Учительница, которую ранил ученик 74-й гимназии: "Психолог мне советует вернуться в школу"
Валентина Губаревич — учительница русского языка и литературы столичной гимназии № 74, которая пострадала от ножа школьница. После шокирующего происшествия прошло уже более двух недель. По факту нападения на 57-летнего педагога ведется расследование, поэтому корреспондент «Народной Воли» побеседовал с Валентиной Владимировной, не касаясь моментов, которые представляют тайну следствия.
— Я уже иду на поправку, швы заживают, — рассказывает собеседница. — Хотя операция была серьезная. Два с половиной часа зашивали раны, хирурги работали в четыре руки. Три дня находилась в реанимации.
— Надолго вы еще задержитесь в больнице?
— Уже сама прошусь на выписку, но у меня две раны, которые еще не зажили. А дальше к возможно, реабилитационный период. И, знаете, я не собираюсь на этой истории делать, как говорят, такой «бизнес», становиться суперзвездой… Вот вы лучше напишите про врача, который меня спас в машине «скорой помощи». Его умелые действия и действия всей бригады, можно сказать, подарили мне новую жизнь.
Позже он навестил меня в больнице и рассказал, что когда влетел в класс и увидел меня, то в буквальном смысле пришел в ужас. Кстати, врача зовут Жан, и, когда я сказала ему, что отныне он мой ангел-хранитель, он попросил: «Только не называйте Жаном своего внука».
— Сколько прошло времени с момента трагедии до прибытия «скорой»?
— Я не помню, хотя и была все это время в сознании. он время для меня остановилось. Я быстро слабела. Поэтому позвонила не в «скорую», где пришлось бы еще объясняться, а дочери Даше. Тем более что ее номер был первым в списке вызовов. Даша в сложные минуты быстро соображает, что нужно делать. Она срочно связалась с социальным педагогом гимназии, прибежали коллеги… Помню только, что я все время повторяла одну и ту же фразу: «У меня папа, мне нельзя умирать… Мне нельзя умирать… Мне нельзя умирать…» Слышала, что директор гимназии, вызывая «скорую», что-то громко кричала в телефонную трубку…
— Пока врачи не приехали, вам оказывали медицинскую помощь?
— А что коллеги могли сделать? Но мне нельзя было умирать. У меня брат трагически погиб в 12-летнем возрасте (мне тогда было 14). Баловался — взрывал карбид в бутылке, и осколком стекла ему перерезало сонную артерию. Смерть брата изменила всю нашу жизнь. Изменила мое восприятие мира, потому что я видела, как мучались родители. Это тяжело передать словами…
Год назад умерла мама. И если бы еще со мной что-то случилось, папа этого не пережил бы.
— Валентина Владимировна, расскажите, как вы стали педагогом?
— Закончила филфак Белорусского государственного университета. Я сама выбрала специальность, мне, кстати, очень нравилось проверять тетради. Да и вообще — шла на педагогическую работу по призванию.
— Тяжело приходилось первое время?
— Когда молод, все трудности преодолимы. Во-первых, потому, что еще толком не разобралась в специфике работы. Во-вторых, в молодости у людей ветер в голове, и все воспринимается без дополнительных сложностей. Помню, первое время не могла разобраться, где деепричастие, а где наречие. Ни я не могла разобраться, ни дети. Это было самое смешное в моей практике, но опыт приходит с годами. И мне всегда нравилась моя работа.
— Вы находили взаимопонимание с детьми?
— У нас были нормальные ровные отношения. С некоторыми и сейчас встречаемся, общаемся… Если кому-то больше всего доставалось от меня, так это моим ученикам, которых я готовила для участия в олимпиадах.
— А в 74-ю гимназию когда пришли работать?
— Около 12 лет назад. Нашла объявление в газете, что в 74-ю гимназию требуется преподаватель русского языка и литературы, там девочка как раз уходила в декрет. Пришла на собеседование, директор гимназии Александра Вьюнова сразу сказала: «Будет шестимесячный испытательный срок». Через несколько недель позвонила: «Приходите на работу». Уже через два года у меня появились победители районной олимпиады. Затем — городской, чуть позже — участники международной олимпиады.
— Вы — требовательный педагог?
— Требовательный, но только потому, что я хочу дать ученикам знания. И к «олимпиадникам», как я уже говорила, предъявляла особые требования. Поверьте, это те дети, которым не позавидуешь. Потому что они должны были знать все, о чем бы я ни спрашивала.
— Нынешнее поколение детей отличается от предыдущих?
— Поколения всегда отличаются. Но хочу сказать, что сейчас они меньше читают. И, конечно, когда заставляешь учеников читать книги Анатолия Рыбакова, Толстого, марка Твена, Лермонтова, то многие начинают возмущаться: мол, зачем нам это надо?! Хотя я ничего не вижу плохого в том, чтобы заставить ребенка почитать книгу, которую стоит почитать. Так что, безусловно, отличаются и дети, и классы… Например, возьмешь детей 5-го класса и постепенно приучаешь их к своим методикам. В старших классах тебе уже легко работать с этими школьниками. Но есть и сложные классы.
— А «любимчики-нелюбимчики»… Это было?
— Все оценивалось по знаниям. Хотя сейчас обо мне разные небылицы пишут в прессе…
— И даже опубликовали фото школьника, которого вы посадили во время урока в наказание на стул возле двери. Что это за история?
— Когда в классе ребенок мешал на уроке остальным ученикам и его нельзя было утихомирить, отправляла на эту «скамью». Школьник находился возле двери, но видел все, что происходит у доски. То есть он не был выключен из учебного процесса, но в то же время не мешал другим детям. Я считаю, что это лучше, чем отправить ученика вообще из класса. Неизвестно, чем он будет в это время заниматься и что с ним произойдет. К тому же это было не правило, а исключение, когда ученика нельзя было успокоить другими методами.
— Родители, наверное, были против таких методов? Некоторые не так давно сообщили в СМИ, что писали на вас жалобы директору гимназии…
— Я вам честно скажу: ничего об этом даже не знала. Потому что были родительские собрания, и меня туда никто не приглашал. И потом — я их той категории учителей, которые, если у них проблемы с учениками, приглашают родителей на разговор…
Повторюсь, сейчас обо мне чего только не пишут и не говорят. Мол, даже могла одного ребенка отправить на олимпиаду, а другого не отправить. Скажите: можно взять кого угодно на олимпиаду? Нет. И в школе прежде всего учитывались интересы ученика. У него спрашивали, по какому предмету он будет участвовать в олимпиаде.
— Когда поправите здоровье, вернетесь работать в гимназию?
— В прошлом году мой класс был выпускной, и я уже тогда собиралась уйти вместе с ними. Но потом решила на год еще остаться.
Но сейчас психологически мне не страшно вернуться в гимназию, потому что нет смысла доказывать кому-то, какая я. И друзья, и мои ученики знают — какая. А то, что не можешь быть хорошим для всех, так это естественно. Но я не думала пока, вернусь ли.
— А что вам советуют муж, дочери?
— Я вам лучше скажу, что говорит психолог. он советует выйти на прежнее место работы, чтобы доказать всем, что я могу работать. Но психолог на то и психолог, чтобы такое говорить. Дочка предложила в этом плане сделать самой выбор, муж за то, чтобы я ушла… Но, честно говоря, и самой не хочется выходить на работу, пока в этом деле не поставлена точка. Неприятно работать, одновременно читая о себе очередную порцию гадостей.
— Если оценивать происшедшее в общем… Кто, на ваш взгляд, в таких трагедиях виноват в первую очередь: семья, родители, школа?
— Я считаю, что родители не должны в учителях искать врагов. Педагоги приходят на уроки, с тем, чтобы работать со школьниками, давать им знания. Родители должны видеть в учителях соратников, и тогда все конфликтные ситуации можно будет решать спокойно.
Был случай, который я могу привести в пример. Одного мальчика школьник столкнул с лестницы. Перелом. Все педагоги сразу испугались: сейчас придет мама пострадавшего ученика и учинит скандал. Но мама всем нам преподнесла урок. Она пришла и сказала: «Мне мне фамилию мальчика, который это сделал, я хочу его вместе с родителями пригласить к нам домой на чай. Не хочу, чтобы дети выросли врагами». Вот это — умнейшая мама! Так что детьми нужно заниматься, уделять им внимание… И тогда все у нас будет хорошо.
— Валентина Владимировна, сейчас вы часто вспоминаете тот трагический случай?
— Я хочу сказать одно: у меня нет злости на того, кто это сделал…
Читайте также: