Еще в строю. В Гродно 95-летний ветеран каждый день ходит на работу в облисполком

«Дожить до такого возраста — это ведь не моя заслуга. Так получилось. Видимо, у высших сил есть на меня еще планы. Я и представить себе не мог лет в 20, что доживу до стольки лет и буду журналистам рассказывать о своей жизни», — Василий Романович Коломиец, конечно, скромничает. Несмотря на свой преклонный возраст, он каждый день ходит на работу и является самым пожилым сотрудником Гродненского облисполкома.

Уже почти 25 лет он бессменно возглавляет комиссию по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Гродненского областного совета Белорусского общественного объединения ветеранов. Никак не скажешь, что ему, энергичному и бодрому, 95 лет.

—  Я, конечно, болею. Возраст сказывается. Недавно полежал в больнице немного, — с сожалением говорит мужчина.

Его энергии можно только позавидовать — может с легкостью навернуть несколько кругов по центру города. Говорит, чтобы оставаться в тонусе. Живо интересуясь мировыми новостями, он освоил компьютер, чтобы быть всегда в курсе последних событий, а еще чтобы по скайпу общаться со своими внуками.

«Нас же все меньше с каждым годом»

Мы встретились с ним еще в начале апреля, но статья все откладывалась. И вот на одном из мероприятий, приуроченных к Дню Победы, снова пересеклись, разговорились.

— Что, не очень интересно писать про ветеранов? — улыбаясь, спросил Василий Романович. — А, тем не менее, нас становится все меньше. И это не просто слова — так и есть.

Я смутилась и вдруг с удивлением поняла, что этим людям, которые непосредственно были участниками войны, которые воевали и помнят те события, сейчас уже около или больше 90 лет. Многим из них тяжело даже выйти на улицу. А Василий Романович — бодрый и активный, исключение из правил.

— Каков же Ваш рецепт долголетия? — спрашиваю у Василия Романовича.

— Работа. Если бы не работа — не знаю, что и делал бы. Хотя умом понимаю, что надо уходить. Сколько уже можно меня тут держать? Но кто ж будет заниматься той деятельностью, которую я веду?

Василий Коломиец, подполковник в отставке, всю свою жизнь отдал армии, а сейчас устанавливает места захоронений солдат Второй мировой войны и возвращает имена неизвестным павшим солдатам. Работа это долгая и кропотливая.

— А еще вахты памяти, викторины для школьников, научно-практические конференции для студентов, — о своей деятельности Василий Романович может говорить, кажется, очень долго, но потом спохватывается, — все это не очень интересно, но очень нужно, чтобы сохранить память о тех событиях.

Без всякого пафоса он рассказывает школьникам о войне. То, что помнит — как жили и воевали, как 20-летние уходили на фронт, как боялись и переживали гибель однополчан.

— Страшно было?

 — Да. Но привыкли и жили надеждами о победе.

Василий Романович в армию был призван в сентябре 1940 года. Начало войны встретил в Днепропетровске, где служил в 748-м зенитном артиллерийском полку.

— Мы проснулись ранним утром 22 июня от сигнала боевой тревоги. Быстро собрались и покинули казармы. С тех пор и воевали.

Двадцатилетний парень тогда был командиром орудия в первой батареи полка. Во время Сталинградской битвы его отправили в Севастопольское училище, которое находилось в Уфе. За 9 месяцев освоил трехгодичную программу и снова вернулся на фронт.

— Воевали, продвигались. В 1943 году освободили Смоленскую область и встали на полгода под Оршей. Немец нас не пускал дальше, — все это Василий Романович рассказывал, наверное, тысячу раз школьникам и студентам.

Память как будто запротоколировала все официальное. Ветеран с легкостью называет количество погибших солдат по всем фронтам, сколько дней стояли, сколько дней продвигались. Среди сухих цифр, конечно, прорываются чувства и воспоминания.

— К нам в батарею были направлены девочки — студентки московских ВУЗов. Восемь девочек было — симпатичные, молодые. В расчете было 8 человек. Это вместе с теми, кто обслуживал орудие. Все находилось в укрытии, расчет не был виден сверху. Но так получилось, что при налете вражеской авиации бомба попала прямиком в укрытие и все девочки погибли. Помню все это как сейчас.

На глазах Василия Романовича вдруг наворачиваются слезы. Мы несколько минут сидим молча.

—  Забыть это никак не получается. Мы дошли до Восточной Пруссии. Что мы чувствовали на границе с Германией? Подъем. Было ощущение, что вот сейчас все закончится. Хотелось бежать вперед. Мы увидели огромный черный щит, на котором полуметровыми буквами было написано: «Вот она, проклятая Германия, до Кенинсберга осталось 187 километров». А ниже приписка — «Ничего, дойдем». Правда, вместо слова «ничего» было матерное.

Закончил войну командиром взвода. Победу встретил в Кенинсберге. Потом из полка сделали несколько отрядов, и в Гродно молодой человек приехал уже командиром батареи. Прослужил тут до 1952 года, а потом был откомандирован на Чукотку. Через 4 года вернулся в Гродно. Тут и живет уже столько лет.

«С женой прожили вместе 70 лет»

Война принесла Василию Романовичу и любовь. Во время учебы в училище он познакомился со своей будущей женой.

—  Мы поехали в уфимскую область убирать сено. Скирдовали, а девушки из местных ВУЗов тоже что-то там делали. И вдруг вижу краем глаза интересное шевеление корпуса. Поворачиваюсь — стоит красивая девушка. Познакомились. Звали Татьяной. Жила в общежитии. Мы несколько раз погуляли вместе, но все было целомудренно — ни поцелуя, ничего. И я уехал воевать. А в 1946 году, когда уже обосновался в Гродно, вдруг понял, что все мои друзья и сослуживцы уже семейные, а я один — бобыль. В то время я был начальником дивизиона.

Решил так: надо найти какого-нибудь хлопца-солдата, которому не было куда ехать в отпуск, и отправить его в Уфу, что он и привез мне Татьяну. Нашел, откомандировал и дал ему записку с собой. В ней было написано: «Если ждала, как следует, — приезжай». Солдат побывал у родителей девушки в деревне и привез ее. Это было в январе 1946 году. Тогда в декабре Неман замерз, а в январе растаял — пришлось мне из гарнизона за ней на лодке ехать. С тех пор мы были вместе и прожили вместе 70 лет. К сожалению, умерла недавно Татьяна — ей было почти 92. Семь лет она тяжело болела, в больницу ее не брали. Все это время я был рядом и ухаживал за ней, параллельно работая. Тяжело без нее сейчас.

Василий Романович вновь замолкает. Я разглядываю старые фотографии.

 — Я не отчаиваюсь. Работаю. Понимаю, что надо бы уходить на покой уже. Но с другой стороны я живу своей работой. Что буду без нее делать — даже не знаю. Меня вдохновляют встречи с подрастающим поколением. Мне очень хочется рассказывать о том, что я видел и что помню. Тем и живу.