Анна Канопацкая: "Мне хватает на ту жизнь, которую я хотела бы предложить своим избирателям"
Анна Канопацкая — одна из двух оппозиционерок, которые прошли в парламент. Ей 39 лет, она минчанка, растит двоих детей, управляет юридической фирмой и хорошо зарабатывает, состоит в ОГП с 1995 года, баллотировалась в парламент во второй раз. Тем не менее победа на выборах стала неожиданностью для нее самой. В интервью TUT.BY новоиспеченный депутат рассказала, почему в Беларуси инвесторы беззащитны, как сделать суд независимым, почему учителя держатся за зарплату в 5 миллионов, зачем белорусам страховая медицина и почему ей не нужны депутатские привилегии.
— Вы закончили юридический факультет БГУ, верно?
— Да, я юрист по профессии. Я училась в 1993—1998 годах. Это было замечательное время: гласность, настоящий парламент, дискуссии с преподавателями, мой доклад на студенческой конференции о том, что референдум 1996 года незаконен (и все поддержали!). Все это, наверно, подтолкнуло меня в политику.
— Вы пришли в Объединенную гражданскую партию еще в 1995 году, были на учредительном съезде. Как вы попали туда в 19 лет?
— Меня привели друзья семьи с моего согласия. Люди, которые собрались там — это до сих пор знаковые фигуры, в том числе бывший премьер-министр Михаил Чигирь (друг семьи Анны Канопацкой. — Прим. TUT.BY). Я всегда интересовалась политикой. Мои однокурсники сейчас говорят: «Аня, ты хотела этого с первого курса».
— Где вы работали до того, как стали владелицей юридической фирмы?
— Я пошла работать после первого курса. Сначала — не совсем легально — в фармацевтическую компанию, где прошла путь от девочки «принеси-подай» до юриста. Потом мне захотелось уйти в другую сферу — страхование. Там я начинала работать юристом, а закончила на должности замдиректора. Увидев безобразие, которое творилось на страховом рынке, я подумала, что, может быть, ценно и полезно попробовать себя на госслужбе. Два месяца я проработал в департаменте по надзору за страховой деятельностью Минфина. Страховые компании говорили мне: «Какой вы прогрессивный и понимающий нас человек», но мой начальник считал по-другому.
— А потом вы решили открыть свой бизнес.
— В ту фирму, которой я владею сейчас, я тоже пришла работать наемным сотрудником. И со временем стала обладателем 90% акций.
— На пресс-конференции вы говорили, что занимаетесь хозяйственным и коммерческим правом, в том числе помогаете привлекать в страну инвестиции. Не слишком ли это сложное дело? Было столько случаев, когда государство забирало активы «именем революции».
— Действительно, у нас нет гарантии защиты инвесторов — и внешних, и внутренних. Когда ко мне приходит клиент, я не могу ему с уверенностью сказать, будет ли выигрышным его правое дело в суде. Особенно, если на одной стороне государство, а на другой — частник.
— Последнее громкое дело, где государство выступило против частника, — магазин «Лакомка». Частник проиграл. Помещение отошло «Коммунарке», которая сделала там ремонт и торгует сладостями и дорогим алкоголем.
— Государство не должно заниматься бизнесом. У него другие функции — обеспечивать порядок, законность, честную конкуренцию. За это бизнес платит государству деньги в виде налогов.
— Что нужно сделать в первую очередь, чтобы защитить инвестора в Беларуси?
— Первый шаг — независимый суд. Никаких срочных трудовых договоров с судьями быть не должно. Не может быть объективен и независим человек, который понимает, что у него через год-два закончится контракт, а ему кормить семью. У нас судьи назначаются президентом. У большинства из них служебное жилье — их обложили по всем фронтам. Должность судьи должна быть выборной (профессиональным сообществом. — Прим. TUT.BY) и бессрочной.
— Я иногда читаю в новостях про весьма странные, с моей обывательской точки зрения, приговоры. Например, «велосипедиста с битой» осудили на 5 лет колонии усиленного режима. По-человечески я не могу понять…
— За что? Это независимость судей. Видимо, в данной ситуации суд пошел на поводу у общественного мнения. Если посмотреть на приговоры по громким делам и по обычным, будет видна большая разница. Суды подвержены не только влиянию власти, но и влиянию общественного мнения.
— Анатолий Лебедько на пресс-конференции сказал, что вы собираетесь внести в парламент десятки законопроектов. Хотя депутаты прошлого созыва за 4 года внесли всего 3: посвящали все время доработке законопроектов, подготовленных другими инстанциями.
— Это ненормально. В государстве единый законотворческий орган — это парламент. А сейчас он выполняет техническую функцию при Совмине. Этого не должно быть. Наша команда, используя этот мандат, будет вносить законопроекты. Они уже подготовлены. Я не иду с пустыми руками. Я иду с командой и системой реформ.
— Как вы узнали о своей победе на выборах?
— Мы шутили об этом еще с пятницы, но всерьез я узнала в полпервого ночи в понедельник, когда Лидия Ермошина объявила результаты. Я отдавала себе отчет, что выборы нечестные и непрозрачные. Очень трудно говорить за действия третьих лиц. Объективных данных нет. Если бы у нас были наблюдатели в округе… (на пресс-конференции Канопацкая подчеркнула, что, «если бы выборы были честными, мы бы, безусловно, все равно были на них победителями». — Прим. TUT.BY).
Как я наблюдала за выборами и чудесами явки на участке, где победила оппозиционерка
— Для меня Татьяна Короткевич, которая была вашим конкурентом на выборах, более узнаваемое лицо.
— Я знаю, сколько я пикетов отстояла, сколько встреч провела, сколько агитационных материалов раздала. Я могу сказать, что как личность была интересна избирателям. Не все поддерживали, но некоторые люди говорили: «Вы заработали на себя, значит, вы заработаете на других».
— Да, ваш доход за прошлый год — почти 300 миллионов рублей (старыми) — впечатляет.
— Я думаю, что я потеряю в деньгах, когда приду в парламент (средняя зарплата депутата Палаты представителей составляет 15−18 миллионов рублей (старыми. — Прим. TUT.BY). Я не скрываю, что у меня хороший доход. У меня есть машина, квартира, загородный дом. Мне хватает на ту жизнь, которую я хотела бы предложить своим избирателям.
— Но вы предлагаете реформы. А чиновники сетуют, что белорусам свойственны «иждивенческие настроения».
— Нет. У нас люди очень хотят достойно жить. И посмотрите, как бы ни душили эти бизнесы, они работают. Люди хотят работать, но они хотят видеть и результат этой работы. Люди устали работать за копейки.
— А социальные гарантии нужно сохранять?
— Да. Но если государство создаст успешные условия для бизнеса, если пройдут экономические и политические реформы, то любой здравомыслящий человек с головой, руками и ногами сможет заработать себе на квартиру, машину и пенсию.
— Газета «Народная Воля» в 2008 году писала, что ваш отец отказался от пенсии. Это правда?
— Да. Когда он увидел счет за квартиру, то понял, что его пенсии не хватит заплатить за жилье, на которое он сам заработал. Он был очень возмущен. Сейчас он уже получает пенсию, но год он пытался поменять систему, чтобы она соответствовала его вкладу. Мой отец много сделал для этой страны. Он был первым официальным долларовым миллионером в Беларуси (отец Анны Канопацкой — бизнесмен Анатолий Труханович, председатель «Белорусского союза налогоплательщиков». — Прим. TUT.BY).
— Семья поддержала ваше решение пойти в парламент?
— Да, больше всего поддерживают папа и сын. Папа возмутился, когда до него дошли слухи, что я отказалась от мандата.
— Ваши дети интересуются политикой? (У Анны Канопацкой 15-летняя дочь и 17-летний сын).
— В школе у сына как-то случился казус. На политинформации мой ребенок нелицеприятно высказался о президенте. Меня в школу вызвали. Безусловно, он не должен был выражаться, но мы в семье считаем, что нынешняя власть не лучшая для страны, и ее надо менять.
Мне нравится старый советский анекдот, когда на конкурсе диссидентов первое место занял сантехник, который пришел и сказал: «Тут не кран надо менять, а всю систему». У нас ситуация, когда надо менять систему. И может быть, надо начинать с системы образования. Я не хочу, чтобы мне звонил классный руководитель моего ребенка и заставлял идти в БРСМ! Я хочу, чтобы его учили наукам.
— На учителях лежит идеологическая нагрузка, этого и президент не отрицает.
— Я знаю, насколько престижна работа учителя в Германии. А что у нас? С другой стороны, я понимаю, что даже 5 миллионов зарплаты для них — источник к существованию. Так не должно быть. В экономически развитых странах врач, учитель и юрист — практически самые высокооплачиваемые профессии.
— Вы за бесплатную медицину?
— Я сторонник страховой медицины. Ничего бесплатного нет в этом мире. Вы платите подоходный налог, покупаете товары в магазинах и платите НДС. У нашего народа забрали уверенность в том, что мы содержим это государство.
— Но люди не хотят сами платить за медицинские страховки, а работодатели говорят, что у них нет денег.
— Вопрос упирается в налоговое бремя. Безусловно, юридические лица не должны нести его на себе в таком объеме. Человек, который получает 100 рублей, думает, что обошелся предприятию именно в эту сумму. А на самом деле он предприятию обходится хорошо, если в 160 рублей. Значит, этот работник должен заработать минимум 200 рублей, чтобы принести прибыль.
— В Овальном зале вы готовы голосовать «против»?
— Я готова к тому, что будет один голос «против», и все будут знать, чей он.
Читайте также:
«Район и мы забыты Богом». За кого и почему голосуют минчане в округе Татьяны Короткевич