"Одни тянут, другие звонят по первому "чиху". Врач скорой о нагрузке, пациентах, жизни и смерти

 

«Есть много людей безответственных, по звонкам в „скорую“ это хорошо заметно. Температура 37,5, давление чуть повысилось — и давай врачей на дом требовать. Набирают и не думают, что пока мы с ними градусник ставим, у кого-то инфаркт, и ему наша помощь важнее», — говорит Руслан Мамедов, врач скорой помощи. Пятый год он работает в бригаде реанимации и не скрывает, что скорой часто приходится выполнять функции поликлиники. В интервью TUT.BY доктор рассказал о том, как это — каждый день бороться за чьи-то жизни и не сдаваться, когда видишь смерть.

«Скорая — это образ жизни. Многие из тех, кто уходят, потом возвращаются»

С понедельника по пятницу с 8.30 до 17.00 работа у Руслана в основном кабинетная: с этого года он заведует подстанцией № 7 Минска. В его подчинении 165 человек. Руководить людьми, шутит, сложнее, чем спасать больных.

— В выходные, иногда по ночам беру дежурства на скорой — в бригадах интенсивной терапии и реанимации, не хочу терять навыки, — рассказывает врач.

Он сидит за большим столом. Перед ним компьютер, документы и календарь, где отмечены дополнительные смены. В основном, говорит, специалисты на скорой берут не меньше ставки с четвертью. Хотя бывают и исключения. Сейчас к ним на подстанцию устраивается доктор, который до этого работал более 300 часов в месяц. Это две ставки.

— Скорая — это образ жизни. Многие из тех, кто уходят отсюда в другие организации, потом возвращаются, просят пол- или четверть ставки и совмещают. И дело тут не в деньгах, просто эта работа так легко не отпускает.

Сам собеседник попал в бригаду скорой еще на втором курсе меда. Пришли с одногруппником на подстанцию, попросили ездить с врачами на вызовы. Денег им за это не платили, зато было интересно.

Теперь Руслану 33. Улыбается он нечасто, в основном, когда рассказывает о тех, кому удалось помочь. Сколько на его счету спасенных жизней, не знает, никто не считает. О себе же говорит, как рапорт читает. Часть характера это или дело привычки — непонятно. Сам он объясняет данное обстоятельство просто: 15 лет «отдал армии».

— После седьмого класса поступил в Суворовское училище и мог без экзаменов пойти на любой военный факультет, — вспоминает он. — Тогда я не знал, хочу ли всю жизнь служить, поэтому выбрал специальность врача, чтобы, в случае чего, быть востребованным на гражданке.

По распределению попал в военную часть Полоцка, потом командиром медроты перевелся в Марьину Горку.

— Заканчивался пятилетний контракт, и я решил уйти на гражданку. Полевые выходы, боевая подготовка — все-таки в армии службы больше, чем медицины. За эти пять лет мои ровесники-врачи продвинулись в профессии гораздо дальше. Стал искать работу, и попал на скорую в бригаду интенсивной терапии. О реанимации я и мечтать не мог.

— Почему?

— Туда берут только опытных сотрудников, нужна должная подготовка — повышение квалификации по реанимации.

— А психологическая устойчивость?

— Скорее физическое состояние. На второй подстанции, где через полгода я все-таки попал в реанимационную бригаду, были только мужчины. Большинство пациентов требуют транспортировки на носилках, женщинам-медикам справиться с этим сложно. Когда счет идет на минуты, нет времени ждать помощи от родных или прохожих. Нужно брать и нести.

— А вам-то самому не сложно было привыкать к работе, на которой нужно постоянно бороться со смертью?

— Нет, характер у меня достаточно уравновешенный. Только вначале, когда ехал на первые вызовы, по дороге судорожно листал протоколы, что-то вспоминал. Но уверенность пришла быстро.

Вообще, бригада реанимации — это единый организм. По всем протоколам для реанимации дается 30 минут. Если в течение этого времени работа безуспешна, то констатируется биологическая смерть, поэтому нервничать и разговаривать некогда.

«Людям свойственно драматизировать. Бывает, порезал палец, а звонит: «Кровь фонтаном»

— Из-за чего люди чаще всего вызывают реанимационную бригаду?

— Из-за патологий сердечно-сосудистой системы. И умирают от этого тоже чаще всего. На втором месте — травмы и отравления.

— Едой?

— Нет, лекарствами. Речь идет о попытках суицида. Сюда же можно отнести и алкоголиков, которые пьют непонятные жидкости.

Года два назад часто вызывали из-за спайсов. Каждое второе дежурство попадался хотя бы один такой пациент. Причем, сразу мы толком не понимали, что вдруг стало происходить с людьми. Помню, 1 января, восемь утра, заступил на дежурство. Звонок — из окна пятого этажа спрыгнул обнаженный мужчина. Как позже выяснилось, он был трезвый. С каждой сменой случаи неадекватного поведения сыпались один за другим. Мужчина, например, вырезал приятелю глаз и положил в глазницу цепочку. Сказал, думал, перед ним робот, и хотел замкнуть контакты.

Мы понимали, это какие-то наркотики. Позже узнали их название — спайсы. В отличие от классической «дури», которая угнетает сознание, эта, наоборот, его возбуждает. Сейчас вызовов по спайсам гораздо меньше, с начала года у меня не было еще ни одного. Зато стали возвращаться опиоиды, в данном случае при передозировке человек перестает дышать.

— Кто чаще всего обращается за скорой медицинской помощью?

— Пожилые женщины. Мужчины же обычно тянут до последнего. Были случаи, когда у человека сильно болел живот, он несколько дней не разрешал родным звонить в скорую, а потом оказалось, что у него желудочно-кишечное кровотечение. Честно, большинство людей можно смело делить на две группы: одни ждут, пока совсем не скрутит, другие при первом «чихе» набирают скорую.

— Много вызовов, где с болезнью пациенты могли бы и сами справиться?

— Людям свойственно драматизировать. Бывает, порезал палец, а звонит: «Кровь фонтаном, руку оторвало». Скажу так: в значительной части вызовов скорой приходится выполнять функции поликлиники.

— Ложные вызовы часто встречаются?

— Понятие «ложный вызов» у нас вообще редко используется, чаще — «безрезультатный». Ведь не докажешь, что человек набрал скорую нарочно, а не из благих намерений. Навскидку вспомню только один случай, когда мы оформили ложный вызов. Мужчина вышел на балкон покурить, а на пару этажей ниже, стоял человек. Когда первый, видимо, отвернулся, второй — ушел. Первый решил, что сосед выпал, вызвал скорую, а сам — в квартиру. Мы приехали, обошли вокруг дома, никого. Набрали милицию, стали выяснять, как все произошло. В итоге звонившего оштрафовали. Конечно, иногда вообще до абсурда доходило. Бригада приезжает, а помощь нужна не человеку, а животному.

— А агрессивные пациенты попадаются?

— Всякое бывает. Вопрос о том, как обезопасить врача от пациента, периодически возникает. В качестве эксперимента на одной из подстанций врачам скорой раздали диктофоны. Когда на выезде специалисты предупреждают, что ведется запись, люди становятся спокойнее.

«Я помогал, а только потом осознал, что для меня это не просто человек с улицы»

— Часто помощь реанимационной бригады нужна детям?

— Уследить за ребенком сложно. Вот и выходит, что малыши глотают медикаменты, травятся бытовой химией, получают электротравмы. Вообще, когда вопрос касается жизни и смерти, с детьми тяжелее всего. Особенно если не успеваешь спасти.

Навсегда запомню случай: нас вызвал 15-летний парень. Сказал, что его 12-летний брат нашел детонатор, вставил в розетку и устройство взорвалось. Когда мы прибыли, пострадавший сидел в ванной и держал руку под краном. Взрыв лишил его нескольких пальцев и зрения. Мы доставили его в больницу на операцию.

Позже жизнь еще раз свела меня с этим ребенком. С женой занимаемся благотворительным проектом help.blog.tut.by, где для больных детей собирают деньги на лечение и реабилитацию. В какой-то момент к нам обратились родители этого парня. Они очень активно боролись за сына, написали о его беде более чем в 50 клиник мира, и вот откликнулся один итальянский профессор. После нескольких операций мальчик стал видеть. Правда, лично мы с ним так и не встретились.

— Случалось, когда судьба после сводила с теми, кого спасали?

— Ни разу.

— Может быть, кто-то специально искал вас, звонил, чтобы сказать «спасибо»?

— Очень редко, возможно, многие считают, что мы только доставляем пациента в больницу, а спасают его уже там. Хотя, скорее всего, когда случается беда, некогда думать о благодарностях.

— Врачам скорой доплачивают за то, что вытянули человека с того света?

— Дополнительная премия за успешную реанимацию сегодня — одна базовая. Вообще, спасать людей — наша работа, поэтому не стоит драматизировать по поводу этих цифр.

— Вне работы приходилось кому-то оказывать медпомощь?

— Всего два раза, но случаи несложные. В университете у меня был преподаватель Олег Брониславович Павлов, вел анестезиологию и реанимацию, так он всегда носил с собой чемоданчик с реанимационным набором. И почему-то ему «везло» на происшествия: то в электричке, то в автобусе.

У меня ничего такого с собой нет. Если вдруг беда, первую помощь можно оказать и руками. Вообще, людям нужно понимать, что скорая не может моментально оказаться рядом с больным. Когда счет идет на секунды, нужно действовать и оказать хотя бы первую помощь.

— А родных не спасали?

— Очень серьезных ситуаций не было. Помните трагедию на Гая, когда мужчина протаранил пять машин, два человека погибли? Это был водитель нашей скорой с женой. Утром на подстанции мы еще разговаривали: он уходил со смены, я заступал. А потом на первом же вызове пришлось проводить ему реанимацию. В такие моменты не думаешь, что это твой знакомый: я помогал, а только потом осознал, что для меня это не просто человек с улицы.

«В нашем ящике около 150 писем, и, как бы мы не старались, мы не в силах помочь всем»

— Как семья относится к вашей работе?

— Уже привыкли, к тому же жена у меня тоже медик — врач ультразвуковой диагностики. С ней мы с 2012 года занимаемся благотворительным проектом help.blog.tut.by. Каждый день пишут родители больных детей. Очень часто люди обращаются к нам, когда не могут решить вопрос в Беларуси. Они считают, что за рубежом им точно помогут. Зачастую я понимаю, этого не произойдет, но осуждать таких мам и пап не берусь, ведь они хотят сделать все для своего ребенка. И даже если ничего не поможет, семья на время сменит обстановку, а это уже хорошо.

— Аферисты встречаются?

— В 2012-м, когда начинал работать, их было много. Сейчас нет. Зато хватает родителей, которые считают, что их ребенку помощь важнее, чем другим. Им безразличны остальные. И это даже при том, что их мальчику или девочке недавно помогали. Сейчас в нашем ящике около 150 писем, и, как бы мы не старались, мы не в силах помочь всем и сразу.

— Но жизнь — это не только работать и помогать?

— Но я же не всегда работаю, после дежурств отдыхаю с семьей. У меня дочке уже 11 лет. Хожу на тайский бокс, занимаюсь, правда, только для себя. В соревнованиях не участвую. Да и зачем? На профессиональные тренировки времени нет, а если что-то делаешь, нужен результат, а не галочка.

Похожая ситуация у меня и на работе. Простые вызовы — давление, температура, мне не интересны, от таких выездов я морально устаю. Интереснее спасать людей, которые могут не выжить без нашей помощи. Когда приезжаем, пациент в состоянии клинической смерти. Проводим реанимацию — и человек начинает дышать, и сердце у него снова бьется.

Помню, ночью вызвали к женщине. Повод — сердце болит. Подъехали, у подъезда встречает дочка: «Мама не дышит». Оказалось, на фоне приема гормональных контрацептивов у нее одновременно случился инфаркт, инсульт и тромбоэмболия легочной артерии. Мы ее реанимировали, доставили в больницу, а через 30 дней пациентку уже выписали домой. Она потом даже за руль снова смогла сесть. После таких случаев понимаешь, что оказался в нужное время в нужном месте.

Основные правила перовой помощи от Руслана Мамедова:

1) Если человек подавился едой, пищу нужно срочно извлечь. Кусок можно элементарно попытался достать пальцами. В крайнем случае, стоит применить прием Геймлиха — обойти человека сзади, кулаком одной руки нажать на живот, ладонь второй положить на кулак и делать толчкообразные движения.

2) Когда кажется, что пациент скорее мертв, чем жив (это я о клинической смерти), нужно немедленно делать закрытый массаж сердца.

3) При кровотечениях обязательно наложить жгут или ремень. В крайнем случае, сделать давящую повязку из одежды. Главное при этом — не передавить, а то был у нас случай, когда мужчина приятелю кровотечение на руке останавливал проволокой.

4) При эпилепсии не засовывайте человеку в рот ложку. Положите его на бок, чтобы язык не запал, и удерживайте голову, чтобы больной не травмировался.