Путешествие на войну. Передовая. Авдеевка
Сегодняшний репортаж Василия Семашко и Анны Ивановой с передовой, из расположения Вооруженных сил Украины. Там журналисты оказались летом, готовя цикл материалов из зоны АТО. Перестрелки между участниками конфликта продолжаются и сейчас, несмотря на «режим тишины».
Дорога, по которой никуда не уедешь
Денис, офицер пресс-службы сектора «Д» — Донецк, назвал нам место встречи в Авдеевке. Приехав туда, видим два автомобиля. Один из автомобилей принадлежит пресс-службе, а другой — украинскому телеканалу «112».
«Следуйте за нами», — командует Денис.
Проезжаем блокпост, где заканчиваются многоэтажные дома.
Переезжаем железную дорогу, ведущую в Донецк. Из-за мощной угледобывающей промышленности железнодорожная сеть в Донецком регионе очень развита. До войны по этой железной дороге можно было из Донецка попасть, если ехать на юг, на Азовское море в Мариуполь, если на север — в Харьков, Днепропетровск, Киев. Когда-то до Донецка по ней можно было добраться на электричке за несколько минут.
С начала войны железная дорога не работает. Силовые провода железнодорожного электротранспорта давно срезаны. Около переезда в направлении Авдеевки на путях - заграждение из мешков с землей, в котором предусмотрена амбразура для ведения огня.
Во время поездки в Донецк мы ходили по этой железной дороге на другой стороне фронта.
Через несколько сотен метров дороги через лиственный лесопарк — еще один блокпост. Здесь оставляем автомобили.
Денис просит надеть бронежилеты. У меня и Ани их нет. «Очень плохо, что нет бронежилетов», — говорит один из сотрудников пресс-службы и показывает нам свою руку с длинным шрамом. Военный неуклюже двигает непослушными пальцами. Вспоминаю сцену из «Терминатора», в которой герой Шварценеггера объясняет, что он биоробот, демонстрируя устройство своей руки.
От такого увечья бронежилет не спасет.
Чувствуется, что так же, как и в Широкино, работа с прессой здесь поставлена на поток.
Землянки, солдаты и форма на веревках
Нам показывают расположение 58-й бригады ВСУ. Кругом деревья, заросли кустарника. Траншеи, укрепления из заполненных землей старых автомобильных покрышек, блиндажи, бронеколпак, напоминающий башню от БТРа, вкопанная в землю старенькая БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина). Сушится на веревках выстиранная форма.
Здесь военные живут в землянках. По нашей просьбе показывают интерьер одной из них. Доски на земляном полу, грубо сколоченные двухъярусные нары, бревенчатый потолок. В дальнем конце землянки работает небольшой телевизор. Под телевизором — проводной полевой телефон. На нарах матрацы, на которых без белья спят в одежде солдаты. Рядом с ними оружие.
Возраст солдат — от 18 до 45.
В этом подразделении у большинства солдат на автоматах установлены небольшие самодельные пламегасители.
На вопрос охарактеризовать происходящее пресс-офицер 58-й бригады Денис интересуется, каким словом охарактеризовать — плохим или хорошим? Прошу — честно.
— Тут война происходит. Просто такая какая-то непонятная война.
— Когда и чем это закончится?
— Все зависит от политических решений. Если бы нам дали команду захватить, мы бы уже захватили. Но нету никаких усилий. Никакие усилия не предпринимаются, допустим, со стороны правительства. Как-то все это непонятно и смутно.
— Как-то минские соглашения влияют здесь на обстановку?
— Никак абсолютно. То есть «Минск», я считаю, в большей степени это пиар.
Боец ВСУ Макс поясняет, что противник находится в 400−500 метрах. Позиции ВСУ обстреливаются постоянно, особенно в темное время суток. Согласно минским соглашениям, ВСУ на артобстрелы не отвечают. Макс показывает носовую часть боеприпаса, вероятно, от СПГ-9 (станковый противотанковый гранатомет).
В то же время поблизости на обочине дороги валяются ящики от ракет «Града», гильзы от танковых выстрелов. И по состоянию видно, что гильзы лежат здесь не больше трех месяцев.
По расслабленному поведению солдат не ощущается, что противник находится в 400−500 метрах, как пояснял Макс.
Позже, рассматривая карту местности, понял, что Макс, говоря о 400−500 метрах, близость противника преувеличивал. В реальности через километр по направлению к противнику находится шахта Бутовка, где погибли в ночь с 11 на 12 июня «правосеки». Это действительно передовая. И лишь через примерно 700 метров от Бутовки начинаются позиции армии ДНР. В промзоне Авдеевка «серая зона» самая узкая на линии вооруженного конфликта.
«Теперь по нам могут начать стрелять те, кто раньше нас принимал как гостей»
Нам предлагают пройти по дороге несколько сотен метров ближе к передовой. Один из бойцов приносит мне и Ане по бронежилету. Здесь все, за исключением военного корреспондента и журналиста телеканала «112», были без касок. Слышны звуки автоматных очередей, но в густом лиственном лесу сложно определить расстояние до места боя. Поскольку Аня здесь единственная девушка, военные в первую очередь стараются обеспечить ее безопасность.
Проходим указатель «Авдеевка» и вскоре подходим к вилле «Царская охота», состоящей из гостиницы и ресторана. Когда-то это было явно дорогое место отдыха, напоминающее то, что в Беларуси именуется агроусадьбой. Сейчас оно превращено в блокпост и сильно повреждено артобстрелами. Здание ресторана сгорело от прямых попаданий снарядов. Чаша бассейна давно сухая. Бойцы разместились в небольшом каменном здании, вход в которое прикрыли защитной стеной из тротуарной плитки и мешков с землей. Оставшиеся с довоенных времен мангалы солдаты используют по прямому назначению. По степени разрушений понятно, что стреляли по вилле прицельно.
Бойцы показывают трофейную банку паштета в качестве доказательства присутствия россиян на стороне ДНР — консервы сделаны в России, в Украину легально не завозятся. Аргумент весьма забавный, поскольку Украина держит блокаду ДНР и практически все продукты там из России. Эта банка могла быть куплена в любом донецком магазине местным жителем — контрактником армии ДНР.
По информации со страницы фейсбука, в этих местах действуют те, кто именует себя «Тактическая группа Беларусь» в составе «Правого сектора».
Возвращаемся назад в Авдеевку.
На окраине города в стороне Донецка стоят две девятиэтажки, подвергшиеся интенсивным артиллерийским обстрелам прямой наводкой.
Одна из них внешне очень напоминает девятиэтажку рядом с Донецким аэропортом.
В сопровождении военнослужащего заходим внутрь. Огромная разница в степени сохранности помещений в зависимости от того, куда обращены окна — в сторону обстрела или в противоположную. Квартиры, окна которых смотрят на Донецк, практически все полностью разрушены снарядами. Воды нет, но электричество подается — квартирные электросчетчики работают.
В части пустующих квартир разместились военные.
Военнослужащий ведет меня на верхний этаж в одну из пустующих квартир. В нее попал снаряд из танка. Взрывом полностью разрушило относительно слабые внутриквартирные стены, а также пробило насквозь пол и потолок. Межквартирные стены выстояли. Сейчас в квартире кучи мусора из пластиковых бутылок и консервных банок — следы пребывания солдат.
Из квартиры открывается панорама на Донецк. Знакомые места. Слева копр шахты Бутовка, с которого корректируется огонь по Спартаку. Напротив этого копра мы были с другой стороны, когда делали материал о том, как развозят «гуманитарный» хлеб.
Правее — ближайшая к аэропорту девятиэтажка, которую нам показывали бойцы ДНР Кучер и Скорп.
Еще правее — разбитый терминал аэропорта, около которого тоже были.
Тогда мы опасались обстрелов от тех, кто сейчас стоит рядом. Теперь по нам могут начать стрелять те, кто тремя месяцами раньше нас душевно принимал как гостей.
Читайте также:
Путешествие на войну. Донецк — территория экстрима
Путешествие на войну. Тельманово. В нескольких километрах от линии фронта
Путешествие на войну. Хлеб, жизнь, бездомные собаки и что будет дальше|
Путешествие на войну. Армия и добровольцы Украины
Путешествие на войну. Днепр. Мечниковская больница
Путешествие на войну. Елена Белозерская. Новейшая история украинского национализма
Путешествие на войну. В логове «фашистобандеровцев»
Путешествие на войну. Широкино. Население — 0
Путешествие на войну. Прифронтовые дороги и «плен» по пути на передовую