Волчьи норы. Ученый с мировым именем жалуется на браконьерство в заказнике "Налибокский"

«Браканьерства ў лесе», — Вадим Сидорович показывает разграбленое волчье логово на берегу реки в Налибокской пуще. Часто волчица оставляет детенышей в норе, а если волчат пытается достать чужой — они отползают все дальше по небольшому ходу под землю. Здесь до волчат и добрались, вырыв несколько глубоких шурфов к подземному укрытию. Теперь волчица и волк будут приходить сюда вплоть до осени в поисках украденных или убитых детенышей. В редакцию TUT.BY обратился ученый, который жалуется на порядки в заказнике «Налибокский», где он десятилетиями исследует волков.

Волчье дело. Как в Беларуси одновременно истребляют волка и пытаются его защищать

Хутором в Налибокском заказнике Вадим Сидорович владеет уже пятнадцать лет. Он известный в мире исследователь хищников, прежде всего волков, рысей и выдр. О волках белорус написал не одну научную работу.

Вадим Сидорович везет нас по запутанным дорогам среди леса к своему хутору и дает вводную информацию и про волков, и про Налибоки.

— Пачну з ваўкоў. Калі Беларусь была ў Савецкім Саюзе, была стратэгія на вынішчэнне ваўка, каб гэтага гатунку ўвогуле не было. Воўк мог быць забіты ў любым месцы ў любы час без спецыяльнага дазволу. Ён выжываў толькі з-за таго, што такі кемлівы і ў жыцці надта сцярожкі: мог пазбягаць чалавека, хаваць свае логвішчы.

В поздние советские годы волков преследовали, можно сказать, по старой памяти. Во время Первой и Второй мировых войн, в Налибокской пуще прятались тысячи беженцев и партизан. Люди пытались прокормиться и истребили привычную для волков пищу — копытных, бобров, зайцев.

— І воўк пачаў есці чалавечыя трупы, бо іх было шмат. Стаў нападаць на аслабленых людзей — старых, дзяцей. Падчас войнаў і пасля іх не адзін чалавек быў з’едзены ваўкамі.

Годов с 60-х–70-х волк не трогает людей, говорит ученый, потому что лесному хищнику хватает привычных жертв. Опасность представляет бешеный волк, но бешеные лисицы и енотовидные собаки, например, встречаются в сотни раз чаще. Вместе с тем, бешеный волк сильно ослаблен и при нападении обычно не способен загрызть человека — кусает, но не концентрируется на одном объекте.

Пять лет назад в Беларуси появился План управления популяцией волка, Вадим Сидорович — один из его разработчиков.

— План кіравання павінен рабіць папуляцыю ваўка дэмаграфічна жыццяздольнай і ў той жа час бяспечнай для чалавека. Кампрамісная сітуацыя.

По этому плану управления строго запрещено охотиться на волков в границах заказников и заповедников.

Однако в правилах охоты волк по сей день считается нежелательным видом, а это фактически означает право на повсеместное уничтожение. На такое противоречие обращают внимание защитники природы.

«Разрешить охоту на одного волка — считай, разрешить охоту на всех»

Ученый убежден: вместо того, чтобы становиться на природоохранные позиции, администрация заказника «Налибокский» лоббирует интересы охотников. В заказнике и без того есть зона, где можно охотиться на лося, оленя, косулю, бобра. В этот список порываются включить еще и волка, охота на которого в заказнике запрещена.

Администрация заказника по нескольку раз в год обращается в Минприроды за разрешением охотиться на волка, из министерства письма приходят на согласование в Центр по биоресурсам, где работает Вадим Сидорович. Центр при Академии Наук разрешения не дает, ссылаясь на тот самый План управления популяцией волка.

Ученый объясняет: разрешение «на волка» даст заказнику возможность продлить охотничий сезон в своих границах.

— Сёння сезон там вельмі абмежаваны. Час скончыўся — і ўсё, са стрэльбай гасцей не запросіш. Да таго ж, на ваўка надта цікавае паляванне. Гэта не тое што падвезлі на паляўнічую вежу чалавека са стрэльбай і ён з гэтай вежы забіў жывёлу. Гэта трэба ездзіць доўга па заказніку, вышукваць сцежкі, потым чырвонымі сцяжкамі на вяроўцы рабіць аклад — палохаць ваўка. Адчуванне такой нядобрай моцы: забіў ваўка — значыць, ты такі «кульны» паляўнічы.

В письмах заказник ссылается на то, что на их территории ситуация тяжелая, что волки убивают животных, пригодных для охоты, и бродячих собак. По поводу первых ученый объясняет, что это нормальное природное явление, ведь волк — хищник, а значит, не ест травы. Что касается бродячих собак, для волков они — конкуренты на территории. И это будет так, даже если в заказнике волк останется всего один.

С каждым годом, говорит Вадим Сидорович, желание заказника наладить охоту на волков все сильнее. Такая настойчивость его не удивляет, потому что в администрации заказника сегодня «сплошные охотники». Например, директор заказника «Налибокский» Василий Гурков до 2013 года возглавлял РУП «Белгосохота».

— Яны перш за ўсё бачаць, як ператварыць заказнік у паляўнічую гаспадарку, — считает ученый.

«І пачалі браканьерыць на ваўкоў»

Ученый знакомит нас с историями, которые его тревожат. Первая произошла в феврале, когда на агроусадьбе жены Вадима Сидоровича останавливалась группа туристов из Германии, среди них — два немецких профессора-биолога.

— Яны прасілі паказаць, як я падвываю на ваўкоў, бо воўк адзываецца. И мы знайшлі свежыя воўчыя сцежкі. Там жа сустрэлі егера заказніка Юрыя Мазуру. Калі прыехалі на месца ўцёмначы, то глядзім: перыметр каля шасці кіламетраў абкладзены сцяжкамі чырвонымі. Гэта пачатак палявання на ваўкоў. Зараз я б адразу выклікаў інспекцыю па ахове прыроды, а тады падумаў: можа, дазвол ім далі… У Мінпрыроды з раніцы мне сказалі, што дазвола не давалі. Мы на месца — а там ужо сцяжкі знятыя.

Cейчас по тому факту разбирается Воложинское РУВД. Немцы, которых ученый водил, по пуще, готовы дать показания как свидетели.

— У тэлефоннай размове егер не адмаўляў, што рабіў абклад. Кажа, што гэта «для эксперыменту»: правяраў, ці палохаюцца ваўкі яшчэ іх ці ўжо не. Дык можа, «для эксперыменту» са стрэльбай хадзіць без дазволу? Афіцыйна такі абклад — пачатак палявання. Нават перавозка гэтага ў заказніку — ёсць браканьерства. Я сказаў егеру: «Тое, што ты зрабіў, — ёсць браканьерства, ты болей так не рабі». Дырэктар Васіль Гуркоў па тэлефоне мне сказаў, што разбярэцца.

В конце февраля в той же местности был найден мертвый волк с перебитой пулей лапой, рассказывает ученый.

Еще одно происшествие случилось в мае. Вадим Сидорович изучал в пуще волков и бродячих собак вместе с исследовательницей из Бельгии. Тогда и нашли волчье логово в барсучьей норе.

— Нару закрывалі галіны елкі. Мы падыходзілі бліжэй да лагавішча па вадзе, каб ваўчыца не пачула паху і не знесла сваіх дзяцей. Мы разгледзелі, што ў лагавішчы шэсць ваўчанят. Перад тым, як сысці, на другім беразе ракі я паставіў фотапастку. Спадзяваўся на фотаздымкі, калі ваўчаняты будуць вылазіць. Але фотапастку паставіў вельмі чуйна — яна рэагавала на галіны, вецер, свет і цені… Шматлікія фотаздымкі «забілі» картку памяці і тое, што адбывалася з ваўчанятамі, камера, нажаль, не зафіксавала.

20 мая Вадим Сидорович обнаружил, что норы разграблены.

— Каб іх дастаць, гэтых ваўчанят, браканьеры пачалі раскопваць норы. Раскопвалі паступова, а ваўчаняты далей адпаўзалі. Вырылі сем шурфоў, каб дастаць! Так — пакуль усіх не адлавілі, — реконструирует события ученый. — У тыя дні неаднаразова бачыў там егера, якога даўно ведаю, — ён цікавіўся воўчымі сцежкамі.

Вадим Сидорович говорит, что эти две истории стали последней каплей, которая заставили его обратить внимание на проблемы заказника «Налибокский». Ученый подал заявление в прокуратуру и написал обращения министру природных ресурсов и министру лесного хозяйства.

Собеседник вспоминает: в феврале 2015 года обнаружил в заказнике браконьерский капкан, поставленный на лесную куницу. Позвонил одному егерю — тот ответил, что знает, чей капкан и скажет, чтобы его забрали. Позвонил второму — тот ответил, что это не его охранная территория.

— Калі я паведамляў дырэктару заказніка пра факты браканьерства — чаму б яму не прыехаць на месца, не паспрабаваць вызначыць, хто гэта зрабіў? Гэта ж і ў інтарэсах заказніка — каб на іх тэрыторыі быў парадак. Але замест гэтага яны пачынаюць ваяваць з вучоным, які паказвае гэтыя факты.

Вадим Сидорович припоминает, что больше года назад сотрудники заказника забрали фотоловушки, которые он расставил для наблюдения за животными:

— На фотапастках было пазначана, што вядуцца навуковыя даследванні, што фотапасткі — прыватныя, быў пазначаны мой нумар тэлефона для сувязі. Тэлефаную ў заказнік: «Не вы забралі фотапасткі?». Адказваюць, што са мной будзе размова. Я ведаю і спраўдзіў у юрыстаў: ніякай забароны ставіць фотапасткі ў лесе няма. Гэта не забаронена ні агульнымі законамі, ні палажэннем заказніка. Юрыст нават сказаў, што можна ехаць за камерамі з міліцыянерам і складаць пратакол. Фотапасткі не танныя, гэта ведаеце, як забраць аўтамабіль без вашага дазволу. Вярнуў фотапасткі пасля ліста ад Цэнтра па біярэсурсах. Ужо зараз, пасля маіх скаргаў, прыязджаў чыноўнік ад Мінлясгаса, які падцвердзіў, што фотапасткі я магу ставіць дзе хачу.

Ученый добавляет: свою научную работу с администрацией заказника согласовывать не должен, поскольку она не связана со вмешательством в природу.

— Калісьці, з 1997 года па 2004 год, каб даведацца значна болей аб жыцці ваўкоў, я знакаваў ваўчанят. Ампуціравалі адзін менш значны палец спецыяльным ветэрэнарным чынам. Гэта была праца на аматарскіх пачатках і пераважна не ў Налібоцкай пушчы. На гэта не трэба было спэцыяльнага дазволу, бо ў тую пару на Беларусі любы чалавек мог беспакарана нават забіць знойдзеных ваўчанят ды яшчэ і атрымаць за гэта ганарар, — рассказывает Вадим Сидорович. — Але з той пары я ўжо не праводжу гэтую працэдуру, што можна прасачыць па маіх навуковых працах. Умяшальніцтва ў прыроду не раблю, анічога ў заказніку не бяру, толькі назіранні і рэгістрацыя ўбачаннага. Раней мы рабілі рознага кшталту жываадловы, напрыклад, янотападобных сабак дзеля телеметрычных даследванняў. Вось на гэта трэба было браць дазвол Мінпрыроды і рэгістрацыя яго па месцу — каб гэта было цяпер у заказніку Налібоцкім, то менавіта ў адміністрацыі.

Спасти глухарей и столетние дубравы

Вадим Сидорович говорит, что бескоится не только о волках. Исследователь ведет нас на глухариный ток и рассказывает о глухарином питомнике, который создали в заказнике «Налибокский». Питомник нужен для того, чтобы спасти исчезающий вид: часть выводка планируют выпускать в дикую природу, а часть — продавать. «Дырэктар заказніка Васіль Уладзіміравіч Гуркоў расказаў, каб злавіць аднаго глушца, спатрэбілася 100 пастак! Калі птушка трапляла ўнутр, у заказнік паступаў сігнал. Супрацоўнікі адразу ж выязджалі на месца», — писала в июне районная газета «Працоўная слава».

Ученый словам про современные ловушки не доверяет. Он показывает журналистам те, которые, по его мнению, могут принести пойманным птицам немалый вред.

Вадим Сидорович считает, что начинать спасать глухарей надо не с питомника:

— Ёсць мноства даследванняў наконт таго, чаму знікае глушэц. Гэта адбываецца з-за з’яўлення вялікай колькасці драпежніка, янотападобнага сабакі. Ведаеце, у Бярэзінскім запаведніку былі 20-гадовыя спробы развядзення глушцоў у пітомніку — яны нічым не скончыліся. Птушкі атрымліваюць вялізарны стрэс падчас адлову.

Напоследок ученый показывает наезженную дорогу, которая петляет между деревьев. По его словам, она появилась в строго охраняемой зоне, где движение автомобилей запрещено, лишь пару лет назад.

— Я пытаюся ў дырэктара заказніка, чаму наездзілі дарогу там, дзе ездзіць нельга. Адказвае, што гэта накаталі квадрацыклы. Але якія квадрацыклы? Паглядзіце на шырыню каляі. Я асабіста двойчы бачыў на гэтай дарозе заказніцкі «УАЗ», поўны людзей, якіх прывозілі на ток.

О том, что здесь — особо охраняемая территория, куда нельзя заезжать на машинах, раньше сообщали специальные знаки. Но в момент нашего появления на месте никаких знаков уже не было.

Вадим Сидорович удивился пропаже и предположил, что знаки убрали сотрудники заказника. Нет их — и человек со стороны может не разобраться, что есть какое-то нарушение.

Ученый проходится напоследок по другим проблемным моментам Налибоской пущи. Так, сегодня большая группа ценных первичных дубрав, возрастом от 200 до 400 лет, не относится к территории заказника.

— Гэтыя лясы былі зазначаны як месцы найбольшай аховы, але яны дзівосным чынам не трапілі на тэрыторыю заказніка. Мінлясгаз не ўзгадняў тэрыторыю заказніка, покуль з яе не «вырвалі» тыя лясы. Па-за межамі заказніка яны высякаюцца. Гады два таму быў вялікі гвалт над гэтымі лясамі. Мне тады адказали, што высякаюцца асіннікі. Так, па колькасці там можа і пераважае асіна або елка, і ўсё быццам па правілах, але разам з імі высякаюцца і апошнія здаровыя шматвекавыя дубы.

Вадим Сидорович добавляет: в заказнике разрешено вырубать только те леса, которые достигли 80−100 лет, в то время как именно вековые деревья надо бы сохранять для следующих поколений.

Ученый уверен: на территориях заказника надо активно развивать экотуризм. Привлекают туристов волк, рыси, другие животные, а также удивительные уголки пущи. В агроусадьбу жены ученого Ирины Ратенко только с начала этого года приехали больше полусотни иностранцев: из Великобритании, Германии, Голландии, Эстонии, Бельгии, Франции.

— Калі столькі замежнікаў здолела прыняць адна жанчына, то колькі можа прыняць заказнік з усім сваім штатам? Налібоцкая пушча — раскошная тэрыторыя, якая павінна служыць перш за ўсё ахове прыроды. Яны нашыхтаваныя на паляванне, а могуць зарабляць шмат у экалагічным турызме, без эксплуатацыі прыроды. Але, каб прымаць замежнiкаў, трэба ведаць мовы.

Минлесхоз: «С критикой насчет отсутствия англоязычного экскурсовода директор заказника согласился»

Директор заказника «Налибокский» Василий Гурков от комментариев отказывается. При этом он передал редакции официальный ответ Министерства лесного хозяйства на письмо Вадима Сидоровича.

Там отмечается, что материалы по конфискации волчат из логова находятся в Следственном комитете, а министерство не имеет право вмешиваться в ход расследования.

Вадим Сидорович писал, что администрация заказника обращалась за разрешением на охоту на лося и козулю, а это может привести к травматизму людей, которые отдыхают на территории заказника. В этой просьбе Минприроды заказнику отказала, а значит, и повода для переживаний на этот счет нет.

Минлесхоз сообщает, что факты неправильного отлова глухарей не подтверждены. Разрешение на отлов птиц есть, а требований к тому, как именно их отлавливать, в законе нет.

По объяснению, которое Василий Гурков дал Министерству лесного хозяйства, дорога через глухариный ток наезжена «неустановленными» гражданами. Запроектирована установка шлагбаумов и фотоловушек, которое помогут установить личность нарушителя.

Сообщается, что директор заказника согласился с критикой насчет отсуствия в пуще англоязычного экскурсовода, вскоре такой появится.