Моя обязанность — создавать время. Беседы с Мастером
НАЧАЛО В НОМЕРЕ ЗА 21 МАРТА
— Михаил Андреевич, а каково ваше отношение к гимну России? Я имею в виду гимн на музыку Александрова. С этим гимном советские люди шли на фронт, дважды в сутки слушали по радио, вставали во время торжественных собраний, а на военных заводах люди трудились под гимн, так как заводы работали, как правило, почти круглые сутки. С этим гимном был разгромлен фашизм. С этим гимном мы росли, учились, трудились…
— Что касается гимна, то этот гимн останется на века. С этим гимном наша армия ворвалась в Берлин. Он должен остаться с народом. Есть аналоги в истории: Соединенные Штаты двести лет воспитывали своих людей под свой гимн. Граждане США при исполнении гимна вставали и пели. Двести лет! Гимн на музыку Александрова удивительно совпадает с чувством гордости народа за свое могучее государство. Это величественная музыка! И она органично вошла в жизнь людей. В Советском Союзе люди были горды за свое государство. И музыка совпала с этой гордостью советских людей. Этот гимн был принят всеми народами СССР! Его все знали, при его звучании все вставали. Это было величайшее уважение. Было радостно, когда Гимн Советского Союза звучал на мировых спортивных соревнованиях в честь достижений советских спортсменов. Музыка гимна стала для нас по своему звучанию выше других музыкальных произведений. Нельзя эту музыку отторгнуть от народа! Она стала народной! И по настроению, и по чувствам, которые вызывает.
— В 1942 году во время похорон моего отца, умершего от ран в военном госпитале Москвы, навстречу нам шел полк, и небольшой военный оркестр исполнял такую трогательно-пронзительную музыку, что я почти рыдал, шагая у гроба с телом моего любимого отца… С тех пор каждый раз, когда оркестры исполняют «Славянку», где бы я ни был, встаю по стойке «смирно», глотая жгучий комок и едва сдерживая слезы, но иногда мне этого не удается. Марш «Прощание славянки» стал моим гимном. Теперь вот и гимн России, чья музыка родственна «Славянке», стал для меня тоже гимном…
Под звуки гимна Советского Союза 9 мая 1945 года, в День Победы, я, потерявший на войне отца в 1942 году, плакал на Красной площади от счастья, подбрасывал в воздух вместе с другими людьми появившихся там офицеров и генералов армии и союзных войск. А теперь на экранах ТВ беснуются противники этого гимна! Кто они такие? Майя Плисецкая, Родион Щедрин, давно проживающие вне России и прилетавшие на 75-летие известной балерины, и Немцов… Телеведущий господин Познер: «Я не буду вставать при исполнении гимна Советского Союза!». И не вставайте, господин Познер! Россия от этого вашего жеста ничего не потеряет.
— Нас часто и много поучают: как нам жить, какое государство создавать, требуют «свободы слова и печати», начисто пренебрегая при этом Правдой, указывают в каком направлении идти и т. д. Надоело, господа хорошие! Надоело!
— И это особенно любят делать те, кто в России бывает наездами. Хорошо им ответил артист Михаил Задорнов: «Мне претят, мне надоели советы оттуда, из-за рубежа, как нам жить. Надоели советы Ростроповича, прилетающего в Россию на несколько дней, но уж очень настойчиво советующего нам по самым различным вопросам. Зачем это? У нас есть свои взгляды на нашу жизнь. А вы… Вы советуйте тем и там, где вы находитесь. Мы уж как-нибудь обойдемся!». В свое время Марина Цветаева в подобной обстановке писала:
…Скучным и некрасивым
нам кажется ваш Париж.
…Россия, моя Россия,
Зачем так ярко горишь?
— Мудро и умно сказал Михаил Задорнов!
— Не могу не поделиться впечатлениями о телепередаче на ОРТ Владимира Познера «Времена», собравшего большую людскую аудиторию, намерившегося создать видимость массового невосприятия нового гимна России на музыку Александрова. Но что удивительно: не было телерепортажей на эту тему из российской глубинки; все телепередачи, направленные против решения Госдумы, ставшего законом, о российских символах, шли из Москвы и Петербурга и участвовала в них только ее верхушка — столичная интеллигенция, постоянно мелькающая на экранах ТВ.
Уж чем только не пугали московские телеведущие нас, зрителей! И лагерями, и Магаданом, и концом демократии, и голодом, и колхозами, и главный виновник всего этого — «сталинский гимн». Видимо, пришло новое ощущение этих страшилок — нас пугают… а нам не страшно, ибо эти журналистские приемы перестали действовать. Надоело!
Но что интересно — все эти телевизионные атаки на президента Путина и на гимн начались по команде, словно команда исходила из одного центра в Москве или откуда-то подальше. Удары по Владимиру Путину наносились не один день. Потом мы узнали, что фракция СПС (Союз правых сил) перед голосованием в Думе демонстративно покинула зал заседаний: Явлинский и Хакамада с компанией показали, что они идут не с народом, а против народа, ибо подавляющее большинство людей России высказались за гимн России на музыку Александрова.
Реформа школы и Машеров
— Уровень эстетического и культурного воспитания школьников требует немедленного реформирования школы. Учащихся в современной школе обучают по слишком обширным программам вне зависимости от того, кем собирается стать ученик или ученица. Этот недостаток был и в советское время: школа давала хорошие знания, институт обучал профессии, но не было всестороннего, особенно гуманитарного образования.
— Как вы думаете, что, кроме базовых знаний, учащиеся должны получить в школе?
— Сведения и понятия, относящиеся к области изобразительного искусства, музыки, поэзии, прозы, — широкий круг гуманитарных знаний. Школьники должны быть художественно развиты, заниматься творческим трудом не менее двух часов в день. У ребят при этом хорошо развивается логическое и абстрактное мышление, творческое начало и художественный вкус. И все это несложно и недорого, но, по моему убеждению, подобное обучение надо начинать с детского сада, с подготовительного класса и до окончания школы включительно. Я вот сейчас нарежу бумажки — квадраты, треугольники, кружки — и скажу: «Сделайте мне орнамент». Вы быстро сделаете? Нет. А дети сделают быстро, и каждый ребенок создаст свой орнамент, раскрасит его — и получатся художественные произведения. Ученик будет сам изобретать и воплощать замысел — это и есть творческий труд. Здесь и проектирование, и исполнение, и выбор материала, и способность пользоваться всем необходимым.
Вот тогда будет видно, кто на что способен: кто склонен к музыке, кто — к конструированию, кто — к слесарному или столярном делу… Сразу проявятся природные наклонности, а главное, образование учащихся будет наполнено духовным содержанием: музыкой, рисованием, литературой, конструированием.
— Но тогда необходима будет переподготовка учителей и администрации школ.
— Безусловно! Но это можно делать не одновременно, а постепенно, начиная с учителей начальной школы. Ведь кадры есть! Академия музыки, университет культуры, областные и республиканские центры переподготовки учителей. Предстоит и организация соответствующих классов: музыки, рисования, ваяния, изобразительного искусства. Разумеется, понадобятся музыкальные инструменты, кассеты и диски с музыкальными записями, краски, бумага, пластилин, глина, гипс, макеты. Но все это не так дорого, вполне по карману нашему государству. А школа тогда будет не только информировать, но и развивать творческие способности учащихся, формировать поведенческую культуру, чтобы потом молодые люди могли реализовать свои возможности и в искусстве, и в литературе, и в промышленности, и в сельском хозяйстве, всю жизнь ощущая потребность в духовном — в театре, в музыке, в литературе, в музеях и выставках.
— Но ведь в современной школе частично все это уже есть.
— Сейчас мало что сделано в этой области: школа не может найти пути формирования духовности, начиная с первого класса. Делается наоборот: учащихся отодвигаются подальше от духовности — в сторону больших программ по химии, физике, математике, ботанике, биологии.
Можно слышать и такие разговоры: вот, мол, скоро введем Закон Божий, и учащиеся воспримут духовность. Но ведь и в старые времена многие ученики этот предмет не очень жаловали, относились к нему с прохладцей — кому охота была зубрить длинные молитвы или «Послания апостолов»? Я двадцать пять лет занимался школой, хорошо знаю и «болезни» учебных заведений, и положительные стороны их деятельности в советское время. В свое время мы с сыном Андреем сели и подготовили свои предложения по реформированию советской школы, но Академия педагогических наук Советского Союза стала возражать против наших новаций. Мы каждое возражение доказательно опровергли.
До споров с академией у меня по этому поводу была встреча с Петром Мироновичем Машеровым. Он учитель по образованию, и его эти нововведения заинтересовали. Последняя наша беседа была месяца за полтора до его трагической гибели. Встреча продолжалась почти пять часов, в течение трех с половиной часов я рассказывал Петру Мироновичу суть наших с Андреем новаций и предложений по реформированию белорусской школы.
После моих убедительных рассуждений и выводов Пётр Миронович вздохнул и сказал: «Я, Михаил Андреевич, умом принял все ваши предложения и новации. Теперь предстоит принять их сердцем». И мы еще часа полтора беседовали. После этого Пётр Миронович сказал: «Убедили! Будем делать реформу школы!». Хотя ранее он далеко не все воспринял, пришлось в процессе беседы убеждать его.
«Нo в полном объеме, — сказал в заключение Машеров, — решить все проблемы образования мы не сможем. Ведь они касаются всей советской школы». Тогда я возразил: «Пётр Миронович, я знаю, какая школа нужна Беларуси, но какая школа нужна чукчам или азербайджанцам — я не знаю». — «Вы правы, Михаил Андреевич, — сказал Машеров. — Школы должны иметь единую базовую модель и в то же время учитывать национальные особенности республик всего Советского Союза…»
Увы, вскоре Пётр Миронович Машеров загадочно погиб в автомобильной катастрофе. Это был милый, обаятельный человек, умевший выслушать людей, мудро посоветовать и помочь. Руководители, которые были после Машерова, ничьих советов слушать не хотели. Как говорится, «сами с усами»… Я не отступил, пытался выйти в ЦК на Слюнькова, но не получилось. Попал к И. И. Антоновичу. Иван Иванович выслушал меня и говорит: «Готовится совещание партийно-хозяйственного актива республики. Вам, Михаил Андреевич, там и выступить с предложениями. Готовьтесь!».
Через некоторое время Антонович позвонил мне и спросил: «Речь свою написали?». — «Нет, — отвечаю, — я себе речей не пишу». — «Хотя бы тезисы дали мне посмотреть. Надо поблагодарить партию и правительство за внимание и заботу о творческой интеллигенции, — сказал он».
На совещании говорили о работе промышленности, сельского хозяйства, усилении воспитательной работы. Мне дали слово в числе последних. Люди за день сидения притомились, было шумновато и тесно. Я решил взять быка за рога, привлечь внимание собравшихся.
«Здесь сегодня много говорили о необходимости воспитания всесторонне образованного человека. Среди присутствующих хоть один такой есть? Встаньте, пожалуйста!»
Никто, конечно, не встал! Но в зале установилась необычная для такой массы людей тишина. А мне того и надо было! И я начал говорить о своем видении воспитания и образования, о необходимости школьной реформы, об усилении роли семьи в воспитании школьников и учащихся ПТУ…
Спустя какое-то время я встретился с заместителем председателя Совета Министров Михаилом Ивановичем Демчуком и, рассказав о наших с Андреем предложениях по реформированию школы, оставил ему касающиеся этого дела документы. Вскоре мы снова встретились. Михаил Иванович сказал: «Я никогда ничего подобного не встречал!». Но и ему не удалось сдвинуть с места скрипучую педагогическую телегу.
Я убедил правительство. Люди согласились с другим моим предложением — о создании в Беларуси Национальной академии искусств как основы для внедрения программы формирования духовности и в школе, и в обществе. В предложенном мной варианте Национальной академии искусств имелись отделения изобразительного искусства, театра, музыки. Руководство Союза писателей отказалось поддержать это предложение и войти в состав Национальной академии искусств — мол, им это не надо, у них своя жизнь! Наш проект предусматривал организацию выставок, создание Национальной галереи, проведение фестивалей музыки и театров и многое другое.
Все это задробили в структурах власти! Как говорится, за державу обидно. Надо было реформировать школу с учетом того, что советская школа была лучшей в мире. После запуска первого советского искусственного спутника и первого космонавта Юрия Гагарина в Америке была проведена реформа всей системы образования, в основу которой были положены программы (и базовая модель) именно советской школы. Эти же программы позже стали основой образования в Китае и Японии.
Анатолий Сульянов
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ….