"Чуть не плакала, хотела на объект". Как живут студенты, которые помогают строить БелАЭС

Обед по расписанию, красная карточка, если забыл каску, и никакого смартфона с 8.00 до 17.00. Чтобы два месяца жить и работать в таких условиях, бойцам стройотрядов, которые этим летом помогают строить БелАЭС, пришлось пройти серьезный конкурсный отбор. Сейчас на Всебелорусской молодежной стройке заняты около 400 парней и девушек из разных учебных заведений страны, а также российских вузов. Работать здесь они будут до 26 августа. В восемь вечера, когда ребята уже вернулись с объекта, в гости к ним постучали корреспонденты TUT.BY.

Комната парней

От станции до Островца чуть больше 20 километров. Автобусы, на которых возят стройотрядовцев, а правильнее говорить бойцов, преодолевают это расстояние за 15 минут. С работы парни и девушки возвращаются в разное время, но по одному адресу: Короткевича, 7. Вот та самая семиэтажка, в ней 56 квартир. С июля тут живут только студенты. Причем 383 из них — парни. БНТУ, БрГТУ, БелГУТ, ВГТУ… Стучим в первую приглянувшуюся дверь. Тут пахнет запеченной курочкой: на кухне Леша Шальский — командир отряда «Эврика» из Полоцкого госуниверситета.

— Обещал парням: хорошо выступим на турнире по волейболу — с меня ужин. Исполняю, — приветствует и тут же поглядывает на часы. Специальность у Леши «Экспертиза и управление недвижимостью». Но готовит он тоже неплохо: за четыре года в общаге руку набил.

— Впервые в стройотряд попал после первого курса, — рассказывает он. — Решил заработать, чтобы за учебу заплатить. Направили нас в Верхнедвинский район ферму строить. Восемь четыреста «старыми» год тогда стоил, а в месяц мы получали 3,5 миллиона. Три зарплаты — и все. Вообще, в стройотряды многие приезжают денег поднакопить. Это же не секрет. В этом году с парнями даже в субботу работаем, чтобы больше получилось. Сколько хотим? Да не знаю. Минимум обещали 5−6 миллионов в месяц. «Потолок» зависит от сделанного. Мой прошлогодний рекорд на станции 9,3 миллиона.

На стройплощадке БелАЭС Шальский уже второе лето. Попасть сюда, не скрывает, было непросто. Кроме сессии «без хвостов» нужно иметь 2−3 разряд по строительной специальности — у Леши и других ребят из ПТУ есть «корочка» каменщика-бетонщика. Кроме того, нужен допуск — «может работать на высоте» и никаких проблем с законом.

— Я не шучу, — объясняет. — Перед отъездом наши данные проверяют в милиции. Те, кто когда-то привлекался за «административку», вряд ли пройдут. У меня, например, четверо знакомых так отсеялись.

— Тут все строго, — зовет в комнату пятикурсник Саша Скороденок. Там уже собрались другие парни из ПГУ. Почти у всех специальность «Промышленное и гражданское строительство». — На объект проходим через КПП. Смартфоны нельзя. Жара или дождь — всегда нужно быть в форме, каске и сапогах. Нарушишь — желтая карточка и штраф. А хуже красная — и удаление.

— Прямо как в футболе.

— Это точно, — усаживается поудобней Саша. — Только нам, в отличие от игроков, их могут выдать за нарушение техники безопасности. На объекте много камер, если, допустим, ты попал в кадр без каски — пакуй чемоданы и домой. В прошлом году у нас парень за два дня до увольнения в неположенном месте решил покурить — желтая карточка. Знали бы, как он переживал, что премии лишат.

Мы в комнате, рассчитанной на троих. Вот он мужской минимализм: шкаф, кровати, стол, на столе ноутбук, под столом колонки.

— А что еще нужно? — удивляется четверокурсник Максим Моштыль. — После работы мы дома почти не сидим. Во вторник начинается турнир по баскетболу. Плохо только, с погодой не везет. Мы работаем с 4 июля, а за это время всего три дня без дождя были.

— Даже с девчонками местными не познакомишься, — смеюсь, учитывая, как немного приехало своих.

— Да они и не хотят, — поддерживает шутку Саша. — Тут же, считай, весь город приезжих строителей. Я с одной как-то поздоровался, она сразу: «Ты уже пятый, кто ко мне сегодня подходит».

Парни хохочут, курочка все больше пахнет, а разговоры опять про работу.

— Мы с Антом уже четвертый день плитку кладем, — показывает на сидящего рядом товарища студент 4 курса Никита Болтрушевич.

— А мы «на откосе», — это уже будущий геодезист Женя Головко говорит. — День на день не приходится. Иногда с восьми до пяти чем-то одним делом занят. Иногда сразу с четырьмя заданиями справляешься.

К слову, рабочий день тут не у всех с 8.00 до 17.00. У тех, кто работает вахтовым методом, на час дольше. Саша рассказывает, в прошлом году, когда сдавали объект с ребятами до 19.00 трудились.

— Первые дня четыре с непривычки от нагрузок все тело болело, — смеется Антон Аскера. — Мозоли. Я столько пластырей сразу никогда в своей жизни не покупал. И сапоги, это, конечно, не кроссовки. Но ничего, сейчас уже все нормально.

— Да ладно. Главное — хорошо кушать, — поддерживает друга Леша. — Макс, глянь, как там курочка. И гитару доставай, нашу споем.

Комната девушек

Наугад постучать и попасть в гости к девушкам почти невозможно. Их этим летом на БелАЭС всего 18. Но за все годы работы стройотрядов на станции — это максимум. Среди студенток девять белорусок и столько же россиянок. Нам подсказывают, где живут девчонки Нижегородского государственного технического университета. Знакомимся.

— Боец Маша Бабушкина.

— Боец Даша Смирнова.

— Боец Даша Шмелева…

Представляются. Всего девчонок тут восемь.

— Вообще, правильно бойцыцы, — поправляет Шмелева. — Но это название нам не особо нравится. Зато специальности у всех интересные, связаны с ядерной физикой.

— Я сразу поступила на «медицинскую технику», — рассказывает о себе Маша. — Но потом на два месяца попала в стройотряд на Нововоронежскую АЭС — и всё: поняла, это мое. Позвонила маме: перевожусь.

— А у меня папа в атомной промышленности работает, — это уже Даша Смирнова. — Он меня в профессию сагитировал. И в стройотряд тоже. Они в свое время в Якутии вечную мерзлоту копали, а там летом +10…+15. Как-то они так увлеклись, что пропустили автобус. Чтобы выжить, часть ночи продолжали работать. Когда совсем устали, сели, прижавшись друг к другу, и пытались не уснуть. Со многими теми ребятами папа до сих пор дружит.

— А не было страха работать на станции? — перевожу тему.

— Нет, хотя многие и говорят: не женское это дело. А вообще, недавно в официальной группе «Росатома» я видела, что к ядерной энергетике положительно относятся 80−90% людей, — делится мнением Даша Шмелева. — Люди боятся атомных станций из-за незнания. Мы же их изучаем и знаем, что это безопасно. Да, были инциденты. Но сейчас, например, типы реакторов, которые задействовали раньше, уже не строятся.

Несмотря на то, что на часах уже около десяти, девчонки выглядят бодро. Хотя работают много. Учащиеся Бобруйского строительного колледжа, например, штукатурят и шпаклюют. Нижегородские в основном заняты с документами. На стройплощадку из них попала только Маша Бабушкина.

— Да я чуть не плакала, так хотела на объект, — перебивает Маша. — Говорю, готова делать любую работу: поручили вести табель учета рабочего времени.

— Такие стройки всегда впечатляют масштабами. Стены реактора, парогенератор, а ты ходишь и понимаешь: это придумали люди, — говорит Аня Волкова. — И вот сейчас я прикладываю руку к тому, чтобы сделать что-то для человечества.

До Беларуси некоторые студентки успели поработать в стройотрядах на Ростовской и Нововоронежской АЭС. Говорят, станции во многим похожи. Однако, когда узнали, что этим летом поедут в Островец, немного испугались.

— Мы ездили и в другие города, но не так далеко от дома.

— А я думала, работы испугались?

— Стройотряды — это же не только труд, — улыбается Шмелева. — Я вот судьбу свою тут нашла. Причем, мы с Ромой три года учились в одной группе и ничего. А поехали в стройотряд — влюбились.

У выхода

На часах уже одиннадцать, но в квартиры и спать никто не торопится. Сидят, разговаривают. У кого-то тренировка: все-таки на носу турнир по баскетболу.

— Мы же молодые. Даже если в два ляжем, завтра легко проснемся, — рассуждают. — К тому же у нас не общежитие, а квартиры. В полночь вахтер дверь на замок не закроет.