Три землянки на Булевом болоте

— Ты знаешь, что это за часть? — спросил меня главный редактор, ткнув пальцем в письмо, пришедшее накануне в наше военное информационное агентство «Ваяр».

Я пробежал глазами текст, в котором говорилось о мероприятиях, связанных с увековечением памяти воинов диверсионного отряда

в/части 44388 ГРУ Генерального штаба Красной Армии, действовавшего в годы Великой Отечественной войны на территории Житковичского района. В данных мероприятиях — писано было далее — примут участие, наряду с общественностью и должностными лицами Житковичского района, делегация ветеранов военной разведки России и ветераны военной разведки Беларуси. Ого!

— 44388? — переспросил я. — Понятия не имею. Наверное, она была очень секретной. Пойду гляну в своем архиве…

— Иди ищи. И оформляй командировку в Житковичи — поедешь туда с ветеранами военной разведки и все выяснишь на месте, — «благословил» меня на очередное задание главный редактор.

Секретная в/ч

Поиски воинской части 44388 я начал с «библии» всех военных историков — 36-томного собрания документов со скучным названием «Перечни вхождения соединений и частей РККА в состав действующей армии в период 1939–45 гг.», которое было издано Генеральным штабом Вооруженных Сил СССР еще в 50-е годы прошлого столетия.

Сей труд долгое время носил гриф «Секретно», хотя имелся в каждом военном комиссариате Советского Союза — при его помощи вычислялись размеры пенсий, положенных тому или иному ветерану войны. И только четверть века тому назад «Перечни…» рассекретили и выложили в Интернет.

Но в 36-й части данного собрания, посвященной представительствам штабов и оперативных групп партизанского движения при военных советах направлений, фронтов и армий, никаких сведений о таинственной воинской части ГРУ Генштаба РККА не имелось.

Телефонный звонок в Житковичский исполком тоже не внес ясность в дела давно минувших дней. «Обязательно приезжайте к нам! — настойчиво приглашали нас в гости «полешуки». — Мы вам все покажем и расскажем».

Неясный пока «свет в конце тоннеля» забрезжил только после разговора с председателем белорусского общественного объединения «Ветераны военной разведки» полковником в отставке Александром Битусом.

— Эта часть с осени 1941 года действовала на территории БССР, — пояснил Александр Константинович. — Подчинялась непосредственно начальнику Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба РККА. Поэтому о ней мало что известно… Впрочем, завтра мы встречаем делегацию российских ветеранов военной разведки и вместе едем в Житковичи, где все узнаем. Приглашаю вас в эту поездку.

Ветераны холодной войны

Делегация из братской России была весьма представительной. Возглавлял миссию член президиума совета ветеранов военной разведки генерал-лейтенант Вячеслав Глаголев — человек-легенда, широко известный (но в силу специфики службы — в узких кругах) советский и российский разведчик.

Вместе с ним прибыли генерал-майор Евгений Тишин, в недавнем прошлом — командир грозного армейского спецназа; полковник в отставке Игорь Бурнусов, ныне собирающий архивные материалы об участии военных разведчиков в операции «Багратион» летом 1944 года; и полковник в отставке Павел Бычихин.

Своих боевых товарищей, старых друзей и коллег встречали наши военные разведчики полковник в отставке Александр Битус и полковники запаса Виктор Есипов и Иван Тагиль.

Несколько часов пути за дружеской беседой пролетели незаметно. На границе Житковичского района нас уже встречают местные руководители, представители прессы, фольклорная группа, знатоки-краеведы. Традиционный хлеб-соль от белорусского Полесья принимает генерал-лейтенант Вячеслав Глаголев. Россияне очень тронуты такой радушной встречей и тепло благодарят хозяев за сердечный прием.

Тут выясняется, что среди встречающих нас людей находится и Михаил Фёдорович Хильман — гомельчанин, журналист и исследователь, в прошлом проходивший срочную военную службу в частях ГРУ. Он долгие годы собирал материал о в/ч 44388, о ее славном боевом пути. Результатом деятельности Михаила Фёдоровича стала книга «В огне борьбы», которая позже будет торжественно подарена ветеранам военной разведки.

Кроме того, мы узнаем, что сейчас нам предстоит поехать на место дислокации этой таинственной части, а затем — в житковичскую гимназию, где уже долгие годы работает музей воинов-интернационалистов.

Мы рассаживаемся по автобусам, сворачиваем с трассы и углубляемся в полесские дебри… Это действительно труднопроходимая местность. Лес, лес, лес — ни одной деревушки, ни одного хуторка, ни тропиночки убогой не видно из окна автобуса с дороги! Нам объясняют, что это молодые посадки, деревьям всего лет по 50–60. Вот до войны здесь были такие чащобы, что с борта самолета невозможно было разглядеть ни дорог, ни хат — все скрывал зеленый океан древесных крон. Путники, пробиравшиеся по редким лесным тропинкам, двигались по сумрачному коридору: небо и солнце скрывал от них лес…

До сентября 1939 года в этих краях проходила советско-польская граница, которую с нашей стороны охранял сформированный в марте 1921 года 18-й Житковичский пограничный отряд. Сказать, что служба у пограничников здесь была тяжелая, — значит ничего не сказать.

Одна из застав вообще находилась на острове посреди болота, и туда нельзя было проехать ни на тракторе, ни верхом. Только пешком, только по залитой болотной жижей гати…

Конечно же, сопредельная сторона охотно использовала суровую полесскую природу для учинения всяких непотребств. Но «зеленые фуражки» службу несли бдительно: с 1925 по 1941 год они задержали 901 нарушителя границы (в среднем по 56 злодеев ежегодно), ликвидировали 10 банд, раскрыли четыре шпионские резидентуры и отловили 33 неприятельских резидентов.

Начало войны пограничники встретили здесь. С боями отходили на восток, в Харькове из отряда был сформирован 18-й пограничный полк НКВД, который прошел всю войну, штурмовал крепость Познань, а затем еще несколько лет наводил порядок в западных областях СССР. На Боевом Знамени «полесского погранполка» пламенеет орден Красного Знамени и сверкает серебром орден Суворова III степени. Жаль, что полк этот не вернулся в БССР — он и по сей день несет службу по охране особо важных объектов на Урале…

«Ставка делалась

на массовость»

…В первых сражениях лета 1941 года Красная Армия понесла большие потери, была разбита и отошла на восток, оставив врагу огромную территорию в западной части СССР. Только за первых 18 суток боев Западный фронт потерял свыше 340 тысяч человек убитыми, пленными и без вести пропавшими. Были разбиты и уничтожены штаб армии (10-й), штабы и управления восьми корпусов, войска 26 дивизий, трех бригад, а также множество более мелких частей и подразделений.

Фронт лишился 4.800 танков, 9.400 орудий и минометов, 1.770 самолетов, более полумиллиона единиц стрелкового оружия, почти всех запасов военного имущества — горючего, обмундирования, боеприпасов, медикаментов, продовольствия и фуража. На других фронтах потери также исчислялись астрономическими цифрами.

Но, наверное, в самом бедственном положении оказалась военная разведка и ее Главное управление в Генштабе. Воевать, как известно, готовились малой кровью на чужой территории, а поэтому никакой разведывательной сети на временно оккупированной территории СССР не было. В плен брать немцев войсковые разведчики еще не научились: взятых в этот период войны «языков» можно было пересчитать на пальцах одной руки. С другой стороны, множество опытных советских командиров-разведчиков и красноармейцев разведывательных подразделений выбыли из строя. Были потеряны многие средства связи и специальное оборудование…

Как в таких условиях вести разведку? Вот фрагмент из воспоминаний В. А. Никольского, в то время сотрудника 2-го отделения 7-го отдела ГРУ, занимавшегося координацией деятельности фронтовых разведотделов:

«В разведывательном управлении началась лихорадочная деятельность по подбору и подготовке разведчиков для работы в тылу противника… Создавались школы по подготовке командиров групп, радистов, разведчиков. Причем преподавателей от слушателей отличало лишь служебное положение, так как ни теоретической, ни тем более практической подготовки все они не имели.

Подбирались добровольцы из числа знающих радиодело моряков, летчиков, а также членов Осоавиахима. Ставка делалась на массовость. Обучение продолжалось… от нескольких дней до нескольких месяцев. Дольше всех готовили радистов. Они досконально изучали рацию «Белка» (в последующем — «Север») и должны были уметь передавать на ключе и принимать на слух 100–120 знаков в минуту. Для достижения таких нормативов требовалось несколько месяцев упорной работы.

Недостатка в желающих стать разведчиками не было. Военкоматы наводнялись рапортами с просьбами направить немедленно на самый опасный участок фронта… Предложение служить в военной разведке расценивалось как проявление особого доверия командования и, как правило, безоговорочно принималось…

Переброска отдельных разведчиков и целых партизанских отрядов и групп в первые месяцы войны производилась преимущественно пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска. Их подбирали буквально накануне захвата противниками населенного пункта из числа местных жителей, которым под наскоро составленной легендой-биографией в виде дальних родственников придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы, обуславливали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев. Через несколько дней, а иногда и часов, такие разведывательные и диверсионные группы и одиночки оказывались в тылу врага и приступали к работе.

Часть разведчиков, главным образом имеющих родственные связи в глубоком тылу, направлялась на самолетах и выбрасывалась в нужном пункте с парашютами.

Аналогичную работу по подбору, подготовке и заброске разведчиков в тыл врага производили агентурные и диверсионные отделения разведотделов штабов фронтов. Разведорганы фронтовых и армейских подразделений начали развертываться по штатам военного времени уже в ходе боевых действий, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои. Поэтому квалификация офицеров специальных отделений была в первые месяцы войны крайне низкой. Опыт приобретался ценой больших потерь».

Две недели учебы — и в тыл врага!

Будущие разведчики проходили краткое обучение в специально оборудованных пунктах. Так, например, в учебном лагере на станции Сходня под Москвой в первые месяцы войны находилось около полутора тысяч человек различных национальностей — русские, немцы, поляки, чехи, румыны, испанцы, итальянцы и т. д. В течение двух недель их стремились обучить стрельбе, радиоделу, топографии, прыжкам с парашютом, вождению автомобиля, основам конспирации.

Только разведорганы Западного фронта в июле — августе 1941 г. подготовили и направили за линию фронта около 500 разведчиков, 29 разведывательно-диверсионных групп и 17 партизанских отрядов. А в период с 15 сентября по 31 декабря 1941 г. разведорганы Западного фронта забросили в тыл противника еще 71 разведывательно-диверсионную группу общей численностью 1.194 человека. Всего же в результате объединенных усилий ГРУ и разведотделов фронтов за первые шесть месяцев войны в тыл противника было заброшено около 10 тысяч человек, в том числе значительное количество разведчиков с радиопередатчиками.

Кроме того, с первых дней войны органы военной разведки начали создавать и партизанские отряды, что было приказано директивой СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. Там, в частности, было написано: «В занятых врагом территориях создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской борьбы всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д.».

Но здесь дела обстояли далеко не лучшим образом. Так, на оккупированную территорию Беларуси уже к 1 августа 1941 г. был переброшен 231 отряд общей численностью около 12 тысяч человек. А к ноябрю 1941 г. из них в наличии осталось лишь 43 отряда численностью около двух тысяч человек. Все это стало результатом ликвидации в 1937–1938 гг. подготовленных партизанских кадров и тайных партизанских баз, в результате чего партизанское движение пришлось разворачивать практически заново и на пустом месте.

Очень часто партизанские отряды создавались на базе забрасываемых в тыл противника диверсионно-разведывательных групп (ДРГ), задачами которых был сбор разведывательных сведений о войсках противника, совершение диверсий на военных объектах и коммуникациях. Выполняя эту задачу, разведывательные группы включались в партизанское движение и скоро вырастали в крупные отряды и даже соединения.

Узел связи

И вот 18 августа 1941 года одна из таких ДРГ была сформирована в Москве. Возглавил ее военинженер 1 ранга (а по другим данным — воентехник 1 ранга) Григорий Матвеевич Линьков. Родом он был из Оренбуржья, с 1918 года носил военную форму. В 1938 году окончил Высшую военную электротехническую школу комсостава РККА (ныне — Военная академия связи имени Маршала Советского Союза С. М. Будённого в Санкт-Петербурге).

Группа Линькова, выброшенная с парашютами сентябрьской ночью 1941 года в район западнее Лепеля, и была той самой в/ч 44388!

Там, в лепельских лесах, группа отвоевала первую военную зиму. А в мае 1942 года начальник ГРУ генерал-майор танковых войск Алексей Панфилов приказал Линькову совершить марш и передислоцироваться в Полесье. Пройдя с боями по тылам врага более 600 километров, в самом начале июля 1942 года группа вышла в урочище Булево…

Кстати, именно к нему сейчас и подъезжают автобусы с гостеприимными хозяевами этого края и их гостями…

По проселочной дороге мы выходим к подножию какого-то пригорка. Слева — небольшое кладбище партизан, в центре — валун, укутанный куском зеленой материи и огороженный алой лентой, справа — какой-то бугор. Приглядевшись, узнаю в нем густо поросшую мхом землянку.

Здесь уже собрались люди. В основном это работники Житковичского лесхоза и природного заповедника. Они без всяких GPS-навигаторов ориентируют нас на местности.

Мы находимся в северо-западном «углу» Житковичского района. До райцентра — 30 километров на юго-восток, до ближайшей железнодорожной станции Микашевичи — 16 верст на юго-запад. Ближайший населенный пункт — деревня Новые Милевичи — находится в семи километрах к северо-востоку.

А вокруг нас на площади 5.000 гектаров раскинулось Булево болото. В годы войны площадь его была гораздо больше, чем в наши дни. В честь какого именно Буля оно носит такое название, выяснить не удалось. Через болото с севера на юг катит свои мутные воды река Случь.

На болоте там и сям возвышаются сухие участки почвы, которые местные жители именуют буграми. Мы стоим на том бугре, где в годы войны размещался узел связи в/ч 44388. На соседнем бугре находились кухня и хлебопекарня, а еще дальше — посадочная площадка для самолетов.

Начинается торжественный митинг. Выступают российские и наши ветераны холодной войны, выступает председатель Житковичского исполкома Дмитрий Гайкевич, о группе Линькова рассказывает Михаил Хильман…

Пока участники мероприятия говорят торжественные слова, я продолжаю изучать историю «линьковцев».

…Вскоре после прихода на Булево болото группа Линькова получила ценнейший груз: самолетом сюда была доставлена мощная радиостанция, запас батарей и радиоламп. Вместе с грузом прибыли и радисты во главе с Сергеем Скрипником. Один из исследователей деятельности ГРУ в годы войны писал: «В конце 1942 — начале 1943 г. усилилось партизанское движение, партизанские отряды и соединения начали играть все более важную роль в системе военной разведки. В начале 1943 г. на их базе стали формироваться оперативные центры для организации разведывательной работы. Главной задачей таких центров было создание агентурных сетей на занятой противником территории и проведение диверсионных актов. Каждый центр имел в своем составе радиоузел для связи со штабами фронтов. Чтобы радиоузлы нормально функционировали, только в конце 1942 — начале 1943 года в тыл противника забросили 650 радистов».

Воспоминания

капитана Банова

А в августе 1942 года в расположение в/ч 44388 был выброшен с парашютом капитан ГРУ Иван Банов. Ему следовало в кратчайший срок добыть сведения о противнике в крупнейших городах и железнодорожных узлах: в Пинске, Бресте, Барановичах, Ганцевичах…

…Митинг заканчивается возложением венков и букетов к могилам партизан. Затем представители России и Беларуси перерезают алую ленту перед валуном. С камня снимается ткань, и мы видим памятную табличку с надписью, посвященной группе Линькова…

Мы идем осматривать землянки, восстановленные силами местных энтузиастов. Одна из них находится рядом с кладбищем партизан. По-видимому, здесь находилась охрана узла связи. Еще две землянки расположены метрах в ста от первой, на противоположном склоне бугра. В них, скорее всего, помещалась радиостанция, батареи и запасные радиодетали.

В землянках даже сегодня, душным июньским днем, очень прохладно. А каково там было зимой? В земляной норе, обшитой досками и бревнами, надо было непрерывно топить печку, чтобы не замерзнуть. Но сырость невозможно было победить — в теплой землянке под ногами радистов постоянно хлюпала болотная жижа…

Капитан Банов оставил интересные воспоминания о жизни в/ч 44388, или, как позже ее стали называть, Оперативного центра. «Считается, что партизанская база должна отвечать следующим условиям: располагаться вблизи хорошо заметных с воздуха природных ориентиров, чтобы летчики без труда находили место для посадки или сбрасывания грузов; находиться, однако, достаточно далеко от этих ориентиров, чтобы противник не мог легко обнаружить ее; размещаться по возможности поодаль от населенных пунктов, лучше всего в мало посещаемых населением лесных районах, но не настолько далеко, чтобы связь с населенными пунктами оказалась слишком затруднительной.

Казалось бы, выбрать такое место просто невозможно.

База Линькова отвечала самим строгим требованиям. Озера Червоное и Белое были хорошо заметны с воздуха, летчикам не приходилось подолгу кружить, чтобы выйти на костры Булева болота, а вместе с тем Белое и Червоное были удалены от базы на пятнадцать — двадцать километров…

Центральная база, где работал штаб отряда, жила охрана и содержался радиоузел, состояла из трех землянок, вырытых на уединенном бугре и надежно замаскированных. Число людей, постоянно находившихся на базе, никогда не превышало двадцати человек. На юго-востоке от центральной базы, километрах в двух от нее, имелась конюшня. К населенным пунктам и дорогам были выдвинуты заставы, надежно прикрывающие центральную базу от неожиданного нападения противника. Заставы, замаскированные столь же тщательно, были удалены от центральной базы, как правило, на три — пять километров.

Тут, на заставах, и размещались основные силы отряда. Сюда приходили с заданий боевые группы подрывников, здесь отдыхали и несли караульную службу, отсюда же уходили на новые задания. И хотя партизанам было известно, что на заставах они охраняют центральную базу, свой штаб, о подлинном местонахождении штаба знали только командиры боевых групп или начальники застав. Это была отнюдь не излишняя предосторожность. Случаи предательства имелись, и командование отряда обязано было принять все меры, чтобы предотвратить разгром своей части».

Выполняя приказ командования, капитан Банов начал вести планомерную разведку. И уже к весне 1943 года ни один воинский эшелон противника не проходил через район действий его разведчиков незамеченным. Только в мае-июне 1943 года его ДРГ пустили под откос 64 воинских эшелона противника.

В конце 1943 года, когда уже началось освобождение Беларуси, командование в/ч 44388 получило приказ перебазироваться на территорию Польши и продолжать свою деятельность…

Разведчики покинули Булево болото, чтобы продолжать войну. Бревенчатые стены старых землянок на бугре постепенно сгнили, котлованы заполнились водой и грязью. Время разрушало лагерь разведчиков, опутывало легендами и небылицами боевые подвиги Линькова, Банова и их товарищей.

* * *

Быть может, мы бы никогда не узнали правду об этой таинственной воинской части, если бы не было на свете таких неравнодушных людей, как журналист Михаил Хильман, разведчик Александр Битус, председатель исполкома Дмитрий Гайкевич и еще множество людей, которые не забыли подвиги героев.

Но сколько еще таких вот землянок разбросано по лесам и болотам нашей страны? Сколько еще неизвестных солдат и партизан, сколько неизвестных отрядов и таинственных групп ждут своих исследователей?

Андрей Данилов, «Ваяр», фото Ирины Малиновской