"Роды - это рефлекс. Нужно просто довериться". Врач о порядках в роддомах и моде рожать за границей

Какие новые технологии в родильных домах? Зачем при родах используют окситоцин? Как белорусские акушеры относятся к партнерским родам и что они думают о моде рожать за границей? TUT.BY поговорил об этом с доктором 5-го столичного роддома Василием Шостаком.

В среднем — двадцать родов в сутки

Обновленный роддом 5-й городской клинической больницы открылся в прошлом году. С тех пор о нем не раз писали: на субботнике при строительстве роддома здесь работал Александр Лукашенко, он же бывал тут после открытия и даже советовал здесь рожать знаменитой биатлонистке Дарье Домрачевой .

Заведующий родовым отделением Василий Шостак проводит для нас небольшую экскурсию по роддому, где в среднем в сутки принимают 20 родов.

Доступ в родовой блок, как на стратегический объект, — при помощи специального чипа. Василий Шостак говорит, что в родильных залах, предродовых палатах, операционных блоках и отделениях реанимации оборудована система по технологии «чистых комнат». Она поддерживает в помещениях постоянные температуру, влажность и давление.

— Надо понимать, что все родильные дома в нашей стране — модернизированные. Но в основном они перестроены на основании старых корпусов. Место, где вы находитесь, — первый корпус в стране, который построен с нуля, по новым санитарным нормам и правилам. Тут рассчитывалась кубатура и площадь палат и родильных залов на каждую койку, на каждого пациента, включая маленьких детей, — отмечает собеседник. — А старые роддома новые нормативы порой физически выполнить не могут, так как многое закладывается еще при проектировании.

Блочная система палат, впрочем, в белорусских роддомах стала появляться еще в девяностых. В 5-м роддоме блоки на троих-четверых, в каждом — свой санузел.

Вип-палат нет, зато палат для партнерских родов хватает

В этом родильном доме — четыре палаты для партнерских родов. Василий Шостак шутит, что по комфортности именно их он и назвал бы вип-палатами.

— А если серьезно — никаких вип-палат у нас нет. Роддом построен для каждой женщины. Есть палаты повышенной комфортности — одноместные и двухместные. Родильницы имеют право выбрать. Мы, кстати, предлагаем женщинам не лежать в одиночку. Одноместные палаты, как и остальные, снабжены кнопками вызова медперсонала, но бывает, что маме нужно отлучиться. Например, женщине нужно на осмотр врача — а с ребенком не пойдешь. Когда в палате есть соседка — она сможет некоторое время присмотреть за вашим ребенком. Да и в столовую с ребенком не сходишь. Ну и чисто по-женски всегда хочется с кем-то поговорить, — улыбается Василий Шостак.

— А насчет партнерских родов… Есть же мнение, что в Беларуси они не поощряются.

—  Людей, которые собираются участвовать в партнерских родах, с годами становится все больше. Мы относимся к этому позитивно. Каждый мужчина имеет право разделить бремя ответственности со своей женой. В самом начале мы с опаской относились к партнерским родам, но потом поняли, что папы в обморок не падают. К тому же партнеры не присутствуют при выполнении определенных манипуляций, например, осмотре родовых путей — это все составляет врачебную тайну. Но все же партнерские роды хороши тем в первую очередь, что женщина не остается одна ни на одну секунду. Если партнер находится рядом с женщиной, она спокойнее, так как рядом есть тот, кто готов ее поддержать.

По опыту Василия Шостака, в основном партнерские роды протекают позитивно. Чтобы «рожать» вместе с женой, нужно пройти партнерские курсы — от шести до восьми занятий. На них объяснят физиологию родов и то, как и где партнер может помочь.

—  Партнерские роды возможны только при физиологических родах, при доношенной беременности. Доношенной беременность становится в 37 недель. То есть с 31-й — 32-й недели нужно ходить на курсы.

Почему «так быстро» уносят ребенка, а женщину после родов оставляют на каталке в коридоре

Василий Шостак вспоминает время, когда детей кормить к мамам привозили по часам. Сейчас, говорит, все не так.

— Еще в начале двухтысячных наш роддом самым первым в городе перешел на систему полноценного грудного вскармливания и совместного пребывания и получил статус учреждения, доброжелательного к ребенку, — от детского фонда ЮНИСЕФ. Такой статус имеют немногие, но все родильные дома — роддома совместного пребывания. Всемирная организация здравоохранения считает, что новорожденный должен есть не по часам, а тогда, когда ему хочется, — говорит Василий Шостак.

— Одна из претензий женщин, недовольных белорусской системой родовспоможения, — то, что ребенка не оставляют сразу после родов с мамой, а уносят…

— Давайте поговорим про физиологические, то есть обычные, роды — объясняет акушер-гинеколог. — Если состояние мамы и ребенка позволяет, то сразу после родов малыша выкладывают маме на живот, чтобы произошло осеменение материнской микрофлорой. Поскольку они вместе существовали в течение нескольких месяцев, эта флора поможет ему адаптироваться к окружающей среде. Потом ребенка осматривает врач-неонатолог. После этого новорожденного прикладывают к груди — обычно это происходит в течение первых 30 минут. Потом, разумеется, ребенок не может оставаться с мамой. Ему нужно тепло — он находится в специальной детской кроватке, где воздух подогревается до 37 градусов. Это единственное время, когда они разлучены. Маме тоже нужно отдохнуть. Кроме того, порой необходимо ушивание каких-то разрывов после родов. Опять же, если кесарево сечение, мама не может сразу после него находиться с ребенком. Ходят разговоры про требование в два часа близкого контакта после родов — я считаю, что оно неправильно истолковывается. Здесь главное — не держать ребенка постоянно на руках, важно прикладывание к груди и выкладывание на живот. Вот что необходимо для нормального течения периода новорожденности.

— Еще одна обида мам: после родов вывезли в коридор и оставили там на каталке. Почему так происходит? Не хватает мест, когда много родов?

— Большая часть осложнений происходит в первые 2−4 часа после родов. Мама находится на каталке, чтобы ее максимально быстро можно было доставить в операционную. При этом она находится либо в отдельно выделенном помещении, либо в коридоре непосредственно возле родзала. По опыту работы убежден, что женщина после родов должна быть на виду, там, где постоянно находится и работает персонал, да и освещенный коридор по функциональности не хуже комнаты наблюдения. Ведь коридоры в родовых отделениях — не только место прохода, но и функциональное место: пост акушерки, оборудованный мониторами слежения, где выполняется официальная бумажная работа — истории родов, карты наблюдения и так далее.

Василий Шостак рассказывает и о беспроводном приборе в виде плечевой манжеты, который позволяет на расстоянии измерять пульс, давление и насыщение крови кислородом.

— Это тоже помогает работе персонала, потому что не нужно каждые 20 минут подходить и измерять артериальное давление. Время, когда мама находится в коридоре родового блока после родов, — контроль за ее состоянием. Потом женщину переводят в палату. К этому времени ребенка уже взвесили, помыли, переодели в «гражданскую» одежду. Буквально через час после перевода в палату ребенка маме отдают, и с этого момента она находится с ним постоянно.

Заведующий родовым отделением добавляет, что в «государственной» одежде ребенок сейчас находится только первые часа два своей жизни. Потом его можно одеть «в свое». Что касается пеленок, то тут дело обстоит так:

— На сегодня нет жесткого требования, что ребенок должен находиться в пеленках. Ребенку нужно свободное положение, чтобы он мог шевелить ручками и ножками… Даже те дети, которые находятся в отделении реанимации и интенсивной терапии, сегодня не пеленаются. В этом нет никакого смысла.

— Было дело, что женщины жаловались: во время отключений горячей воды даже в столице мамам после родов приходится бегать с чайниками, греть воду, чтобы помыться… но ведь на дворе ХХI век.

— В нашем роддоме постоянно есть горячая вода — для этого есть бойлеры. На нас отключения горячей воды никак не влияют. Более того, есть генераторы, которые позволят роддому работать автономно в случае, если вдруг пропадет электричество.

«Мы детей не производим. Наша задача — удержать родовой процесс в определенных рамках физиологических родов»

На просьбу поделиться, какие самые популярные страхи у современных рожениц, Василий Шостак сразу говорит:

— Почему-то женщины против окситоцина. Это препарат для стимуляции родовой деятельности. Надо понимать, что его не используют налево-направо, а только по определенным показаниям. Он же используется и для профилактики кровотечения. Реагируя на слово окситоцин в родильном зале, женщина не понимает, что он нужен, чтобы остановить кровотечение. Просто его нужно начинать вводить за какое-то время до того, как в нем возникнет потребность — он еще должен сработать.

Вообще медикаментозная поддержка вызывает у рожениц много вопросов, рассказывает заведующий родовым отделением.

— Но мы не вводим такое количество медикаментов, которое мешает рождению человека. Наоборот, мы придерживаемся максимальной демедикализации родов. ВОЗ считает, что физиологически протекающие роды не нужно обезболивать, никакие препараты не должны вводиться. Но это если роды протекают нормально. А ведь не все женщины рожают без осложнений, поэтому иногда какие-то препараты нужно использовать. Безусловно, что это минимум. По сравнению с обычным отделением родильное использует всего 10 наименований препаратов. Мы отказались от многих препаратов, которые использовались в советском акушерстве. Есть женщины, которые категорически против медикаментов. Но если им хорошо объяснить, для чего именно это нужно, они, как правило, понимают.

Василий Шостак сокрушается: многие женщины приходят к ним психологически не подготовленными к родам.

— Если есть какие-то страхи и позволяет время — мы можем что-то скорректировать, потому что в родах бороться со страхами поздно. С ними нужно бороться во время беременности, до начала родов. Мое глубочайшее убеждение, что девять месяцев есть у женщины для того, чтобы она к родам подготовилась психологически. Роды — не болезнь, а физиология. А у нас перед лицом родового стресса женщины оказываются настроенными против персонала. Многие думают: я пришла — вы мне должны выдать живого здорового ребенка. Но мы детей не производим. Наша задача — удержать родовой процесс в определенных рамках физиологических родов. Если все пойдет не так, нужно родовой акт скорректировать. Мы будем все делать, чтобы женщина родила живого здорового ребенка.

К женщинам у меня есть просьба. Мой научный шеф говорит, что у нас каждый человек разбирается в кулинарии, в ЖКХ и в гинекологии, но на бытовом уровне. Мы гинекологией занимаемся профессионально. Бывает, что роженицы думают, что разбираются в этом лучше — ведь они что-то читали, что-то слышали от знакомых и подруг. И начинают кричать, указывать, как и что правильно делать. К большому сожалению, обыватели не понимают особенностей течения родов, подходов к коррекции отклонений. Каждый родильный дом в нашей стране работает по определенному документу: расписано, какие нужны препараты, как ведутся роды. Ничего от себя мы не добавляем и никакие эксперименты над женщинами не проводим. Роды — это рефлекс. Здесь нужно просто довериться своему врачу и своей акушерке.

— А почему в наших роддомах до сих пор чуть ли не закрытый режим? Почему нельзя пустить к маме и новорожденному в палату отца ребенка, бабушек-дедушек, самых близких людей?

— Санитарными нормами и правилами посещения в родильном доме не разрешены. Родовое отделение — закрытого типа. У нас нет посещений в палатах, для встреч есть вестибюль. Почти все пациентки гинекологии имеют возможность ходить — для чего встречаться с родственниками именно в палате?

— Сегодня модно ехать рожать в Вильнюс, например. А в интернете даже разворачиваются кампании вроде «Родить по-людски в Беларуси». Что вы как врач думаете об этом?

— Расскажу такую историю. Весной у нас родила женщина — у нее были показания для региональной анестезии родов — мы сделали. Она после родов лежала на каталке и разговаривала по телефону. Потом рассказала, что общалась со своей подругой, которая днем раньше родила в Вильнюсе. И та ей сказала: «По тем деньгам, которые я заплатила здесь за роды, они могли бы родить вместо меня». Ей не понравилось, а нашей пациентке понравилось. При этом мы ничего особенного не делали, не танцевали перед ней, хороводы не водили. Просто выполняли свою работу. Роды — это коллективная работа и коллективная ответственность: акушер-гинеколог, акушерка, неонатолог, анестезиолог, детская сестра, врач, который будет вести послеродовую палату. А бывает так, что роды начались ночью, а заканчиваются днем. Соответственно, за это время успевает смениться бригада. И от работы каждого зависит большой результат, который называется человеческая жизнь.