Бережков: Не я посадил Субботкина
22.09.2016 20:52
—
Новости Общества
Минск, 22 сентября. В "Фейсбуке" на странице Владимира Бережкова, бывшего генерального менеджера ЗАО "Хоккейный клуб "Динамо-Минск", а ныне директора департамента маркетинга и коммуникаций Белорусской федерации футбола, 22 сентября, через сутки после зачитывания протоколов его допросов на суде по делу бывшего гендиректора компании Максима Субботкина, появилась запись, в которой говорится, что "так тяжело еще не молчалось".
21 сентября на процессе по делу Субботкина в суде Первомайского района Минска Бережков, помилованный президентом, законно отказался давать показания в качестве свидетеля. Суд, несмотря на протесты адвокатов, принял решение огласить протоколы показаний бывшего функционера "Динамо" на стадии предварительного расследования. Согласно этим документам, Бережков признал, что снимал деньги с предоставленной ему карточки принятого на работу в клуб скаута Леонида Сагындыкова и передавал их Субботкину, имевшему "нищенскую зарплату".
То заседание суда завершилось скандалом: родственники Субботкина и он сам обвинили Бережкова в лжесвидетельстве, а отец обвиняемого едва не набросился на свидетеля.
"Понимаю, что многие разочарованы и ждут от меня оправданий, хотя бы ответа на дерзкое и бессовестное обвинение в лжесвидетельстве, — написал Бережков. — Кто-то в подробностях описал, как краснели мои уши (не видеть мне их как своих друзей на этом процессе), но никто не обратил внимания, с каким усердием и настойчивостью защита Субботкина старалась помешать оглашению моих показаний, данных в ходе досудебного следствия. Мне и самому не хотелось публичной грязи, но уж точно ведь очевидно всем: протоколы допросов по определению не могли явиться сюрпризом для устроителей шоу в зале суда".
По словам свидетеля, все стороны процесса ознакомились с делом до начала его рассмотрения, а Субботкин – еще в декабре-январе — "вместе со мной за одним и тем же столом, который мы делили тогда пополам за одной решеткой. И временами даже следователь оставлял нас на короткое время, возможно, в надежде на проявление тех же эмоций. Но тогда их ни у кого не было, там, зимой на Володарке, мы оба надеялись на выход на волю. И Максим с присущим ему бобруйским оптимизмом не говорил мне тогда о кошмарах с его детьми, а лишь лукаво подмигивал: "Володя, не переживай, все будет хорошо". И это несмотря на всю мою правду…"
"Да, я говорил правду не всю, — заявил Бережков. — Равно как не все важные для понимания картины документы огласил господин обвинитель. По большому счету всю правду не знаем даже мы с Субботкиным, хотя у каждого из нас она теперь своя, противоречивая и противоположная. Но право слово: не я изначально посадил Субботкина, не я его потянул за собой в тюремный омут — все ведь с точностью до наоборот. Это факты. Но вот откровение: кабы знал я заранее хотя бы часть из того, что впервые открылось мне при знакомстве с этим общим нашим уголовным делом, точно избежал бы надвинувшихся тюремных бед и сумы наносного позора. Просто не было бы в моей биографии заступа в это дерьмо".
"И все же молчу… Ненавижу его, но молчу. Да, из опасения навредить себе и своей семье, другим важным для меня людям. Но теперь еще — в первую очередь — из чувства жалости и сострадания к этому хитрому животному. Мы всегда в ответе за тех, кого приручили… Думаю, надеюсь, буду жив и силен, когда получу моральное право честно и прямо ответить на все нарастающие по ходу этого печального шоу вопросы, но первым и необходимым условием для выхода из обета молчания должен стать выход на свободу всех фигурантов дела. Я этого искренне хочу", — написал Бережков.
Вячеслав Будкевич, БелаПАН.
21 сентября на процессе по делу Субботкина в суде Первомайского района Минска Бережков, помилованный президентом, законно отказался давать показания в качестве свидетеля. Суд, несмотря на протесты адвокатов, принял решение огласить протоколы показаний бывшего функционера "Динамо" на стадии предварительного расследования. Согласно этим документам, Бережков признал, что снимал деньги с предоставленной ему карточки принятого на работу в клуб скаута Леонида Сагындыкова и передавал их Субботкину, имевшему "нищенскую зарплату".
То заседание суда завершилось скандалом: родственники Субботкина и он сам обвинили Бережкова в лжесвидетельстве, а отец обвиняемого едва не набросился на свидетеля.
"Понимаю, что многие разочарованы и ждут от меня оправданий, хотя бы ответа на дерзкое и бессовестное обвинение в лжесвидетельстве, — написал Бережков. — Кто-то в подробностях описал, как краснели мои уши (не видеть мне их как своих друзей на этом процессе), но никто не обратил внимания, с каким усердием и настойчивостью защита Субботкина старалась помешать оглашению моих показаний, данных в ходе досудебного следствия. Мне и самому не хотелось публичной грязи, но уж точно ведь очевидно всем: протоколы допросов по определению не могли явиться сюрпризом для устроителей шоу в зале суда".
По словам свидетеля, все стороны процесса ознакомились с делом до начала его рассмотрения, а Субботкин – еще в декабре-январе — "вместе со мной за одним и тем же столом, который мы делили тогда пополам за одной решеткой. И временами даже следователь оставлял нас на короткое время, возможно, в надежде на проявление тех же эмоций. Но тогда их ни у кого не было, там, зимой на Володарке, мы оба надеялись на выход на волю. И Максим с присущим ему бобруйским оптимизмом не говорил мне тогда о кошмарах с его детьми, а лишь лукаво подмигивал: "Володя, не переживай, все будет хорошо". И это несмотря на всю мою правду…"
"Да, я говорил правду не всю, — заявил Бережков. — Равно как не все важные для понимания картины документы огласил господин обвинитель. По большому счету всю правду не знаем даже мы с Субботкиным, хотя у каждого из нас она теперь своя, противоречивая и противоположная. Но право слово: не я изначально посадил Субботкина, не я его потянул за собой в тюремный омут — все ведь с точностью до наоборот. Это факты. Но вот откровение: кабы знал я заранее хотя бы часть из того, что впервые открылось мне при знакомстве с этим общим нашим уголовным делом, точно избежал бы надвинувшихся тюремных бед и сумы наносного позора. Просто не было бы в моей биографии заступа в это дерьмо".
"И все же молчу… Ненавижу его, но молчу. Да, из опасения навредить себе и своей семье, другим важным для меня людям. Но теперь еще — в первую очередь — из чувства жалости и сострадания к этому хитрому животному. Мы всегда в ответе за тех, кого приручили… Думаю, надеюсь, буду жив и силен, когда получу моральное право честно и прямо ответить на все нарастающие по ходу этого печального шоу вопросы, но первым и необходимым условием для выхода из обета молчания должен стать выход на свободу всех фигурантов дела. Я этого искренне хочу", — написал Бережков.
Вячеслав Будкевич, БелаПАН.