"Не сделали ничего, чтобы объединить людей". Как переселенка с Донбасса строит новую жизнь во Львове
Оксана Нестеренко год прожила в хостеле во Львове, хотя до этого неплохо чувствовала себя в отдельной квартире в Макеевке на Донбассе. Свой дом она покинула из-за вооруженного конфликта и неспособности принять то, что там произошло.
— Я не голодаю, не мерзну, у меня есть крыша над головой… И знаешь, мои ценности сильно изменились из-за всех событий. Сейчас во мне меньше эгоизма, и все не сводится к тому, чтобы заработать деньги, а потом их тратить. Главное, чтобы родители были живы и здоровы. Когда живешь с ними в одном городе, об этом не думаешь, — Оксана говорит очень уверенно и смотрит прямо в глаза.
«Убежище» — это нерассказанные истории людей, которые из-за вооруженного конфликта на Донбассе покинули один город — Макеевку — и уехали жить в разные страны. Одни добрались до Сибири в России, другие — до Гродно в Беларуси, третьи — до Варшавы в Польше, еще одна девушка переехала во Львов в Украине.
У них разные взгляды на то, что сегодня происходит дома, но объединяет их одно: жизнь пришлось начинать сначала.
Мы проследили судьбы этих людей, чтобы понять, как в каждой из стран относятся к переселенцам. Готовы ли поддержать? Легко ли строить будущее на новом месте? Чувствуют ли они себя своими на чужой земле?
На референдуме проголосовала четыре раза из любопытства
Оксана — единственный ребенок в семье. Родители, как и она, выросли в Макеевке. Отец во время аварии на Чернобыльской АЭС был одним из первых ликвидаторов, до пенсии работал шахтером. Мама — продавец.
Оксана окончила в Донецке факультет журналистики и 13 лет проработала в одной и той же компании, поднявшись по карьерной лестнице от внештатного корреспондента до редактора детского областного издания «Большая перемена». Сейчас эта газета не издается.
— Что для меня стало началом? — переспрашивает Оксана, сидя во львовском кафе. — В одну из суббот в марте 2014 года я поехала на йогу в Донецк. Макеевка находится в нескольких километрах и фактически сливается с ним в один город. Помню, как вышла на остановку на трассе и увидела колонны машин с российскими номерами. Тогда в Донецке уже проходили первые митинги.
После победы Майдана и объявления Крыма российской территорией антиправительственные протесты начались и на юго-востоке страны. В некоторых городах неизвестные вооруженные люди захватывали административные здания.
Акции протеста Оксана воспринимала «как дурацкий сон». Но ощущение, что произойдет что-то нехорошее, появилось уже после истории с Крымом.
— С этого момента даже стало как-то страшно ходить по улицам. Раньше я могла возвращаться домой в три часа утра — и никогда никого не боялась. Но потом стала опасаться гулять даже с первыми сумерками.
Референдум о статусе региона в мае 2014 года она посетила из любопытства и смогла проголосовать на разных участках… четыре раза.
— Несколько раз у меня даже не проверяли паспорт, — уточняет.
Когда в Донецке и Луганске провозгласили народные республики, Макеевка оказалась под контролем самопровозглашенной ДНР. После этого и первых обстрелов, Оксана впервые задумалась о переезде:
— Когда в семь часов вечера осенью ты стоишь посреди города, а он мертвый — никого вокруг нет, это капец как страшно. Или когда стреляют, а у тебя дома трясутся и стены, и окна. Какой смысл там находиться? Толку там сидеть?
Переехала во Львов и на помощь государства не рассчитывала
После начала вооруженного конфликта жители Луганской и Донецкой областей внутри страны чаще всего переезжали в близлежащие регионы и Киев. Оксана тоже сначала думала обосноваться в Киеве, потом — в Одессе. Не сложилось. Во Львов приехала повидать друзей и решила остаться.
Оксана видела, что люди на западе и востоке Украины не всегда понимают друг друга. На ее взгляд, в этом виновато и руководство страны, которое за 25 лет независимости не сделало ничего существенного, чтобы идейно объединить разные части Украины.
— Элементарно не было ни одного хорошего скоростного поезда между Донецком и Львовом, — восклицает она. — В мирное время дорога с пересадками занимала 23 часа. И в информационном поле раскручивались разные провокации.
Конфликтов из-за того, что Оксана — донецкая, с местными не было. Наоборот, многие старались поддержать.
— Единственный момент, который негативно врезался в память: по приезде с друзьями мы пошли в «Криiвку» (ресторан во Львове, оформленный в стиле землянки бойцов Украинской повстанческой армии), где во время представления стреляли. Я попросила делать это тише, так как после обстрелов не могла переносить эти звуки. Но сотрудники ресторана начали стрелять еще громче, — вспоминает она.
Остановилась Оксана в хостеле, за год сменила два.
— Когда людей немного, жить там было нормально. Единственное, что еду иногда воровали из холодильника. Но я на это смотрела философски: значит, кому-то помогаю избежать голодной смерти. Только я, конечно, не знаю, кому понадобилось мое нижнее белье, то, на что, мне казалось, другой никогда не позарится.
Сейчас Оксана живет в квартире у подруги, подрабатывает журналистом и администратором в хостеле, который открыла семья переселенцев из Донецка.
Первое время как переселенка она получала помощь от государства — 440 гривен (около 17 USD) и пособие по безработице — 2500 гривен (около 95 USD) в месяц. Сейчас эти деньги ей уже не полагаются.
— На поддержку государства я не рассчитываю. И центр занятости, где я состояла на учете, — бюрократическое место. Мне за девять месяцев не предложили ни одной вакансии, но ездить отмечаться и посещать их семинары нужно было. При этом, чтобы пообщаться со специалистом, нужно приехать, взять талончик на определенное время — только так ты сможешь попасть на прием.
Приезжаешь домой — и накрывает депрессия
Во Львове Оксана познакомилась и подружилась с еще одной переселенкой из Макеевки. Ее тоже зовут Оксана, но между собой называют Ксюша. Она переехала во Львов с мамой и двумя детьми. Правда, для нее этот город — временное пристанище. Она подтверждает диплом медсестры в Германии и собирается туда эмигрировать.
— Мне нечего тут делать. Оставаться в Украине не планирую. В 1994 году я оканчивала школу: там не топили, зарплаты людям не платили… Если за 20 лет с момента моего окончания школы в стране все стало только хуже, то на что я могу рассчитывать? — недоумевает она.
Ксения уверена, что все, что происходит в их стране, не зависит от правительства или президента, на самом деле «Янукович сидит в каждом украинце», и пока люди не научатся жить по совести, перемен в стране не будет.
И если конфликт только ускорил ее желание покинуть страну, то Оксана уезжать не хочет: верит, что рано или поздно и у них в стране все наладится. При этом в своем переезде во Львов она видит много плюсов.
— У меня когда-то была такая мысль: организовать себе свободный год. Когда ты можешь заниматься саморазвитием, понять, чего действительно хочешь от жизни. Я понимала, что на своей работе уже вряд ли смогу добиться большего. Поэтому думала, что перееду в Крым и поживу там. Но потом случились все эти события и с Крымом, и на Донбассе… Поэтому свободный год у меня начался экстремально.
За последний год в Макеевку к родителям Оксана ездила дважды. Делать это морально с каждым разом все тяжелее.
— Стреляли меньше, чем до моего отъезда. Несмотря на это, состояние у меня было очень тяжелое, депрессивное… Но там есть люди, которых такие перемены устраивают. В центре Донецка все кафе забиты, там сидят довольные жизнью девушки, тратят деньги…
Домой она вернется только в одном случае — если Киев обретет контроль над этой территорией. Тогда Оксана поедет туда волонтером, чтобы помочь людям вернуться к нормальной жизни и забыть вооруженный конфликт.
Читайте другие части проекта:
«Муж поддержал ДНР, а мы уехали на Запад». Как переселенцы с Донбасса строят новую жизнь в Варшаве
«Приезжаем, а тут Ленин под крышей!» Как переселенцы с Донбасса строят новую жизнь в Беларуси
Как переселенцы с Донбасса строят новую жизнь в Сибири