Судьба педиатра: Афганистан, Чернобыль и… профессиональное счастье
Вера Дашкевич, Sputnik
В настоящее время Татьяна Масловская ведет прием в частном медицинском центре, работает с самыми маленькими. И признается, что именно сейчас получает самое большое удовольствие от работы. "Они меня и радуют, и заряжают, даже выздоравливают", — смеется доктор.
В прошлом остались должности и испытания, которых хватило бы не на один профессиональных роман. Хотя история Масловской — в том числе и о стране, о том, в какие катаклизмы государство втягивало людей.
Афганистан
"Конечно, непонятно, что мы там делали, за что боролись", — признается Татьяна Михайловна в ответ на вопрос об Афганистане. Хотя, что там делала она, как раз понятно. Лечила детей.
В Афганистан она приехала вместе мужем, которого направили советником в афганский Минздрав. И в принципе могла сидеть дома…
"Мы приехали 21 июня 1982 года и сразу окунулись в войну. В первую же ночь — перестрелки под окнами. Я посидела дней десять дома, страшно. И решила идти на работу. Меня взяли в Центральную поликлинику Кабула. Это была работа за символическую плату. Работала полный день, принимала по 120 детей в день", — рассказала Татьяна Михайловна.
Она видела и сибирскую язву, и брюшной тиф. Вряд ли, смеется, кто-то из белорусских инфекционистов встречал такие болезни и в том количестве, в котором видела она.
"Полиомиелит на приеме у меня был практически каждый день — и кишечная форма, и когда уже наступали параличи и порезы. У меня был детский туберкулез в самых разнообразных проявлениях. Это такая школа, что я вам не могу передать", — призналась доктор.
Поликлиника находилась в центре Кабула рядом с рынком. На работу и с работы ее вместе с коллегами возили автобусом. Самим передвигаться было запрещено. Действовал комендантский час. Но детям помощь, порой, была нужна и ночью. И она ехала. Афганцы успокаивали ее мужа — не бойтесь, ее никто не тронет: она, сама того не зная, лечит детей обоих враждующих сторон.
Высокопоставленные пациенты
В Кабульской поликлинике Масловская отработала год, потом еще два в Центральном госпитале, где лечила детей, в том числе, и первых лиц. Среди ее пациентов были дети секретарей ЦК НДПА, главы афганского КГБ — ХАД Мохаммада Наджибуллы, который впоследствии стал президентом. Но были, говорит, и дети простых солдат.
Несмотря на войны и землетрясения — а это, по словам Татьяны Михайловны, порой было страшнее обстрелов — Кабул ей очень нравился, нравились люди.
А вот США, кстати, где она оказалась годы спустя в составе первой делегации белорусских врачей, ей не понравились. Даже несмотря на сытость и невиданные для выходцев из СССР комфортные условия работы.
"Мы приехали в 1991 году, у нас пустые полки, ничего нет. И когда американские коллеги спрашивали у нашей Ларисы Николаевны Астаховой, профессора, какая у вас зарплата, а она говорила " 40 долларов", они не верили, переспрашивали: "В минуту?!" Мы же тогда ни компьютерных томографов не видели, ни как делать колоноскопию детям под общим наркозом не знали", — вспоминает Татьяна Михайловна.
В то время она уже возглавляла педиатрическое отделение в Республиканском спецдиспансере радиационной медицины. Это учреждение было создано в 1987 году для помощи пострадавшим от Чернобыля детям и взрослым.
Чернобыль
Из Афганистана Масловские вернулись в 1985 году, а в 1986 случился Чернобыль. И начались постоянные командировки в зону — 17 лет подряд по, случалось, пять поездок в год. Обследовали детей.
"Года через три из каждой командировки начали привозить рак щитовидной железы. Сначала таких случаев было 4, потом — 12, а после уже считать перестали, потому что перевалило за тысячу", — вспоминает Татьяна Михайловна.
Сразу после катастрофы чернобыльских детей в Минске принимали в обычных клиниках. Масловская помнит то отчаянное бессилие, когда медики неделями бились и не могли хоть немного снизить поглощенную дозу у своих маленьких пациентов.
"В 1986 мы писали условную дозу 8 тысяч микрорентген — измерительной трубы не хватало. И вот эти дети лежали неделю-две, им и капельницы, и витамины, и усиленное питание, и мыли, и выбрасывали одежду, все делали. А доза ни на одну единицу не падала. Только через месяц она начинала постепенно уходить", — вспоминает Татьяна Михайловна.
Под диспансер в 1987 году, кстати, отдали здание спецполиклиники, которую строили для первых лиц. Шикарное здание с бассейнами, ваннами, ЛФК, вспоминает Татьяна Михайловна. А еще запомнилась реакция жителей близлежащих домов, которые писали гневные письма, требовали "убрать отсюда радиацию".
"Знаете, когда человек востребован, он живет. Это перечеркивает все риски. Я и по сей деньдень дружу и с лунинецкими коллегами, мы ведь ездили туда 9 лет подряд, и с Брагинскими. В Брагин я вообще чуть не уехала главврачом", — рассказывает доктор.
А 8 лет назад педиатрическое отделение в диспансере, который к тому времени уже сменил здание и название, упразднили, посчитали, что чернобыльские дети выросли. А дети детей достаточно здоровы, чтобы наблюдаться в общем порядке.
Счастье
Это неправда, что у нас плохая медицина, категорически настаивает Масловская. Случаются недобросовестные врачи. Но есть и высокие профессионалы, рядом с которыми комфортно и приятно работать.
Правда, пациенты стали злоупотреблять интернетом, и это, порой, становится проблемой.
Но в целом, признается педиатр с 42 летним стажем, доктор высшей категории, отличник здравоохранения, она счастлива в профессии. Сейчас, пожалуй, как никогда.
"Всем — и коллегам, и пациентам, и родителям моих пациентов — я пожелала бы здоровья, прежде всего здоровья. А пациентам еще и хороших врачей — грамотных, квалифицированных, честных — не мздоимцев. И если доктор говорит, что у него маленькая зарплата — не ходите к нему больше", — посоветовала на прощанье педиатр.