Блокада в Ленинграде: выжить любой ценой
Павел Вур, специально для Sputnik.
"В свое время по телевидению велись споры: какие-то ученые вывели "ген блокадника", утверждая, что, якобы, жители Ленинграда закалились в блокаде и очень долго живут. Это чушь собачья! Очень много блокадников скончалось после войны. Моя мать, к примеру, умерла в 53 года, перенеся множество болезней", — рассказывает Юлия Павловна Фролова, председатель Первичной организации жителей блокадного Ленинграда города Витебска.
"Амания, амания! Титега, титега"
Когда началась блокада, Юленьке исполнился годик. А к октябрю 1942-го, когда семья смогла эвакуироваться, она совсем ослабела и была при смерти.
"Мы и уехали-то из Ленинграда потому, что родителям сказали: если меня не вывезти, то я со стопроцентной вероятностью умру. Мать рассказывала, что еще долгое время, когда я что-либо кусала, у меня из десен шла кровь", — вспоминает Юлия Павловна.
Эвакуировались они на пароходе, но из трех судов до конечного пункта смогло дойти лишь одно, остальные два разбомбили.
"В первую очередь вывозили больных и детей. Ленинградцы ходили на Ладогу, проверяли на прочность лед. И когда река "стала", заработала "дорога жизни". Некоторые горожане пытались выбраться пешком, но почти все погибли. В основном же, людей вывозили по льду на машинах. Ослабленные матери держали детей на окоченелых руках, и когда машины подкидывало, случалось, что дети выпадали. Очень многие из них погибли по дороге", — вспоминает Юлия Павловна рассказ матери.
Воспоминания о блокаде сотканы из печальных историй. Но Юлия Павловна вспомнила одну, которая не вписывалась в их ряд, — почти рождественскую. Ей очень хотелось есть. И она громко стучала погремушкой по спинке кровати, требуя, чтобы ее накормили. Но внезапно игрушка разбилась, и из нее посыпался… горох! Это было настоящее чудо! Мать помчалась в магазин и скупила все погремушки, которые там были. И кто знает, может, гороховый суп, сваренный в этот день, спас ребенку жизнь?..
После эвакуации маленькая блокадница постоянно болела, и у семьи начались переезды: Раменское, Подмосковье, Эстония… Но ни одно из этих мест не подошло больному ребенку по климату. Врачи сказали: либо Украина, либо Беларусь! И семья перебралась в Витебск. От начинающегося туберкулеза мать лечила девочку козьим молоком со свиным жиром, и для этого специально завела коз.
"В седьмом классе я весила 32 килограмма, ноги как спички были. И это через столько лет после блокады!"
Уже в эвакуации двухлетняя девочка вскакивала ночью и кричала во сне: "Амания, амания! Титега, титега!", что означало: "Внимание, внимание! Тревога, тревога!"
Обратно в Ленинград
"Официально мы присоединены к ветеранской организации Октябрьского района Витебска. Почему блокадников со всего города присоединили к районной организации? Потому что нас осталось всего сорок два человека на весь Витебск. Российское посольство тоже не оставляет нас без внимания", — рассказывает Юлия Павловна.
Каждый год, 27 января российское правительство приглашает блокадников посетить Санкт-Петербург, причем, полностью оплачивает проезд, проживание и питание. В этом году от Витебской организации ездила Юлия Павловна.
На встречу в Санкт-Петербург приехали блокадники из США, Германии, Болгарии, Украины, Армении, Эстонии и Грузии.
Четырехдневная программа была насыщена экскурсиями и концертами.
Юлия Павловна обратила внимание, что в Питере молодые люди многое знают о блокаде, можно сказать, там культ блокадника — никому ничего рассказывать не нужно.
И, конечно же, бывшие блокадники возложили венки на Пискаревском мемориальном кладбище.
"Я оттуда специально для нашего музея привезла капсулу с землей. Ведь это — живая могила, там столько блокадников захоронено", — говорит Юлия Павловна.
"Пискаревка" — единственное место в Санкт-Петербурге, где в братских могилах хоронили жертв блокадного Ленинграда, и где можно сегодня почтить их память. Хотя был еще 1-й кирпичный завод Ленгорпромстрома, туннельные печи которого в течение двух лет использовались в качестве крематориев. В них сожгли больше ста тысяч человек, без регистрации, — некогда было, да и особенно некому их регистрировать: нужно было спасать город от эпидемии.
"Отец рассказывал, что, бывало, если двое шли, и один из них падал, второй не наклонялся, чтобы его поднять, поскольку мог упасть рядом, обессиленный. Трупов на улицах, хоть и старались их убирать, было много", — вспоминает блокадница.
Музей для молодых
В нынешнем году в витебской школе № 28 планируется открыть музей, посвященный ленинградской блокаде. Впервые экспозицию из документов блокадников показали два года назад в кабинете и приемной председателя ВГО "Братство", объединяющей ветеранов войны в Афганистане. Естественно, она не могла стать постоянной. Пришлось искать новое место для выставки.
"Я пошла в отдел образования Октябрьского района, поговорила с начальником. Он позвонил в 28-ю школу, и договорился, что нам предоставят помещение. До этого предпринимались попытки создать музей в других школах, но там были проблемы со свободной площадью. А здесь сразу же сделали ремонт, и мы перенесли все документы блокадников в будущий музей", — рассказывает Юлия Павловна.
Но собрать документы — это полдела, поскольку оформить их в полноценную экспозицию может только специалист. И блокадники отправились за помощью к директору музея Шмырева Ирине Александровне Шашковой. И она помогла. А Фонд мира Октябрьского района выделил деньги на создание выставочных стендов. Правда, их пришлось переводить на счет школы, поскольку у Организации блокадников своего счета нет.
И теперь проблема состоит в том, чтобы установить эти стенды и специальные витрины для документов. Нашлись люди, которые согласились помочь, но понадобилось дополнительное время, чтобы завершить работу, и поэтому запланированное на 27 января открытие музея, решили перенести на начало мая, ближе ко Дню Победы.
"Мне кажется, что, в первую очередь, этот музей нужен молодежи. Ведь мы скоро умрем, — все, кто пережил блокаду. А дети очень мало знают о войне, а о блокаде — вообще ничего. Я задавала вопрос шестиклассникам, как объяснить слово "блокада"? Ни один не ответил. И мне пришлось объяснять им на пальцах. Я выступаю в разных школах Витебска, но в 28-ой дети заинтересовались темой блокады, и мы хотим подготовить из них экскурсоводов. И тогда они смогут проводить экскурсии, показывать экспонаты. увлеченно рассказывать о том, что когда-то было… А не так как сейчас: я вышла перед классом, рассказала, и все. Детям такое не всегда интересно", — считает Юлия Павловна.
Ни зло, ни добро — тяга к жизни
"По ОНТ был спор об исследовании профессора истории Бостонского университета Алексис Пери, в котором она написала, что в люди в блокадном Ленинграде теряли человеческое лицо: дети убивали родителей, родители убивали детей, ели друг друга. Громаднейший спор был на тему: правда это или нет? Конечно, там и такое было. Помню, родители рассказывали, что на рынках продавали котлеты и холодец, но ленинградцы не брали их, зная, из чьего мяса они сделаны. Всякое было. Но, на мой взгляд, люди, в основном старались помочь друг другу. Я всегда привожу школьникам, как положительные, так и отрицательные примеры, чтобы они сами решили, кто прав", — рассказывает Юлия Павловна.
И она вспоминает историю, которую услышала от отца. Однажды он стоял на перекрестке. Дело было зимой, на дороге гололед. И вдруг на повороте перевернулся фургон с хлебом. Отец рассказывал, как обезумевшие от голода люди накинулись на хлеб. Как с остервенением вырывали его друг у друга, выхватывали прямо изо рта, — одному мужчине даже разорвали щеку. Дрались. Хватали с земли, вместе с грязью и снегом, и ели…
А, с другой стороны, она вспоминает историю одной из витебских блокадниц, которой в то время было четырнадцать лет. Каждый раз, отправляясь за хлебом, девочка очень надеялась, что дадут добавку.
"Я всегда спрашиваю у детей, для чего, по их мнению, нужна была добавка. Кто-то говорит, что она сама хотела съесть, кто-то считает, что она собиралась отдать хлеб братику. На самом же деле, она хотела принести весь хлеб домой, чтобы семья увидела, что она, даже получив добавку, ни крошки оттуда не съела. Добавка должна была символизировать, что она все это донесла. Представляете, насколько сильное чувство ответственности было у четырнадцатилетней голодной девчонки!" — говорит Юлия Павловна.
А еще она уверена, что блокада научила нас тому, что: "умереть — это не проблема. Проблема — как умереть: растеряв все достоинство, или же оставаясь человеком до конца".