Он брал Берлин

Узнав, что в пригороде Логойска, в деревне Терховичи живет кавалер почетного солдатского ордена Славы ІІІ степени Казимир Леонтьевич Аниськович, в мае 45-го штурмовавший на Т‑34 Берлин, я не мешкая отправился к нему в гости.

…А впереди была война

Дом на пригорке нашел быстро, и вот мы уже сидим за «столом воспоминаний». А они возвращают Казимира Леонтьевича в довоенное время, в горько-памятный сентябрь 1935-го. Когда в один день большая трудолюбивая семья лишилась всего: дома, хозяйства, нажитого добра. Решением органов местной власти Леонтия Аниськовича раскулачили и отправили вместе с детьми (Казику было 14 лет) обживать малонаселенные земли Архангельской области. Это был страшный удар.

— От нас требовалось только одно: ударно трудиться в леспромхозе без выходных и праздников, от темна до темна, — говорил Казимир Леонтьевич. — Я на газогенераторном ЗИС‑21 перевозил лес. Нелегко там было выживать. Но мы не знали, какие испытания ждут нас всех впереди. А впереди была война.

Зимой 1942–го мужчин-переселенцев собрали в леспромхозе и сказали: вы нужны фронту. Тех, кто имел среднее или семилетнее образование, отправили в город Котлас в школу младших командиров.

Там было два главных предмета: строевая и огневая. Немного подучили окапываться, маскироваться на местности. Но последнее мало пригодилось на Карельском фронте, в отдельном аэросанном батальоне. Ничего подобного не было тогда ни у немцев, ни у финнов — специальные сани с авиационным двигателем. Экипаж — пулеметчик и водитель, спереди защищенные бронеплитой. Из-за своей малочисленности аэросани яркого следа в летописи Великой Отечественной войны не оставили. Хотя в краю болот и лесов благодаря хорошей маневренности и проходимости, по словам Казимира Леонтьевича, они были незаменимы.

— А летом наша рота попала в окружение. Немцы загнали нас в болото, но сами дальше не пошли. То было гиблое во всех смыслах место. Тогда впервые с горьким сожалением подумал: как несправедливо и нелепо умирать, когда тебе всего 22 года! Через неделю, обессилевшие от голода, с немалыми потерями, мы все-таки пробились к своим. В батальоне на нас смотрели как на вернувшихся с того света…

За рычагами Т‑34

Фронту требовались танкисты, и Казимира Аниськовича отправили в Свердловск на краткосрочные курсы. Молодые механики-водители с нетерпением ждали отправки на передовую, чтобы в деле проверить боевую машину.

— Когда зачитали приказ, узнал, что направляют на 1-й Белорусский фронт, которым командовал Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков, — вспоминает Казимир Леонтьевич. — В 33-й самоходный танковый полк.

Как-то вечером поступил из штаба приказ: ночью тремя танками разведать силы и средства противника. В бой не ввязываться.

— Только выехали, как вдруг забарахлил мотор, полилась солярка. Потом выяснится, что отказал плунжерный насос, подающий топливо под высоким давлением, — с волнением рассказал тот фронтовой эпизод Казимир Леонтьевич. — Два танка ушли далеко вперед, мы одни остались среди поля. Можете представить наше настроение… А тут еще немцы стали освещать местность ракетами, после чего начали лупить в нашу сторону. Хорошо, хоть танк кое-как двигался, и с горем пополам удалось уйти из-под обстрела. По радиостанции передали в полк свои координаты, и к утру прибыла техпомощь.

Навсегда врезалась в память переправа через Одер. Танк пришлось вести почти вслепую: понтонный мост слегка притопили, чтобы немецкая авиация его преждевременно не обнаружила. Ориентировались лишь по тонким пограничным вешкам. Чуть вправо-влево — и «прощай, Родина, иду ко дну».

Казимир Леонтьевич признался, что от напряжения обмундирование на спине стало мокрым, в мыслях было одно: только бы не свалиться, только бы коснуться гусеницами противоположного берега.

«Мне — орден Славы, а немецкому расчету — капут!»

— Не знаю, интуиция или что-то другое подсказало, что впереди нас ждет засада. Уж больно место для нее подходящее: в сторону особо не свернешь — заболоченно-лесистый участок, значит, путь — только по прямой. Внимательно присмотрелся и заметил качнувшиеся ветки в безветренную погоду, силуэт орудийного ствола. Не медля, на полной скорости направляю свой танк туда. Немецкий расчет, видимо, не ожидавший такого стремительного рывка, пытается спешно довернуть пушку в мою сторону и прицелиться, да поздно: мы на считаные секунды их опередили и выиграли бой без единого выстрела. За уничтоженный артиллерийский расчет меня наградили орденом Славы ІІІ степени.

…Увидев в узкую щелочку триплекса окраины ощетинившегося огнем полуразрушенного города, сержант Аниськович не сразу поверил, что это и есть столица «третьего рейха» — Берлин. Бои шли тяжелейшие. За каждую улицу, за каждый дом. В Берлине его танк дважды подбили. Сначала снаряд разорвал ствол пушки. Затем уже почти в центре Берлина фаустпатрон прошил броню его третьего за войну танка. Но повезло: жив остался.

— Жаль, на рейхстаге не расписался. Пехоте это сделать было проще, а нам нельзя было далеко отлучаться от своих машин, — говорил Казимир Леонтьевич.

Кроме ордена Славы, он награжден двумя орденами Отечественной войны, медалями «За отвагу» и «За взятие Берлина». А еще в домашнем шкафу бывшего фронтового танкиста хранится несколько уже пожелтевших от времени благодарностей Верховного главнокомандующего И. Сталина.

После Победы вернулся Казимир Аниськович домой, на родную Логойщину. Как в 1947 году сел за руль автомобиля — сначала ГАЗ-АА, больше известного как полуторка, потом ЗИС‑5, ГАЗ‑51, так и крутил баранку до семидесяти лет. И все это время в артели, а позже в районном комбинате бытового обслуживания неизменно ходил в передовиках. За безотказность и добросовестность в работе был отмечен орденом Трудового Красного Знамени.

Живет Казимир Леонтьевич с семьей младшего сына Петра, тоже водителя. Утро он обычно начинает с физзарядки на свежем воздухе.

— Пять раз по 20 приседаний пока не сделаю — не успокоюсь, — с улыбкой сказал Казимир Леонтьевич. И это в его без малого 95!

Когда же мы заговорили о стоящей во дворе «Ниве», у Казимира Леонтьевича промелькнул огонек в глазах:

— Знаете, почти физически ощущаю, как будто магнитом руль притягивает старого шофера к себе. Поэтому иногда сажусь и еду в лес — по грибы-ягоды или просто послушать, как шумят деревья. Это такое удовольствие в мои годы!..

Подполковник запаса Григорий Солонец, фото автора