Отец погибшей "на картошке" школьницы в Молодечно судится за спецрасследование трагедии

В суде Молодечненского района рассматривают гражданский иск отца погибшей на уборке картофеля школьницы к СПК «Восход-Агро». Виктор Попченя просит установить факт трудовых отношений между его дочерью и организацией. В таком случае Департамент госинспекции по труду будет обязан провести спецрасследование трагедии как несчастного случая на производстве.

На процессе вскрылось много подробностей по делу. Например, что приказ школы о направлении детей в поле оформили задним числом, а вместо учеников 8-х классов должны были поехать ученики 10-х. И еще услышали о том, как педагоги сами собирали деньги деньги на похороны девочки, пока чиновники всю ответственность за случившееся продолжают возлагать только на подчиненных из СШ №11 города Молодечно.

29 ноября в суд пришло несколько десятков человек. Среди них был отец девочки Олег Попченя, его представители от профсоюза РЭП; ответчики — сотрудники ОАО «Восход-Агро»; а также представители отдела образования Молодечненского райисполкома и Молодечненского межрайонного отдела Департамента госинспекции по труду (в качестве третьей стороны).

Процесс ведет судья Игорь Горонович, также участвует прокурор Ольга Кашко.

На просьбу разрешить журналистам фотосъемку, против высказались только работники сферы образования.

— Дело в том, что в социальные сети выкладываются снимки и публично обсуждаются на форумах, люди высказывают свое мнение. Мы бы не хотели, чтобы туда попали снимки наших педагогов и в том числе наши, - заявила представитель отдела образования, спорта и туризма Молодечненского райисполкома Екатерина Трот.

— Школа поддерживает точку зрения отдела образования, — добавил представитель СШ № 11 на процессе Денис Курец (на момент трагедии он был заместителем директора по воспитательной работе).

В итоге съемку в зале суда запретили, хотя фото успели сделать еще до процесса.

Сначала заслушали отца погибшей девочки Олега Попченю. Он объяснил, что обращение в суд — попытка установить всех виновных в трагедии.

— Прошу, чтобы все было по закону. Мне не понравилось расследование, которое проводится. (…) Информации мало. (…) Известно только что-то из журналистских расследований — в сети, в газетах.

— Вы хотите, чтобы Департамент госинспекции по труду провел проверку?

— Да.

— Расследование с какой целью?

— Потому что я не хочу, чтобы наказали только учителей и водителя.

— А кого еще? — уточнил судья.

— Только по закону [разобраться] - только тех.

Мужчина считает, что трудовые отношения между его дочерью и СПК начались уже в тот момент, когда девочка приехала на поле убирать урожай. Тем более, за труд ученикам обещали вознаграждение — одно ведро урожая, а для поездки школьников сняли с уроков.

Представитель истца, правовой инспектор от профсоюза РЭП Юрий Беляков добавил: без факта трудовых отношений Департамент госинспекции по труду не может составить акт формы Н-1 о несчастном случае на производстве. Кроме спецрасследования это лишает семью школьницы в том числе положенных страховых выплат.

После слово дали стороне ответчика, директору ОАО «Восход-Агро» Александру Жигаренко. Он объяснил, что за помощью в уборке урожая уже не первый год они обращаются в райисполком. Там определяют организации-помощники, все «идет как шефская помощь» без оформления договоров и безвозмездно.

— ОАО не имело намерений заключать договор с потерпевшей и другими лицами, — пояснил Александр Жигаренко.

Директор добавил: он не знал, что в поле по их запросу отправили школьников (просили в письмах просто «оказать помощь» и, видимо, расчитывали на помощь взрослых).

 — Мы ими [привлеченными людьми] управлять не могли ни физически, ни юридически. (…) На этом поле находилось 500−600 человек плюс техника. При всем желании, увидеть…, — замолк глава СПК. — Наша задача была подготовить поле: такое количество людей, ночью перед этим много работали.

— То есть, допускались к работе все прибывшие? — уточнила прокурор Ольга Кашко.

— Да, — ответил Александр Жигаренко.

Кроме того, директор СПК добавил, что не считает ведро картофеля оплатой за труд.

Бригадир СПК Алексей Ревко, который в тот день руководил процессом на месте, суду пояснил:

— Учащихся не должно было быть, людей направляли от отдела образования. (…) Подумал, что это их практиканты. (…) И как бы я определял возраст? Да мне и не нужно было это, — отмахнулся он от подробных расспросов. Во время допроса бригадир называл школьников «молодыми людьми», мол, не думал, что это дети.

Представитель Молодечненского межрайонного отдела Департамента госинспекции по труду Денис Томашев был краток:

— Согласно законодательству, здесь нет трудовых отношений [девочке не исполнилось минимальных для установления таких отношений 14-ти лет, на что ссылалась инспекция раньше]. Так как такие отношения не установлены и не усматриваются, акт Н-1 составлен быть не может.

— Установление трудовых отношений в суде будет для этого основанием? — уточнил правовой инспектор Юрий Беляков.

— Да, конечно.

Работник Департамента добавил, что детей на поле отправили на основании школьных приказов, которыми ответственность за жизнь и здоровье детей возлагалась на двух сопровождающих педагогов.

— Со слов очевидцев, работы по уборке картофеля были закончены. Группа учащихся СШ № 11 направлялась с одного конца поля в другой. Виктория Попченя [погибшая школьница] решила сократить путь и пошла наискосок. В это время автомобиль ехал задним ходом. Ей пытались крикнуть, но она не услышала, — рассказал подробности Денис Томашев.

А вот позиция отдела образования, спорта и туризма Молодечненского райисполкома была менее четкой. Там не высказали своего мнения по поводу иска отца школьницы, только «мы будем полагаться на решение суда». И добавили:

— В адрес школы [накануне] было направлено письмо, в котором было рекомендовано работников или детей, указано было — только 10 класса, — рассказала представитель отдела Екатерина Трот, интонацией подчеркивая слова [набраны курсивом]. — Мы рекомендовали направить работников или учащихся. Руководитель самостоятельно решал, кого все-таки отправить.

— Вы указывали в письме, что оно носит рекомендательный характер? — уточнил судья.

— В письме конкретно это слово не было указано… — ответила после минутной паузы представитель отдела образования.

Напомним, распоряжение помочь сельскохозяйственным организациям Молоднечненского района в уборке картофеля также рассылали по предприятиям за подписью председателя райисполкома Александра Яхновца.

В ходе допроса выяснилось, что после случившегося проводилось служебное расследование: нарушения нашли в действиях администрации и педагогов школы, а также собственно отдела образования. Но сам отдел снова отсылал к школе:

— Приказом школы был утвержден список из 20 человек [учеников], определены педагоги. (…) Кто изъявил желание, тех внесли в приказ, — настаивала представитель отдела образования. (Вскоре в суде выяснится, что приказ наспех подписали уже после трагедии).

Также представитель ссылалась на выводы некой комиссии (видимо, речь о служебном расследовании). Якобы комиссия посчитатала, что допущение к работам в поле - уже начало трудовых отношений. Поэтому отделу образования рекомендовали обратиться в Департамент с вопросом и признании несчастного случая производственным, а как следствие - о проведении спецрасследования.

Дальше заслушали представителя СШ № 11 Дениса Курца. Его после трагедии понизили в должности с заместителя директора по воспитательной работе до соцпедагога.

Именно он готовил список детей на работы. И включил туда учеников 8 класса (далеко не всем было 14 лет), так как не смог «набрать» нужного числа из учеников 10 класса. В итоге отправили младших школьников, потому что старших снять с уроков оказалось сложнее.

— Если бы Виктория Попченя отказалась ехать — это было бы нарушением? — уточнил судья.

— Она бы пришла на уроки с 4−5 учащимися, которые отказались ехать. (…) У нас в принципе труд добровольный, и тут тоже, — ответил бывший завуч. В зале послышались недовольный шепот.

Работник школы добавил, что не знал точный возраст девочки. Все якобы делалось в рамках воспитательной работы, а именно акции «Помоги собрать урожай» — такая форма общественно-полезного труда.

— Если бы речь шла о трудовых отношениях, мы бы отбирали детей по возрасту. (...) Чаще всего мероприятия по акциям мы ставили на шестой учебный день. Но тут работы требовали срочного выполнения, поэтому поставили на рабочий.

Напомним, весной Министерство образования рассылало по стране письмо, где указывало на запрет привлекать школьников к сельхозработам. «Я не помню, что конкретно рекомендует Министерство образования», — ответил на вопрос об этом завуч Денис Курец.

После допросили свидетеля Галину Пищик — бывшего завуча по учебной работе в СШ № 11 Молодечно. Тогда две недели она временно исполняла обязанности директора, пока руководитель был в отпуске. После трагедии ее уволили «по статье».

На вопрос судьи, знаком ли ей заявитель — отец школьницы — педагог вспомнила, что знает его еще как выпускника этой же школы, а позже как родителя ученицы Виктории Попчени.

Рассказывает, что за свои 37 лет работы ни разу не отправляла детей на уборку урожая, в театр или музей — занималась исключительно учебными вопросами.

— Утром 28 октября позвонили из отдела образования на мобильный телефон, сказали посмотреть электронную почту и отправить учеников 10 класса (…) Передала это заучу по воспитательной работе Курцу — больше я отправкой не занималась и приказов не писала (…). В то время была проверка в школе из отдела образования, я была занята с проверяющими. В 14.00 по приказу я уехала в два сельских учреждения под Молодечно, так как была там включена в проверку. Вернулась в 10 часов вечера, нарушив все графики работы. В четверг пришла как обычно, провела два урока, была еще проверка из санстанции. Потом отправилась на похороны учителя из профкома, в то же время нужно было на свои похороны — родной тети. И еще нужно было проверить номер самодеятельности, прямо не раздеваясь проверила (…) Отошла на полчаса на похороны. Толко вынесли тело — звонит завуч Курец и говорит «у нас ЧП».

Свидетель вспоминает, что сначала думала ехать в реанимацию, но сообщили, что девочка скончалась на месте. Педагог помчалась на поле, где все произошло.

— Медсестра там подбежала, бывшая ученица. Как будто оправдываясь повторяла мне «я все что могла делала, я не смогла спасти».

В это время, продолжает Галина Пищик, раздался звонок от начальника отдела образования Молодечненского райисполкома Инны Драпезы. В школе уже были работники различных инстанций — от ГАИ до начальника управления образования Минской области Галины Казак.

— Меня никуда не выпускали. (…) Говорю: приказ [о направлении детей на работы] не писала. В это время в приемной с листком [подходит] заведующий по воспитательной работе Денис Курец: «мне нужно нести срочно». Я автоматически ставлю подпись [это был приказ о направлении детей задним числом]. (…) Решили, что я пенсионер, достаточно работать — и меня освободили от должности (…). Хотя я везде давала объяснения, как было по факту. Но мне заявили, что если скажу что приказа не было — будет хуже.

После суд обратился напрямую все к тому же заместителю директора Курцу — приказ подписали после ЧП? Тот ответил «да».

— Мы были в таком шоке (…). Организовала похороны — предложила педагогам, что берем все на себя. Пошла вечером со своими замами извинятся перед родителями, несмотря на то, что нас самих колотило. Учителя все сами оплатили, продукты сама лично ездила покупала, чем могла помогла…, — закончила бывшая завуч Галина Пищик.

Педагог подчеркивает: о том, что в поле вместо учеников 10 класса отправили восьмиклассников — узнала постфактум. Что касается распоряжения отдела образования о помощи в уборке урожая, то Галина Пищик считает такого рода документы приказом — то есть обязательнымм к исполнению.

В конце процесса заслушали двух педагогов — их отправляли в поле смотреть за школьниками. Было видно, что говорить им, как и предыдущему свидетелю, тяжело.

Напомним, в отношении обоих уже возбуждено уголовное дело по ч.2 ст. 165 Уголовного Кодекса (О ненадлежащем исполнении обязанностей по обеспечению безопасности жизни и здоровья малолетнего лицом, повлекшее по неосторожности смерть малолетнего). Санкция статьи — до 4 лет лишения свободы.

Вспоминает 44-летняя Ирина Апанасевич, учитель физики.

— Я узнала о поездке от завуча Курца накануне в среду, примерно в 11 часов [за день до трагедии]. (…) Автобуса мы ждали больше чем полтора часа, я звонила еще: дети замерзли, что нам делать дальше? — (напомним, автобус организовал отдел образования райисполкома). — Когда приехали, нас встретил бригадир. (…) Мы следили за детьми, чтобы не прыгали или бегали. [Когда докопали] разрешили взять по ведру картофеля. Все дети были в поле зрения. По ходу возвращения [к дороге, где ждали автобус] все произошло.

Свидетель настаивает: не знала, что среди детей есть младше 14 лет. Тем более не была их классным преподавателем.

— Сказали: «Завтра с детьми вы едете на картофель». Я так понимала, что мой 10 класс. Но через два часа сообщили, что из-за школьных мероприятий вместо ваших детей едет 8 класс.

После допроса учителя директор СПК «Восход-Агро» уточнил: инцидент произошел уже когда работы закончили? Свидетель согласилась.

Далее события воспроизвела 32-летний учитель французского языка Ольга Завадская.

— Направили на уборку картофеля: сказали, что едем, а я как руководитель 10 класса должна поехать (…). Сказали, что с ребятами проведен инструктаж. А нам дали список и место отправления. (…) Приехало 19 человек, один школьник не пришел. (…) Мы находились рядом с учениками. Работа шла слаженно, все старались, работали. [После завершения] стали направляться обратно к дороге, потому что сказали подъедет автобус. Стали брать картошку — кто-то сказал, можно с собой взять. (…) Никакого сигнала машины лично я не услышала. Какой-то шум, закричали дети (…). Дальше я впала в ступор. Кто скорую вызывал, уже не помню.

О своих обязанностях в тот день педагог говорит прямо: должна была сопровождать детей и смотреть за ними.

— В конце списка [тех, кого отправляли на поле] было написано «сопровождающие педагоги» и моя фамилия уже была там, — закончила свое выступление свидетель.

В процессе объявлен перерыв до 6 декабря. До этого времени стороны должны предоставить недостающие документы по делу, в том числе различную документацию со стороны отдела образования, спорта и туризма Молодечненского райисполкома.

Напомним, 29 сентября во время выполнения сельскохозяйственных работ в СПК «Восход-Агро» погибла ученица 8-го класса средней школы № 11 Молодечно, 13-летняя Виктория, — на нее наехал грузовик. Девочка скончалась по дороге в больницу. Молодечненский райотдел СК возбудил дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 317 УК (Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности смерть человека).

В начале октября отец школьницы Олег Попченя направил заявление в Молодечненский межрайонный отдел Минского управления Департамента госинспекции труда Минтруда и соцзащиты. Он просил провести специальное расследование несчастного случая. По мнению правозащитников, в действиях нанимателя (СПК «Восход-Агро») и чиновников сферы образования (которые непосредственно отправили школьницу на сельхозработы) усматривается целый ряд нарушений. В конце октября Молодечненский межрайонный отдел Департамента госинспекции по труду отказал в расследовании. Главным аргументом было то, что в Беларуси заключать трудовой договор допускается только с гражданами в возрасте от 14 лет — а погибшей было всего 13. И «ни трудовых, ни гражданско-правовых отношений между ОАО „Восход-Агро“ и школьницей не установлено».

Семья погибшей девочки уже обратилась в суд. 28 ноября состоится предварительное слушание.

Ранее также стало известно, что после гибели 13-летней Виктории Попчени выговорыполучили директор школы, где училась девочка, и начальник отдела образования, спорта и туризма Молодечненского райисполкома.