему, он может кого-нибудь опознать, — рассказывает Владимир. — Такое случается.

К слову, «на память» забрать домой фотопортрет свидетелю не удастся. Все они передаются только сотрудникам правоохранительных органов. Таковы правила.