Упала, очнулась, протез. Женщина сломала в больнице шейку бедра и добивается компенсации

21 ноября прошлого года Татьяна (имя изменено по просьбе героини) поехала навестить мать в Минскую центральную районную больницу в Боровлянах. Холл в больничном корпусе выложен скользкой плиткой, а рядом с вахтером есть спуск около 45 градусов. Именно в этом месте 42-летняя Татьяна упала и сломала шейку бедра. Четыре месяца реабилитации, протез за 3 тысячи долларов, который через 20 лет надо будет менять, и назначенная, но непроведенная экспертиза — «а передо мной так и не извинились».

— Когда поступила в больницу с переломом, мне так и сказали: «Что-то вы рано к нам», — вспоминает Татьяна.

Перелом шейки бедра считается пожилой травмой: в основном ее ломают престарелые люди, которым трудно удержать равновесие. После такой травмы они чаще всего остаются прикованными к постели: кости плохо срастаются, а перенести тяжелую операцию и наркоз сложно. Но даже если операцию все же проводят, за время реабилитации, пока человек лежит, атрофируются мышцы, нарушается обмен веществ, и потом крайне сложно прийти в форму.

В больницу к маме Татьяна приходила уже во второй раз. «В первый как-то проскочила», — говорит она. Но во второй визит у нее в руках были сумки, поэтому она при всем желании не могла взяться за поручни, предусмотрительно расположенные над пандусом. «Плитка скользкая. Ноги просто уехали вперед», — вспоминает Татьяна, которая в тот день была в обуви на невысоких каблуках.

— В субботу сломала. Установили, что это перелом, только в среду. До этого я просто лежала. В 9 утра меня забрали, в час я вернулась — столько длилась операция.

Потом была реанимация.

— Сначала был шок: у меня мама в больнице, некому к ней ездить, — вспоминает женщина. — Мама выписалась, хотя ей надо было делать операцию. Ребенок оставался один, надо было его кормить. Но они как-то справились. У мамы больное сердце, ей трудно ходить, я ее все время возила на работу. А теперь я стала слабым звеном.

В больнице Татьяне посоветовали выбрать протез. Наведя справки, она выбрала швейцарский, потому что белорусский протез служит в среднем 7 лет. После снова надо будет переносить тяжелую операцию на тазу и четыре месяца реабилитации. Швейцарский протез при правильной эксплуатации прослужит 20 лет. Стоит он 51,5 млн рублей (около 3 тысяч долларов). «Все равно на всю жизнь его не хватит», — с досадой говорит Татьяна.

После операции одна нога Татьяны на два сантиметра короче другой, и женщина всегда будет хромать.

— Врач поликлиники сказал мне, что, если мозг переработает информацию и поймет, что одна нога длиннее, я всегда буду хромать. Он посоветовал привыкать ходить, как будто все нормально. Но, видимо, мозг уже не обмануть: на костылях я ровно ходила, а без них захромала.

Конечно, есть шанс, что хромота станет меньше, но для этого нужно контролировать каждый свой шаг и развивать мышцы, которые атрофировались за время реабилитации.

До перелома Татьяна занималась спортом, играла в теннис. «И это ограниченное сидение в четырех стенах психологически очень давило. Теперь я очень понимаю людей на костылях», — с грустной улыбкой говорит она.

На больничном Татьяна была почти четыре месяца. Потом надо было выходить на работу, чтобы не уволили. «Врач говорил, что мне хотя бы месяцок надо еще полежать», — вспоминает Татьяна. Какое-то время она ходила на костылях.

Полное восстановление после операции длится до года.

— Считается, что через полгода можно вернуться к нормальной жизни, даже бегать, но все же индивидуально, — сетует Татьяна. Пока же она не может бегать и поднимать больше 3 килограммов. — В бассейне, за рулем я не чувствую дискомфорта. Когда хожу, конечно, чувствуется.

На ноги Татьяна встала в конце февраля. Вспоминает, что нога оживала постепенно: от колена и выше. «Ни ноги помыть все это время, ни носки надеть, ни обувь. С пола что-то поднять, надо было еще изловчиться», — описывает неудобства пострадавшая.

Но Татьяна не жалуется:

— Наверное, я открытый и позитивный человек, поэтому мне все говорят, что я это легко воспринимаю. Работу я не потеряла, меня поддерживали коллеги и знакомые. Может быть, поэтому мне было легче. Жизнь изменилась. Зимой еще взаперти было сидеть не так тоскливо, а вот скоро лето, отдых, будет не хватать свободы движений.

В больницу, в которой получила травму, Татьяна не обращалась, написала сразу заявление в милицию. Участковый опрашивал заместителя главврача, но из клиники, по ее словам, никто с ней не связывался.

27 ноября прошлого года она обратилась в РУВД с заявлением о привлечении к уголовной ответственности должностных лиц Боровлянской районной больницы. В заявлении сказано, что из-за преступной халатности Татьяна сломала шейку бедра правой ноги. Эта травма относится к категории тяжких телесных повреждений, опасных для жизни и здоровья.

В открытии уголовного дела Татьяне отказали, сославшись на то, что «разрешение поставленных вопросов не входят в компетенцию органов внутренних дел», и рекомендовали Татьяне обратиться в суд. После этого Татьяна написала жалобу в прокуратору и начальнику главного управления собственной безопасности МВД.

В жалобе Татьяна пишет (в редакции есть копия документа), что сотрудник милиции направил копию ее заявления главврачу больницы «для принятия мер по обеспечению безопасного пребывания посетителей». Татьяна считает, что вместо проведения осмотра места происшествия и выяснения обстоятельств руководство больницы еще и уведомили, чтобы оно успело «уничтожить следы преступной халатности».

После этого постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменили, и материал направили для дополнительной проверки, назначили строительно-техническую экспертизу, которая показала бы, травмоопасны ли плитка и уклон пандуса. К Татьяне приходил участковый. Но заключения эксперта так и не было.

В ходе проверки опросили заместителя главврача по хозяйственной части, который пояснил, что «с момента передачи здания в собственность больницы в 1960 году капитальный ремонт производился только в 2007 году и был закончен в 2009 году. При этом реконструкция того самого пандуса никогда не производилась».

В итоге в возбуждении уголовного дела за преступную халатность отказали, так как «не установлен факт небрежного отношения должностных лиц больницы к своим обязанностям». МВД заключило, что травму Татьяна получила не из-за скользкой плитки, а по неосторожности и противоправных деяний против нее не совершали.

Татьяна же хочет добиться экспертизы, чтобы получить возможность требовать компенсацию затрат на лечение. После этого она планирует подавать иск в суд: «Хочу вернуть хотя бы то, что пошло и еще пойдет на операцию. Еще буду просить, чтобы заменили плитку. Не хочется, чтобы другие, навещая кого-то в больнице, пострадали, как я».

Главврач больницы Гарик Барсамян в курсе произошедшего. Но так как женщина не обратилась с жалобой непосредственно в больницу, администрация с ней не связывалась. Заместителя главврача и самого главврача опрашивал участковый. Была проведена служебная проверка, и нарушений не установлено.

— Там есть коврик, поручни и желтым цветом обозначена разница уровней пола, — говорит главврач. Сейчас мы планомерно реконструируем больницу, этап за этапом.