Барон Карл фон Нолькен: о жизни тезки Мюнхгаузена из Костюковки
Сегодня все чаще вчерашние герои списываются в архив, а на постаменты водружаются новые кумиры. В Гомеле один за другим устанавливаются памятники княжеской семье Паскевичей, заходит речь о возвращении улицам старых названий. А была в дореволюционном Гомеле и улица барона Нолькена…
Обер-полицай
Род Нолькенов происходит из германской земли Нижняя Саксония. Кстати, знаменитый фрайхерр (барон) Карл фон Мюнхгаузен, кирасирский ротмистр русской службы, тоже имел нижнесаксонские корни. В конце XVI века некий Генрих фон Нолькен поступил к шведскому королю и прибыл в Прибалтику. От его сына Христофа в 1620 году образовалась польско-литовская ветвь рода, со временем ставшая служить уже русским царям.
Именно к ней принадлежали гомельские бароны Нолькены. Первый владелец поместья Станислав фон Нолькен был генерал-майором. В 1855 году за подавление восстаний горцев на Кавказе царь пожаловал барону деревню Костюковку с крестьянами. Ранее здесь было «военное поселение» — чудовищное сочетание крепостного состояния с армейскими порядками. А сегодня новая мифология приписывает бывшим феодальным владельцам все мыслимые и немыслимые заслуги — иногда получше Мюнхгаузена. Вот некоторые утверждают, например, что члены княжеской фамилии Паскевичей лично построили едва ли ни весь Гомель. Нолькенам в этом смысле повезло меньше, но и для них находят свои сюжеты. «Именно благодаря тому, что поместье могущественного и „со связями“ рода Нолькенов разместилось в Костюковке, Либаво-Роменская железная дорога проходит в такой непосредственной близости от нашего поселка» — пишет один автор в интернете. Ничуть не умаляя возможностей и знакомств барона, хотелось бы заметить — связать украинские Ромны и балтийский порт Либаву по кратчайшему пути можно было только через Гомель и Костюковку. Для того чтобы понять это, никаких связей не нужно было. Только — карта…
Станислав Иванович был женат на немке, урожденной баронессе Эмилии фон Эссен. Как сообщает гомельский краевед Александр Рогалев, у них было 11 сыновей и 3 дочери. Генеральские сыновья Карл и Владимир-Иван пошли по стопам отца — на военную службу. Особенно видной оказалась карьера Карла фон Нолькена.
Карл родился в Прибалтике, окончил Николаевское инженерное училище в Петербурге, а затем — Николаевскую академию Генерального штаба. Служил в артиллерийской бригаде, при штабе 4-го армейского корпуса, расквартированного в Беларуси, и в штабе Виленского военного округа. Но пика служебного роста барон добился не в армии, а в полиции и МВД. Хоть пробовал себя и на дипломатическом поприще — консулом в Восточной Пруссии, и чиновником особых поручений при петербургском градоначальнике. В 1896 году Карл фон Нолькен сопровождает делегацию китайского императорского двора, прибывшего из Поднебесной на коронацию своего российского августейшего «брата».
В 1898 году исправного офицера и чиновника назначили столичным обер-полицмейстером. Надо сказать, что к этому моменту политический «застой» времен Александра III уже закончился. Новый царь Николай II тоже ничего не хотел менять, но многие из его поданных были другого мнения. Во время пребывания Нолькена петербургским полицмейстером город потрясли ожесточенные столкновения рабочих с полицией, известных как «Обуховская оборона» 1901 года. В 1904 году фон Нолькена переводят на еще более опасный участок — обер-полицмейстером в бунтарскую Варшаву. Здесь польская шляхетная интеллигенция уже смогла сговориться с местным рабочим классом в борьбе против царской власти.
В Варшаве хорошо помнили другого гомельского помещика — князя Паскевича, еще пятьдесят лет назад железной рукой усмирявшего мятежную Польшу. Польское и белорусское национальные движения и дальше продолжали подавлять. Хоть и не так нетерпимо, как это делали в отношении поляков и иных славян в другой стране захвата — Германской империи. Репрессии только на время остудили патриотический пыл поляков. Вскоре после прибытия фон Нолькена в Варшаву столица Привислинского края стала превращаться в настоящее поле боя. Тут действовали российские социал-демократы и эсеры, и еврейский Бунд (рабочий союз), и анархисты-коммунисты, и одиозные польские националисты из партии «народовой демократии» («эндеки»). Особенно активными были революционеры из Польской социалистической партии (ППС), боевиков которой возглавлял будущий «начальник Польской державы» Юзеф Пилсудский. На улицах Варшавы и Лодзи шла война всех против всех — противоборствуя с царской полицией и с уголовным миром, различные политические партии уже тогда воевали и между собой.
Красное знамя над костелом
В этом бурлящем котле социальных и национальных противоречий и оказался наш барон. Надо сказать, что террор революционеров был, как правило, ответом на репрессии властей. На национальных окраинах полиция действовала самым жестоким образом. По сообщениям тогдашней прессы, в Варшавском и Рижском охранном отделении применялись пытки и орудия из арсенала средневековой инквизиции — вроде приспособлений для сдавливания половых органов. Один раз группа арестованных анархистов, включавшая 16-летних подростков, была тайно умерщвлена в Варшавской крепости. Об этом стало известно позже, когда рыбаки выловили в Висле трупы с выколотыми глазами и залитыми смолой лицами.
Не оставалось в долгу и революционное подполье. Первая вооруженная демонстрация в Варшаве состоялась 13 ноября 1904 года под лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!». Когда собравшиеся после молитвы в костеле вышли на улицу, член ППС Стефан Окшея развернул Красное знамя. Полицейские, обнажив шашки, кинулись на крамольников. В ответ загремели револьверные выстрелы рабочих дружин. Только атака кавалерии смогла рассеять шествие. 6 демонстрантов было убито, 27 — ранено. Ранения получили и 6 полицейских. Городовые и войска арестовали более 600 человек, но вечером в Варшаве вновь вспыхнули перестрелки и демонстрации.
В марте 1905 года была брошена бомба в военный патруль. 26 мая Стефан Окшея уже не с флагом, а с бомбой явился к полицейскому участку в варшавском районе «Прага». Прогремевшим взрывом ранило четырех городовых, двух посетителей и самого бомбиста. Отстреливаясь, он убил городового, но был задержан.
К месту теракта выехал сам обер-полицмейстер Варшавы. Но это было еще не все… Если Мюнхгаузен летал на ядре, то для барона Нолькена приготовили бомбу. Боевики ППС из «десятки» Жуковского устроили засаду в районе «Новый Свят». Нолькен получил тяжелые ранения в лицо, руку и ногу, но остался жив. Боевик под выстрелами городовых сумел скрыться. Всего за зиму-весну 1905 года в Царстве Польском произошла почти сотня террористических актов…
В июне 1905 года Окшею судили в Варшаве. Польский социалист держался с таким мужеством, что пораженные судьи, приговорив его к смертной казни, сами ходатайствовали о ее замене 20 годами каторги. Но генерал-губернатор Максимович утвердил смертный приговор. Перед казнью Стефан Окшея сказал: «День, когда мне был вынесен смертный приговор, был самым прекрасным днем в моей жизни. И теперь я могу умереть».
Правитель томский
После покушения в Варшаве Нолькен больше не оставался. Подлечившись и отдохнув в своем гомельском имении, Карл Станиславович получил назначение в Сибирь. С повышением — губернатором Томской губернии. По прибытии к месту назначения в январе 1906 года Нолькен был обличен огромной властью — был назначен еще и генерал-губернатором, и начальником Томского военного гарнизона. Сам себе «царь, бог и воинский начальник» — это как раз про нашего барона в сибирской глуши. Почти сразу по прибытии фон Нолькену предстояла непростая работа — провести расследование погрома в Томске, происшедшего 20 октября 1905 года.
Случилось вот что: местная интеллигенция и сознательные рабочие собрались в здании томского театра по случаю объявления царским манифестом политических свобод. Собрание было санкционировано городской управой. Но местная «черная сотня» тут же показала им, что есть «царская свобода» в ее понимании… После молебна в соборе толпа мясников, лавочников и извозчиков двинулись к городскому театру. Дружина городской милиции, пытавшаяся остановить погромщиков, была рассеяна и загнана внутрь зданий. После чего театр и соседнее управления Сибирской железной дороги были окружены и подожжены. Выпрыгивавших от огня с крыш и из окон людей добивали на земле палками и топорами. Били всех, кто был одет в студенческие тужурки или форму железнодорожников. Войска и полиция либо бездействовали, либо сами участвовали в массовых расправах. Всего погибло, по разным данным, от 60 до 300 человек, среди которых было много случайных людей. Все убитые черносотенцами, выдававшими себя за «русских патриотов», были русскими.
Но Фон Нолькен, видимо, «правильно» во всем разобрался — поверившие в «демократию» городской голова и члены управы были отданы под суд. А вот из погромщиков никто к ответственности привлечен не был. Закрыты были также газета «Сибирская жизнь» и сатирический журнал «Ерш».
В 1907 году барон Карл фон Нолькен был произведен в генерал-майоры. Впечатлял и наградной лист барона, особенно — иностранные ордена. Кроме прусских, австрийских, ольденбургских и прочих крестов, тут — и персидский орден Льва и Солнца, бухарская Золотая звезда. И такие совсем экзотические регалии, как сиамский орден Короны, китайский орден Двойного Дракона и даже абиссинская «Печать Соломона».
Сам фон Нолькен был твердым приверженцем протестантизма, покровительствовал Томскому евангелически-лютеранскому приходу. Официоз с восторгом сообщает также, как пекся фон Нолькен о «народной трезвости» и о поощрении «рысистого конезаводства». Жена Нолькена, баронесса Мария, урожденная Клейн, как и положено было светским дамам того времени, тоже занималась благотворительностью.
Но особое внимание фон Нолькен уделял политическим ссыльным. Киевский анархист Герман Сандомирский, отбывавший ссылку в Нарыме, вспоминал, как по Оби на пароходе разъезжал и выступал с речами перед крестьянами «небезызвестный бар. Нолькен: „Вот, братцы, станут скоро к вам присылать политических. Знайте, что хуже этих людей нет на свете… Если не будете держать этих людей в строгости, они станут грабить вас, убивать ваших детей, насиловать жен и дочерей… Постарайтесь же, когда они приедут, сделать их жизнь невозможной“. Местами губернаторские речи падали на благодатную почву крайнего невежества местного населения…»
Фантазией наш барон обладал не хуже своего знаменитого тезки-сказочника.
Улица старшего сына
В октябре 1908 году фон Нолькен был переведен на должность могилевского губернатора. Революция уже улеглась — на время, и в губернии, как и в родовом имении Костюковка, было спокойно. Гомель и Костюковка, кстати говоря, в то время относились к Могилевской губернии. Именно в это время бывшая улица Экономическая в Гомеле и переименовывается в улицу барона Нолькена. Как пишет Александр Рогалев, на этой улице у Нолькенов были собственные дома еще с середины XIX столетия.
В 1912 году барон Карл фон Нолькен вышел в отставку. Как и Паскевичи, и другие крупные помещики, Нолькены большую часть времени жили в Петербурге. В свои же гомельские имения если и приезжали, то в дачно-летний период — в перерывах между турне в Ниццу и Баден-Баден.
Революция 1917 года все поменяла. По неподтвержденным данным, барон Карл фон Нолькен был расстрелян осенью 1919 года в Гомельской ЧК. Символично, что улица бывшего полицмейстера фон Нолькена была переименована в улицу Ивана Ланге — председателя Гомельской уездной ЧК, убитого мятежниками еще в марте 1919 года. Кстати, родом Ланге был тоже из прибалтийских немцев. А одна из улиц Варшавы до сих пор носит имя польского социалиста Стефана Окшеи…
Владимир-Иван фон Нолькен пережил старшего брата, хоть и участвовал в гражданской войне на стороне белой армии. После поражения бежал в Прибалтику. Говорят, в 1940 году он даже попал на допрос в НКВД, но был отпущен по старости лет. Умер он в 1943 году в Риге, которая снова, как и в XVII веке, временно стала германской.
Надгробный памятник их отцу, барону Станиславу фон Нолькену, с надписью на немецком языке, до сих пор сохранился в Костюковке.
На земле бывшего имения Нолькенов в Костюковке 8 марта 1930 года, в Международный женский день, был основан Гомельский механизированный стеклозавод, первый в Беларуси производитель оконного стекла.
Источники:
А.В. Яковенко, В.Д. Гахов. Томские губернаторы. Томск, 2012.
С.М. Стецкевич. Пролетариат Королевства Польского в революции 1905−1907 гг. СПб., 1995
Г. Сандомирский. В неволе. М., 1923
Немцы России. Энциклопедия. http://rdaw.ru/ERD/
В.В. Комин. Анархизм в России. Калинин, 1969