Владимир Познер: "Мы пугаем друг друга"
Владимир Познер приехал в Нью-Йорк спустя пару дней после президентских выборов, когда город еще отходил от шока. Собственно, до сих пор отходит.
Сестре, которая получает высшее образование в Институте модных технологий, пришло письмо из деканата, в котором руководство выразило обеспокоенность наплывом жалоб студентов на тревожность, депрессию, панические атаки, физические недомогания, связанные с победой Трампа на выборах. И пригласило их на вечер с бесплатной пиццей, горячим шоколадом, где специально нанятая команда психологов будет работать с ними в группах либо индивидуально.
На одной из самых бойких станций метро Юнион Сквер проходит стихийная акция протеста: люди клеят к стене разноцветные стикеры со своей реакцией на происходящее. В этих маленьких посланиях чаще всего встречается два слова — «любовь» и «ненависть».
И о том, и о другом Познер поговорил со своими зрителями.
К слову, публика собралась странная: сердитые еврейские бабушки с шуршащими пластиковыми пакетами (видимо, закупались в супермаркете на первом этаже); прогрессивная молодежь, то и дело переходящая на английский в разговоре между собой; наряженные, благоухающие парфюмом женщины с ярчайшими помадами на губах; мужчины в кожаных куртках, видимо, оставшихся в гардеробе еще с начала девяностых, с выражением глубокого скепсиса и, я бы даже сказала, враждебности на лицах.
Никакого досмотра сумок, никаких металлодетектеров. За порядком в зале следили мужчина лет шестидесяти да полноватая афро-американка, которая большую часть времени откровенно скучала и частенько разворачивалась к залу спиной, чтобы поклацать в своем телефоне.
Удивительное бесстрашие, учитывая количество неадекватных людей и довольно острую позицию Познера по многим вопросам. Как верно заметила одна моя знакомая, — «Познер… Он крутой… Он же как рок-звезда!».
Соглашусь. Только добавлю, что рок-звезды обычно не отвечают на запросы об интервью, а Познер ответил, причем буквально в течение суток. И хоть полноценного интервью в виду ограниченности времени у нас не вышло, свой главный вопрос Владимиру Владимировичу я задала.
О ненависти
— В последнее время отношения между Западом и Россией стремительно ухудшаются. Когда я говорю «запад» я имею в виду, конечно, Соединенные Штаты Америки. Это противостояние попахивает предвоенным запахом. Есть ощущение, что может произойти столкновение, главным образом, в Сирии, где есть вооруженные силы той и другой стороны. Мне бы очень хотелось, чтобы эти стороны были вместе. Потому что вместе они способны решить любую проблему. То, что сейчас происходит, удручает. Я ведь не представляю ни одну из этих сторон. Я не представляю президента Путина ни в коей мере, я далеко не во всем с ним согласен. Я просто пытаюсь как журналист осмыслить, что происходит, а потом вынести это на обсуждение.
Джордж Кэннон, выдающийся американский политический деятель, первым предложил политику, которая называлась политикой сдерживания. Было это в 1945 году. Он говорил о том, что Советский Союз обязательно развалится, потому что он построен на противоречиях. И ни в коем случае нельзя надавливать на эту страну, потому что ответной реакцией будет противодействие.
Об Украине
— Хочу напомнить, что в течение первого своего срока — 2000 по 2004 год, Путин обратился с весьма серьезными предложениями к Западу. Во-первых, принять Россию в состав НАТО. Получил отказ. Он сказал, хорошо, давайте хотя бы станем членом Европейского Союза, мы ведь европейская страна. И тоже получил отказ. Еще ничего не было, ни Грузии, ни Украины, а России уже дали понять, что она — второстепенная страна, а не великая держава. Это было ошибкой.
В 2007 году в Берлине на встрече двадцатки Путин выступил с речью, в которой сказал, что «мы не считаем, что мир однополярный во главе с США; мир многополярный, и у каждой страны есть интересы, которые следует уважать». С этого момента — вы можете проследить это по печати — отношение к Путину резко изменилось. Он стал объектом демонизации.
Теперь что касается Украины.
Каждая страна имеет абсолютное право принимать то или иное политическое решение о том, хочет ли она быть с теми или с этими, на Западе или на Востоке. Украина идет своим путем, ясно дала понять, что двигается в сторону Европы. Предположим, Украина становится членом Евросоюза, а после и членом НАТО. Крым становится базой, скажем, американского шестого флота. Российское руководство рассматривает такой сценарий событий как потенциальную угрозу и говорит — «Нет, мы не допустим этого». Как это вы не допустите? А что Украина не имеет право решать свою судьбу, так, как она хочет? Имеет, но мы не допустим, потому что это нам угрожает.
Делаю небольшое историческое отступление. В 1962 году Никита Хрущев договорился с Фиделем Кастро, что на Кубу привезут и установят советские ракеты. Обе страны договариваются, начинают развивать это дело, но американская разведка обнаруживает этот факт, и США, рассмотрев в этом угрозу своей безопасности, говорят — нет, этого не будет. Если будете настаивать, утопим ваши корабли. И если это приведет к третьей мировой, то значит приведет. Слава Богу, и у Хрущева, и у Кеннеди хватило ума уступить. Кеннеди убрал американские ракеты из Турции. Хрущев не стал размещать советские ракеты на Кубе.
Когда речь идет о безопасности, страна не обращает внимания на международные законы, она защищается. Я не провожу никакой тонкой параллели, кроме одной: российское руководство считает, что НАТО — агрессивная организация, что она угрожает безопасности страны, и она не допустит, чтобы НАТО подступило к Юго-Западной границе. Это приводит мир к настоящему обострению, свидетелями которого мы являемся.
О страхе
— Сегодня в России журналистики как профессии нет. Есть отдельно взятые журналисты. Профессия вновь превратилась в пропаганду. К сожалению, я вижу то же самое и в Штатах, хотя всегда был большим поклонником американской журналистики.
Когда Буш младший объявил войну в Ираке, ни один телеканал не пустил ни одного эксперта на экран, который был бы против этого предложения. Журналисты сыграли очень негативную роль в том, что происходит сегодня, в тех антиамериканских и антироссийских настроениях, которые бытуют в двух странах. Причем на уровне обычных людей. Русские американцев терпеть не могут — называют их америкосами.
Почему государственная дума аплодировала, услышав о том, что победил Трамп? Потому что посредством СМИ в России неоднократно показывали, что Хилари Клинтон не раз, не два и не три очень плохо говорила о Путине и о России. А многоуважаемый Трамп ничего такого не говорил. Вот поэтому и аплодировали. С точки зрения думы его победа — это хорошо, может, удастся о чем-то договориться, но это не значит, что рядовой русский стал хорошо относиться к американцам. И в этом виноваты мы, журналисты.
А как в Америке относятся к русским сегодня? Хуже, чем когда-либо. Мы друг друга пугаем.
Тут я хочу привести цитату одного человека, который сказал: «Естественно, рядовые люди не хотят войны. Ни в Англии, ни в России, ни в Германии. Но, в конце концов, руководство страны определяет ее политику. И довольно просто тащить за собой народ, будь то демократия, или фашистская диктатура, или парламент, или коммунистическая диктатура… Имеет он гордость, не имеет ли. Народ всегда можно подвести к исполнению требований его правительства. Это просто. Надо всего лишь сказать ему, что на него нападают. Причем обвинить стремящихся к миру в отсутствии патриотизма, в том, что они подвергают страну опасности. Это работает одинаково в любой стране». Это сказал Герман Герринг, правая рука Гитлера, в интервью американскому журналисту незадолго до своей смерти. Как известно, он принял яд, чтобы его не повесили.
Мы пугаем друг друга. Моя жена недавно была в Швеции. Говорит по-английски хорошо, но с акцентом. В магазине продавщица спрашивает: «А вы откуда?» «А я из Москвы», — отвечает жена. «Вы русская? Ой… А скажите, почему Россия хочет нас завоевать?». Россия хочет завоевать Швецию. Ну откуда у женщины такая мысль? Кто, если не СМИ, повинны в этих анти-американских, анти-российских настроениях?..
Об относительной демократии
— В России относительная демократия. Люди высказываются. Я не боюсь, что меня посадят, что мою программу уберут из эфира. Но эта демократия очень ограниченная.
Помню, мне было предложено взять интервью у Бориса Ельцина, когда он баллотировался в президиум верховного совета Российской Федерации. Он потрясающе выглядел — русский красавец, яркие, голубые глаза, серебристые волосы, румянец на щеках, темно-синий костюм, как по нему сшитый. Я спросил — «Борис Николаевич, а вы демократ?». На что он ответил: «Нет, конечно. Вы же знаете, в какой стране я родился и вырос. Вы же знаете, членом какой партии я был. Как я могу быть демократом? Может быть, общаясь с демократами, я у них чему-нибудь научусь».
Я подумал, вот ведь, какой честный ответ. В России никогда не было демократии. Кто управляет страной сейчас? Средний возраст? Лет 50? А 50 — это кто? Они родились в СССР, ходили в советскую школу, были пионерами, комсомольцами, они в большинстве своем были членами партии. Там есть хорошие люди, но это не демократы Это продукт системы, которой больше нет. Они попали в новую систему. Пытаются старыми мозгами управлять страной. Получается не очень.
Нельзя по мановению волшебной палочки создать демократию. Там, где есть демократия, потребовалось 250 лет, чтобы она родилась. К власти должно придти другое поколение — совсем другое, с другими мыслями, с другим менталитетом, с другим опытом. Несколько лет назад я выступал на передаче перед аудиторией 12−16 лет, о наркотиках шла речь. Говорил: «Когда я был невыездным…». И пацан какой-то поднялся и спросил: «А что такое невыездной?». Вот эти маленькие изменения происходят каждый день и они внушают мне оптимизм.
О победе Трампа
— Как сложатся отношения России и США с приходом к власти Трампа, я не знаю. Никто не знает. Даже он. Я не радуюсь тому, что его избрали. Я, скорее, соглашусь с тем, что написал замечательный журналист и главный редактор журнала «Нью-Йоркер» Дэвид Ремни в статье под названием «Американская трагедия».
Победа господина Трампа — это разве демократическая победа? Нет. Потому что большинство народа проголосовало не за него. Хилари Клинтон получила на 200 тысяч голосов больше, чем он. А почему он президент? А потому, что есть коллегия выборщиков. А почему есть коллегия выборщиков? Потому что отцы-основатели, когда создавали США и разрабатывали конституцию, пришли к выводу, что народу доверять полностью нельзя, народ иногда ошибается, поэтому надо иметь инструмент, который может поправить этот народ. И придумали этот институт выборщиков, но это было 200 с чем-то лет тому назад. Многое изменилось. Нет европейской демократической страны, где бы была такая система сейчас. А в США она есть. Побеждает не тот, у кого больше голосов, а тот, кто выиграл в Штатах, где есть больше выборщиков.
Очень многое зависит от лидера. Если бы президентом США стал не Джордж Буш младший, а Эл Гор, то я ручаюсь, что не было бы Иракской войны. Если бы не было Иракской войны, весь Ближний Восток был бы совсем другим.
За последние годы в Америке было потеряно ни много ни мало 5 миллионов рабочих мест. Это производства, которые были переведены в Мексику, Китай, Бангладеш и так далее, где можно эти же предметы производить гораздо дешевле, а продавать по высоким ценам. Это ничто иное как алчность. 5 миллионов рабочих мест. Это живые люди. И когда приходит человек, который не имеет к власти никакого отношения, называет вещи своими именами с точки зрения очень многих, не стесняется быть политически некорректным, и говорит: «Если вы меня выберете, я верну вам эти производства, у вас будет работа, я их заставлю…». А ведь люди очень наивные. Кто за него проголосовал? В основном, белые люди без высшего образования, работяги. Те, о которых он говорит: «О вас забыли. Я сделаю так, чтобы о вас вспомнили».
Об исламофобии
— Почему надо выдворять мусульман-иммигрантов, что это за бред такой? Мы что — возвращаемся во времена инквизиции, в Испанию, когда сначала выгнали всех евреев, а потом и мусульман? С каких пор вера в какого-то бога является поводом для выдворения из страны?
Я считаю, у каждой страны должна быть четкая политика относительно иммиграции. Не надо путать иммигрантов и террористов, беженцев и иммигрантов. Беженцы — это люди, которые спасаются. Так же, как русские бежали от революции, евреи бежали от Гитлера. Иммигранты ищут, где им лучше жить. Ну, а террористы — это отдельный разговор.
О воспитании детей
— Когда я рос, мне мама читала на ночь. Всё, что она мне читала, я видел в голове. У меня был свой Д' Артаньян, Атос, Портос, господин де Тревиль, Миледи (мне про нее позже эротические сны снились). Когда чтение заменяют просмотром кино, это убивает самое замечательное, что у нас есть, — воображение. Для того, чтобы это воображение развивать, важно с детства привить ребенку любовь к чтению и письму. Доказано, что когда вы печатаете, это развивает мозг совсем не так, как если бы вы писали от руки.
Уверен, что ребенка надо уважать. Мой папа был очень строгим. Не допускал, чтобы ребенок спорил или вел себя не так, как он хочет. Давил на меня. И когда у меня родилась дочь, я в какой-то момент понял, что я точно так же обращаюсь с ней, как он обращался со мной. И когда я понял это, то ужаснулся. Стал по-другому себя вести с дочкой. Осознал, что маленький — не значит глупый. Я знаю пятилетних детей, которые намного умнее пятидесятилетних некоторых.
О Боге
Будучи большой поклонницей программы «Познер», я мечтала задать мэтру вопрос, который он задает своим собеседникам последним. А именно: «Представ перед Богом, что вы ему скажете?».
Этот вопрос Познеру задавали и до меня, но он всегда уходил от ответа. Кроме того, не давала покоя мысль: почему, будучи атеистом, ведущий сделал вопрос о Боге ключевым в своих интервью?
— Ну, а что в этом плохого? Я считаю, что как атеист я могу задать собеседнику любой вопрос. Да, я не верю в существование Бога, но сидящий напротив меня человек, наверное, верит. Мне любопытно, что он скажет. Когда в 2010 году у меня в программе была госпожа Клинтон в качестве госсекретаря, то она на этот вопрос очень хорошо ответила: «I'm glad I’ve made it!» («Я рада, что сделала это». — Прим. TUT.BY). Понравился мне и ответ посла Израиля, который выразился словами Шимона Переса: «Рановато». Я тоже знаю, что скажу, в случае «если», правда, этого не будет…
— И все же что бы вы ему сказали?
— Я вам отвечу, но хочу предупредить, что уважаю чувства верующих и не хотел бы их обидеть. А сказал бы я следующее: «Как же тебе не стыдно?». Если вы читали Библию, у Марка в Евангелии сказано, что «ни один волос не падет с твоей головы без Его ведома». Получается, Господь всё знает, за всё отвечает и всё зависит от него. А если всё зависит от него, то как же Холокост? Как же маленькие дети болеют раком? Как же цунами уносит жизнь 20 тысяч человек, в том числе новорожденных? «Это всё с твоего ведома? Как же тебе не стыдно…».