"Пью с Лениным чай". Экскурсия по единственному в Беларуси домашнему музею советской атрибутики
Создатель единственного в стране домашнего музея советской атрибутики Николай Панкрат не верит в Бога, но у него есть иконы. Не состоял в партии — но полдома заставил бюстами Ленина. В экспозиции соседствуют портреты Лукашенко и Скорины. Коллекционер запросто может послать куда подальше того, кто критикует его видение мира. Россияне предлагали Панкрату купить музей за приличную сумму в долларах, но он отказал. Что за человек такой? Корреспонденты TUT.BY поехали в Полоцк — знакомиться.
«Не переношу, когда говорят: Ленин плохой»
Если бы Николай Глебович не отправил к нам на встречу провожатого, мы бы долго искали дом № 18 на улице Котовского в частном секторе в полоцком Задвинье, где и размещается музей.
— Да, указателей нигде в городе нет. Люди, бывает, по полтора часа ищут, как ко мне попасть, — говорит хозяин, встречая на пороге.
Возле забора стоят большие бюсты вождя мирового пролетариата. Словно охранники. Панкрат смахивает с ленинского лба снег.
— А этим экспонатам не нашлось места внутри?
— Нет, они стоят там, где им и положено, это уличные скульптуры, — отвечает владелец экспозиции и приглашает внутрь.
Хозяин — бывший военный. И по-военному конкретно предупреждает: музей — не место для политических споров. Здесь рядом размещены бело-красно-белый и красно-зеленый флаги, «Погоня» и современный герб, издания Конституции 1994-го и 1996-го, портреты Александра Лукашенко и Франциска Скорины.
— Да, такого вы нигде не увидите, только у меня! — ловит наши изумленные взгляды Панкрат. — Я жил под этим флагом — бело-красно-белым. И «Погоня» тогда везде висела. И кто имеет право мне что-то сказать и запретить показывать эти символы? Но и второй флаг, сегодняшний, тоже здесь.
— А вот, — коллекционер показывает на фотографию инаугурации Александра Лукашенко, — я за него в 1994 году лбом бил! Как и многие белорусы. Не понимаю посетителей, которые спрашивают: зачем вам тут портрет Лукашенко? Я сразу всех прошу: никого на этой территории не оскорблять. Коллекционер имеет право показать свое мнение. Не переношу, когда говорят: Ленин плохой, Толстой плохой, Лукашенко плохой. Нам не дано права осуждать. Я могу долго рассуждать на эту тему, но лучше процитирую Пушкина: «Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения».
«За бюст Ленина попал на сутки»
Николай Панкрат создал музей в 2007 году. Открыл его к 90-летию Октябрьской революции. Под экспозицию отвел двухэтажную пристройку к собственному дому. Сегодня здесь, на площади 220 кв. м, около 50 тысяч экспонатов. «Но это очень примерно, я давно уже не пересчитывал», — говорит коллекционер.
Сотни бюстов и статуэток советских вождей — из самых разных материалов и самых разных размеров. Гербы, флаги, значки, медали, игрушки, книги, календари, телевизоры, радиоприемники… Чего здесь только нет! И все это родом из СССР. Что-то коллекционер покупал, что-то обменивал, что-то получал в дар. А многое вообще находил на свалках.
— Начал собирать коллекцию после развала Советского Союза. То там что-то поднимешь, то здесь что-то найдешь. Тогда же, в 1990-х годах, бюсты по 150 кг на свалках валялись. Из Витебска привозил, из Минска, отовсюду… Была у меня машина с прицепом. Так и понеслось. И втянуло. Знаете, это как болезнь, как наркомания. Бывало, что-то мне даже город передавал на хранение, по акту. А один раз поехал в другую область за бюстом Ленина, он там в школе находился, так меня на трое суток милиция задержала, — вспоминает коллекционер.
С гордостью Николай Глебович показывает на кружку матроса, который служил на крейсере «Аврора», табличку с места гибели Юрия Гагарина, бюст Ленина, подаренный Николаю Подгорному (председатель Президиума Верховного Совета СССР в 1965—1977 годах. — Прим. TUT.BY).
— А есть у вас самые любимые экспонаты?
— Есть. Но не скажу какие, так как обижу остальные.
За вход в музей Панкрат денег не берет. Это принципиально. Считает, что музеи должны быть бесплатными: «Это же храмы — храмы памяти. Не берут же денег в церквях — за вход. Так и в музеях должно быть».
«Примирил коммунистов и беспартийных»
За 9 лет музей посетили около 13 тысяч человек из 58 стран. За это время Николай Панкрат несколько раз менял и саму экспозицию, и ее названия. Вначале она называлась «Эпоха Ленина». Теперь приобрела философский оттенок — «Смысл жизни».
— Слово «Ленин» уже не очень вписывалось в концепцию, тогда я убрал его из названия, но оставил в тематике. Нынешняя экспозиция посвящена моей жизни — в самом прямом смысле, — объясняет коллекционер. — Вот — скульптура Ленина, возле которой меня принимали в октябрята и пионеры в школе в Дисне, где я родился. Ее выбросили в Западную Двину, я подобрал и привез сюда. Вот — советские игрушки, их помнят люди моего поколения. Дальше идут экспонаты, связанные с дорогой мне Полоцкой землей. Например, вот этот символический ключ Полоцка валялся на свалке. Дальше — стена с предметами из музея 37-й Речицкой дивизии, где я служил. Потом — экспозиция в честь Пушкина. К русскому поэту у меня особое отношение: я как будто взял его помощь. Мама работала заведующей библиотекой, а я еще в детстве начал собирать марки, посвященные ему. А вот здесь отвел место для Высоцкого и «Битлз». То есть тут всё — в одном клубке. На примере своей жизни рассказываю про целую эпоху. Я примирил в своем музее верующих и неверующих, коммунистов и беспартийных.
На втором этаже — кабинет Николая Панкрата. Здесь письменный стол, а напротив стоит большой портрет Ленина.
— Сижу тут с этим человеком и чаек попиваю, — шутит коллекционер.
На полках — крест, иконы православных и католических святых. «Хоть я и не верующий, но они мне не мешают. У меня спрашивают: а как это — Ленин и крест? Я говорю: «Извините, он был из православной семьи, и у него был крестик».
В 2014 году жители подмосковного города Орехово-Зуево наградили Николая Панкрата "Почетным знаком имени Саввы Морозова" — за меценатскую деятельность по сохранению наследия прошлого. Полочанин отвел в своем музее значительное место для экспозиции в честь русского предпринимателя и благотворителя.
«Задумываюсь о продаже музея»
В своем музее Панкрат и хранитель, и экскурсовод, и уборщик. Справляться уже тяжело, и он задумывается, что делать с коллекцией дальше:
— Мне уже седьмой десяток, возраст берет свое… А в семье никого музей не интересует: ни жену, ни детей. Может, кто-то думает, что я передам коллекцию государству? Нет. У меня, что, за спиной фабрики, заводы? Я же не Третьяков (Павел Третьяков — российский предприниматель, меценат, собиратель произведений изобразительного искусства, основатель Третьяковской галереи в Москве. — Прим. TUT.BY). А продать, да, я не против.
— Николай Глебович, говорят, россияне предлагали купить вашу за коллекцию за 1,5 миллиона долларов. Это правда?
— Ну, журналисты немного придумали… Какая разница, за сколько предлагали? Да, хотели купить. И квартиру в Москве предлагали. Но я отказал. Хочу, чтобы все, что я здесь собрал, осталось в Беларуси, чтобы кто-то продолжил мое дело. Причем не хочу распродавать собрание частями, только — целиком. Я же вложил в это столько времени, столько сил, столько лет отрывал себя от семьи, можно сказать, наказывал ее…
С другой стороны, коллекционеру жалко расставаться со своим собранием: «Я уже не для себя живу, а для людей — тех, кто сюда приходит. Умру, если этого не станет. А чем я тогда буду заниматься?».
На двух этажах музея выставлено только процентов 60−70 из того, что собрал коллекционер. Он задумал расширение — строил в своем дворе еще один дом, чисто под экспозицию. Но стройка застопорилась — нет денег. «Мечта перенести все туда, сделать там специальные залы, расставить все, как надо, пока не осуществилась», — с горечью говорит Панкрат.
И переводит разговор на участь владельцев частных коллекций:
— У коллекционеров никаких прав нет. Коллекционеры у нас как падальщики. Надо поднять их значение. Вот у меня даже указателя к музею нет. А ведь люди, выходя отсюда, о чем-то задумываются. А некоторым и стыдно становится за что-то. К прошлому надо относиться с трепетом, из него — наше настоящее. И неизвестно еще, каким будет будущее. Поэтому не надо бояться прошлого. Если общество обращается к нему своей памятью, идет оздоровление нации.
