"Заявление против Татьяны - блеф". Может ли шариатский суд в Иордании забрать у белоруски ребенка

Белоруску, которая попала в тюрьму в Иордании (а ее 7-летняя дочка в местный приют) не отпускают из мусульманской страны, потому что Синан, предполагаемый отец девочки, хочет, чтобы по законам шариата Татьяну признали его женой, а малышку — дочкой. Можно ли судить христиан по законам шариата, чем такое разбирательство грозит Татьяне и ее дочке, TUT.BY рассказал Сергей Богдан, аспирант Свободного университета Берлина, который в 2012—2013 годах работал в проектах правого реформирования афганского права, осуществлявшихся Фондом им. Макса Планка в поддержку международного мира и правового государства.

23 июля Татьяна и ее 7-летняя дочка Ульяна улетели отдыхать в Амман к иракцу Синану и его родственникам. Примерно через неделю Таня оказалась в иорданской тюрьме, а ее дочка — в приюте. Белоруску задержали по подозрению в совершении ДТП и за неподчинение требованиям сотрудников полиции и суда. Девятого августа Татьяну выпустили под залог. Но покинуть страну они с дочкой по-прежнему не могут. Теперь из-за шариатского суда.

— Иордания — светская страна со светскими судами, — говорит собеседник. — При этом иорданское семейное право основывается на нормах мусульманского и христианского права. Это значит, что оно включает и часть шариата относительно семейного права. Когда истец и ответчик одной конфессии, они обращаются в религиозный суд. Данный суд руководствуется семейным правом, основанным на нормах мусульманского или христианского семейного права. Если стороны иска принадлежат разным конфессиям (как и в нашем случае), дело идет в светский суд.

Получается, в ситуации с Татьяной иски о признании брака между ней и Синаном, а также его отцовства должны идти в светский суд. Иначе ее дела плохи. Ведь мусульманское право отдает детей отцу — и понеслось. Ребенок, например, безоговорочно получает гражданство папы. Поэтому, если Ульяну признают его дочкой, она автоматически станет гражданкой Ирака и белорусская сторона во многом утратит возможность влиять на ситуацию. Надо понимать абсолютность этой нормы — привязки детей к отцу. Она действует не только против иностранных матерей. Моя жена — родом из Ирана, но наши дети не имеют права и не могут получить иранский паспорт. И неважно, что их мама гражданка Ирана, важно, что их отец не иранец.

— Как вы думаете, почему Синан вдруг стал настаивать на том, чтобы по законам шариата Татьяну признали его женой, а Ульяну дочкой?

— Это в психологии традиционных больших семей Ближнего Востока. Причем, любой конфессии — мусульман, христиан… Если у пары появляется ребенок, то это касается не только мамы и папы малыша, но и всей «большой семьи» отца. Скорее всего, когда Синан вернулся из Беларуси в Ирак, рассказал о девочке, родные подняли вопрос: ребенок должен быть в его семье. Возможно, ему и самому этот ребенок не важен, но он необходим семье. По нормам мусульманского семейного права, отец может забрать ребенка, когда мальчик или девочка достигнет определенного возраста. Возраст зависит от конкретного мазхаба (религиозно-правовой школы, нормам которой следуют мусульмане данной страны). Наверное, поэтому именно сейчас Синан и пытается забрать девочку: по нормам шариатского права в более юном возрасте Ульяну не могли ему передать.

— Мы, может быть и безосновательно, но привыкли считать, что восточные мужчины больше привязаны к сыновьям…

— Дети, рожденные в смешанных семьях, светлее — и волосы, и кожа, а значит, считаются более красивыми. В девочках это очень ценится, ведь потом ее можно лучше выдать замуж.

— Как доказывают отцовство по законам шариата?

— Мужчине в этом случае нужны свидетели, которые подтвердят его отцовство. Что касается анализа ДНК, то я не знаю, признает ли его иорданское законодательство. С точки зрения ортодоксального шариатского подхода — не признает. Интересен момент и со свидетелями. Это должны быть люди, которые точно знают: мужчина — отец ребенка. Но на каком основании кто-то может такое знать? Они что свечку держали? Причем, нужно минимум два свидетеля-мужчины. А если свидетели женщины, то еще больше. Ведь свидетельство женщины приравнивается лишь к половине свидетельства мужчины. Но если каким-то образом потенциальный отец сможет доказать, что ребенок — его, для мамы и девочки это станет серьезной проблемой. Ведь без разрешения папы мать не может даже вывезти ребенка через границу.

— И не важно, что ребенок, например, православный, а не мусульманин?

— Ребенок мусульманина автоматически считается мусульманином.

— А что с Татьяной?

— Как по мне, заявление против ее — вообще блеф. Я не представляю, на основании чего ее можно признать его женой. Чтобы по нормам шариата их назвали супругами, должны быть документы, подтверждающие их брак. Точнее то, что до суда они уже были супругами. Задним числом оформить это невозможно. Разве только Синан как-то надавит на нее и Татьяна сейчас согласится на свадьбу.

Есть, правда, еще одно коварное обстоятельство, о котором женщина может забыть или даже не догадываться. Лет пятнадцать назад, когда у некоторых моих северокавказских друзей, кто жили в Минске, появлялись девушки, они обращались к имаму общины — сейчас этого человека в Минске нет, — просили прочитать соответствующую молитву и якобы провести свадебную процедуру. Не знаю, делал ли это имам, они говорили — да. Девушка после этого становилась вроде как женой молодого человека, и их связь не считалась прелюбодеянием. Мне казалось, что белоруски не относились серьезно к таким ухищрениям. С юридической точки зрения такие уловки не имели никакой ценности. Для суда это вряд ли может служить основанием. Не могу сказать, как в Иордании, но в Иране это — не аргумент.

Большинство ближневосточных стран, в том числе Иордания, уже давно формализовали все эти вещи. Есть бюрократия, значит, на все должны быть и документы. Вот вам личный пример. Мы с женой до того, как поженились официально, дважды заключали временный брак. Обряд проводил знакомый мулла, и делалось это исключительно для семьи супруги, чтобы, например, она могла находиться при мне без платка. Но по сути, если бы в Иране нас задержала полиция, все наши отговорки про временный брак посчитали бы филькиной грамотой. Нам бы сказали: предъявите документ. Бумаги не было, а потому появились бы проблемы. Другой пример — пришлось как-то столкнуться с МВД Ирана, понадобилось доказать, что я — мусульманин. Хоть и цитировал им соответствующие высказывания Пророка, мол, я сам перед ними заявляю о своей вере, но не отстали, пока не раздобыл им документ со штемпелем, исходным номером и подписью специально уполномоченного лица.

— Почему у Синана тогда приняли это заявление?

— А приняли ли? Вполне могли взять на рассмотрение заявление относительно Ульяны. Процесс пошел и поэтому ее не выпустили с бабушкой из страны. А вот относительно документа на признание Татьяны его женой — большой вопрос. Конечно, он мог подать такую бумагу, но взяли ли ее, будут ли рассматривать — сомнительно. Главное, что угрожает Татьяне — это дело о ДТП. Если ее накажут за аварию лишением свободы, вот тогда и встает вопрос, как поступить с ребенком. Тут и появится потенциальный отец — точнее уже появился. Вообще, вся ситуация, наверное, и не возникла бы, не случись подозрений в ДТП. Ведь иначе иракец Синан — иностранец в Иордании — не смог бы просто так претендовать на признание отцовства. У иорданского суда вообще не было бы оснований разбираться в таких вопросах между двумя иностранными гражданами, оказавшимися на территории Иордании. Думаю, если бы вопрос с ДТП удалось решить до того, как отцовство будет или не будет признано — проблема бы исчезла. А Татьяна с дочкой спокойно вернулись бы домой.