Как сделать хорошо всем, кроме бездарей: Жвалевский о налоге на книги
В момент, когда корреспондент Sputnik Елена Васильева позвонила Андрею Жвалевскому с намерением услышать, как писатель негодует по поводу новаторского предложения Николая Чергинца обложить налогом иностранные книги, на руках писателя устроилась кошка. И хоть последняя сделала Жвалевского исключительно терпимым и неконфликтным, налог на книги он платить все равно не согласен.
Чуть-чуть хуже
- Андрей, многотысячными тиражами издаваясь в России, вы чувствуете свою ответственность, долг, может быть даже вину перед Союзом писателей Беларуси?
- Если бы я что-нибудь взял в долг у них, чтобы издаваться чувствовал бы свой долг, но у нас с ними нейтральные отношения — никто друг другу не помогает, никто не мешает. Так что никакой ответственности и тем более чувства вины по отношению к Союзу писателей у меня нет.
Когда прочел об этом предложении Чергинца, начал писать возмущенный текст, но быстро успокоился: не произошло ничего неожиданного и, тем более, катастрофического. Все планомерно, только если раньше такая политика была направлена на отдельных авторов, то теперь на всех, кто не состоит в Союзе писателей Беларуси, так что в последовательности нашему государству не откажешь.
Признаем, российские издательства не обеднеют. Обеднеем мы, читатели. Кроме того, что мы будем вынуждены переплачивать за книги, так еще и ассортимент будет хуже. Издатели прекрасно понимают, что Донцову они продадут за любые деньги, а вот Водолазкина или любого другого лауреата "Большой книги" лучше не возить — могут и не купить. Так что бульварное чтиво мы получим еще в больших количествах, а блестящую русскую литературу будем видеть на полках реже. Одним словом, если бы предложению, озвученному на съезде Союза писателей вняли, изменения были бы некардинальны, просто все стало бы чуть-чуть хуже.
- Тогда расскажите Союзу писателей Беларуси — в чем магия? Как написать книгу, которую купят?
— С уважением отношусь к членам Союза писателей Беларуси. Нашел ЖЖ интересного человека, члена Союза, он очень адекватно высказался по поводу съезда, как раз пишу ему сообщение. Там тоже полно умных, талантливых людей, и если мы перестанем судить друг о друге по партийной принадлежности, всем будет только лучше.
Действия их руководства не значат, что все члены союза ущербны. И я не могу давать рекомендаций — ты больше пиши на белорусском, а ты — на исторические темы. Первое, что я посоветовал бы — перестаньте делить литературу заборами. Ведь в предложении Чергинца негосударственные издательства как бы объявляются небелорусскими, предлагается брать деньги у негосударственных издательств, чтобы поддерживать белорусскую литературу. То есть, они издают что угодно, но не белорусскую — а какую? Эфиопскую? Скандинавскую?
Наши независимые издательства очень страдают. Недавно разговаривал с директором крупного независимого издательства, он рассказал, что работает с пятипроцентной прибыли. Если накинуть на нее еще три процента, придется либо повышать цены на книги, либо работать вообще без прибыли — что, очевидно, бессмысленно.
В заявлении главной целью декларировалась поддержка белорусской литературы, а на деле — перечисление денег в фонд Союза писателей Беларуси. Предполагается, что люди перестанут покупать Акунина и Прилепина, а начнут покупать книги Союза Писателей Беларуси. Но признаем — просто будут скачивать у пиратов бесплатно, обращаться к частникам, которые возят из-под полы, будет развиваться серый рынок. Мы же это проходили, никаких миллионов в литфонд не польется.
Писатели всех союзов — объединяйтесь
- Всякий раз кажется, что писательские организации и союзы перессорились бесповоротно. Как складываются отношения у вас, писателя, который пишет по-русски и издается в России, с белорусским писательским сообществом?
— Есть разные люди среди писателей. Есть те, кто четко делят писателей на тех, кто пишет на белорусском языке, и тех, кто пишет на русском — мол, убирайтесь в свою Россию и пишите там. Моя точка зрения: писатель может быть или хороший, или нет. Хороших нужно читать, плохих — не стоит. А в каком союзе он состоит, каких политических взглядов придерживается — не критерий для литературы. Есть другие стороны жизни: личное общение, общественная жизнь. И вот здесь важно, кто в каком союзе состоит, кто какие политические высказывания делает. Но это не о литературе.
- А вас писательские организации пытались заангажировать?
— Было такое, но всем отвечаю одно и то же — а зачем? Понимаю, зачем это нужно было в Советском союзе — иначе тебя не печатали бы, ты не мог бы заниматься любимым делом. Но литература должна находиться вне политики, она должна заниматься человеческими проблемами, человеческой душой — любовь, ненависть, предательство. Все это может происходить на фоне политических событий, но если она превращается в политический памфлет, это уже публицистика. Это тоже нужно, но давайте разделять — если ты борешься с режимом или, наоборот, прославляешь власть, ты занимаешься журналистикой, а не литературой.
Разделение писателей на союзы очень вредно во всех смыслах — в идеологическом, экономическом, политическом. Если мы начнем искать точки соприкосновения, объединим все наши Союз белорусских писателей, Союз писателей Беларуси, Пен-клуб, представим там все литературные направления и договоримся, что политику мы не затрагиваем, тогда может начаться нормальный литературный процесс. Процесс, когда все друг друга читают, понимают, что у тебя хорошо, а что лучше у конкурента, когда писатели начнут лучше говорить друг о друге.
Когда писатель хвалит писателя, читателем это воспринимается позитивно. Если мы начнем друг о друге говорить хорошо, мы будем помогать продавать белорусские книги. У нас не хватает информации. Если мы объединим экономические усилия, сложим наши деньги, сможем делать хорошие проекты по привлечению читательского внимания, повысятся продажи у всех. Но когда я говорю про всех, я имею в виду "всех хороших". Читатель не дурак, если книга ему неинтересна, неважно, в каком союзе состоит писатель и какую политическую позицию поддерживает.
- Давайте сейчас и начнем — каких белорусских авторов вы хотели бы похвалить?
— К сожалению, не могу компетентно говорить о Союзе писателей Беларуси, но это моя проблема — нужно исправляться, ходить в магазины и читать.
Номер один для меня — Светлана Алексиевич, и не потому, что это Нобелевский лауреат. Да и что тут разъяснять, она просто Светлана Алексиевич.
Людмила Рублевская — в ее творчестве произошел качественный скачок, она стала блестящим литератором. Я даже не знаю, в каком она союзе, то, что она пишет, говорит само за себя.
Мария Бершадская — она работает в России, ее считают российским проектом, но мы должны знать, что книга "Большая маленькая девочка" написана белоруской.
Виктор Мартинович — когда он начинал писать, мне не очень нравилось, и я молчал. Потом пропустил пару книг, а вот "Озеро Радости" показало, что этот писатель вырастает в большого автора по гамбургскому счету — не "для нас", для белорусов, а для всех.
Саша Филипенко — белорус, живущий в Москве, но всем напоминающий, откуда он. В этом году попал в финал "Большой книги", а это показатель. Он делает литературу, ориентируясь на молодое поколение, это всецело писатель ХХІ века.
Ольга Громыко — человек, который внутри Беларуси не любит показываться, мало дает интервью или встречается с читателями. Пишет в легком жанре — фентези, но благодаря ей фентези можно считать серьезной литературой. У нее огромные тиражи, армия поклонников, но люблю ее не за это, а за то, что она хорошо пишет.
Алена Масла — она умудряется использовать в лучшем смысле советские традиции детской сказки, но делает это современно и ярко. Она не скатывается в Советский союз, но рассказывает интересную сказку. Кстати, уже переведена на русский.
Валерий Гапеев — пишет для подростков целенаправленно на белорусском языке. Поднимает важные проблемы, для нашей литературы, в Беларуси то, что он пишет — вообще подвиг, его тексты всегда направлены прямиком в нерв нового поколения.
Повторю свой главный тезис: у нас не так много писателей, поэтов, музыкантов, нам бы сбиться в кучку и друг друга поддерживать, тогда будет лучше всем, кроме бездарей. Переживать из-за того, что плохие книги не покупают, я не буду — это нормально, их и не должны покупать.