25 лет назад в Беларуси провели первый в истории референдум, на котором обсуждали единственный вопрос: быть ли Советскому Союзу. Иван Васильевич Лихач — один из тех, кто этот референдум организовал. Десять лет он проработал секретарем Центризбиркома Беларуси, пока на этой должности его не сменил Николай Лозовик. Выборами депутатов в Верховный Совет СССР он занимался с 1946 года, когда был заведующим отделом райкома комсомола.
Ивану Васильевичу Лихачу 90 лет. В Центризбиркоме он работал секретарем с момента образования до 2002 года, пока не ушел на пенсию. На этой должности его заменил Николай Лозовик
«Горбачев учил нашу республику, как надо работать, на примере Эстонии, Латвии и Литвы»
Первый в истории Беларуси референдум 17 марта 1991 года ничем особенным Ивану Васильевичу не запомнился: все прошло без жалоб и нарушений. Сегодня, спустя 25 лет, ему тот референдум кажется самым спокойным за всю историю страны.
Тогда власти СССР попытались спасти его от распада, проведя всенародное голосование. Девять республик из 15 поддержали союз. В их числе — БССР.
Вопрос на референдуме, по мнению критиков, звучал манипулятивно: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?».
Людям предлагали проголосовать не просто за сохранение СССР, а за некую новую обновленную федерацию, где будут соблюдаться все права человека и народов. Это не убедило власти Армении, Грузии, Молдовы и стран Балтии, которые отказались проводить референдум.
Белорусы уже тогда проявили себя политически консервативным народом. За сохранение СССР проголосовало 82,7% жителей нашей страны, пришедших на участки, против — 16,1%. Это при том, что на тот момент Верховный совет БССР уже более полугода как объявил страну суверенной.
Всего по голосовавшим республикам за сохранение обновленного СССР высказались 78%. Только в государствах Средней Азии сторонников такого варианта развития событий было больше, чем в Беларуси.
— Как вы попали в Центризбирком?
— Эта длинная история, и началась она в 1946 году. Это были первые выборы, в организации которых я участвовал как заведующий отделом райкома комсомола. Выбирали тогда депутатов в Верховный Совет СССР. Центральной комиссии как таковой не было. Ее создавали только для проведения выборов на четыре-пять месяцев.
До этого в марте 1945 года я вернулся с фронта и, после постановки на учет в военкомате, в родную деревню Старые Габы Мядельского района приехал с приказом о назначении руководителем избы-читальни. Это была комната в одном из домов, но книг и газет там не было. Из-за войны многие книги разбазарили. Я был грамотным, и поэтому меня привлекали к работе в сельсовете.
Председателем сельсовета тогда был местный житель по фамилии Мычко. Он знал только пять букв: м-ы-ч-к-о. Секретарем сельсовета — человек, окончивший церковно-приходскую школу. Я же до войны, пока наш район был под Польшей, окончил четыре класса польской школы и еще два класса после присоединения Западной Беларуси к БССР.
Как-то в районе попросили собрать сведения о подготовке к весеннему севу: сколько семей красноармейцев, сколько не имеют лошадей, кто не имеет семян и каких… По деревням эти данные собрали, а свести их в кучу попросили меня. Отчет отправили в район.
Через три-четыре дня к нам в сельсовет приехал Иван Климов. Он был первым секретарем обкома партии. Начал задавать вопросы по весеннему севу, а председатель не может ответить, так как отчет даже не читал. А я же все эти цифры помню, поэтому и решил помочь.
Через некоторое время меня взяли работать в райком комсомола, потом в обком комсомола, а затем — партии. Также я работал первым секретарем Столбцовского райкома партии и был председателем Молодечненского райисполкома, 20 лет трудился в президиуме Верховного Совета Белорусской ССР и уже потом десять лет — в ЦИКе.
— Почему вас назначили именно секретарем ЦИКа?
— Меня хотели назначить председателем, но мне уже шел 66 год. В таком возрасте я не хотел брать на себя ответственность, карьерные перспективы у меня уже заканчивались. Поэтому вместо себя предложил других кандидатов.
— Какая у вас была зарплата?
— 350 рублей. Такая зарплата у меня была, пока работал в президиуме Верховного Совета и мне ее сохранили. При советской власти это были достаточно большие деньги. Тогда килограмм мяса стоил 2 рубля, колбаса сыровяленая — 3,5−4 рубля, хлеб — 20 или 30 копеек.
— Как в Беларуси решили проводить референдум о сохранении СССР?
— В январе 1991 года президиум Верховного Совета нашей республики принял постановление о проведении референдума, и завертелась вся организационная работа… Закон о выборах в Верховный Совет БССР и референдумах у нас был. Я участвовал в его разработке.
— В начале года в БССР приехал Михаил Горбачев. Чем вам запомнился этот визит?
— Во время визита Михаила Горбачева в БССР проходило совещание, на котором я тоже был. Он тогда нашу республику учил, как надо работать на примере Эстонии, Латвии и Литвы. Там возникли всякие общественные движения, организации, все бурлило… У нас еще этого не было. Мы сидели и говорили: «Чему он учит? К чему это приведет?» Потом и привело к развалу Советского союза.
— Была ли какая-то агитация в СМИ по поводу референдума?
— Мы разъясняли закон о референдуме: что должны делать члены комиссии, граждане, какие условия создавать, как оборудовать избирательные участки, чтобы там были кабинки, чтобы не было видно, как избиратель голосует. Это была наша функция как центральной комиссии, а агитацией мы не занимались.
— Но в газетах и по радио за что агитировали?
— За сохранение СССР. Также просили принять участие в референдуме и проголосовать.
Больше всего за сохранение СССР агитировали газеты компартии — «Советская Белоруссия» и «Звязда». Самым популярным пропагандистским приемом была публикация многочисленных писем читателей с одним и тем же мнением в них — СССР нужно сохранить.
Письмо от украинских трудящихся к белорусским в газете «Советская Белоруссия» «Советская Белоруссия» не скрывала симпатий накануне референдума. Письма читателей, единогласно призывающих сохранить СССР в газете «Советская Белоруссия». «Знамя Юности». хоть и была газетой с достаточно независимой редакционной политикой, была обязана публиковать сообщения комсомола, потому что принадлежала ему. На страницах «Звязды» — заметка с интервью премьер-министра страны Вячеслава Кебича агентству ТАСС. Глава правительства, ожидаемо, за сохранение СССР. «Звязда» агитирует безапелляционно. Чтобы увеличить фото, нажмите сюда.
За сохранение Союза выступала Академия наук, комсомол и руководство страны: как и премьер-министр, лидер номенклатуры Вячеслав Кебич, так и спикер Верховного совета, демократ Станислав Шушкевич. Последний в интервью «Знамя Юности» заявил, что «уповать на автономное существование Белоруссии — нереально» и что СССР его устраивает.
«Я даже не слышал, чтобы кто-то выступал против сохранения СССР»
— Кто входил в участковые комиссии во время референдума?
— Людей туда выдвигали зарегистрированные партии, профсоюзы, общественные объединения. Но главным образом в комиссии входили грамотные люди. Что ж брать пастуха, который не прочитает и не напишет ничего? Ведь нужно, чтобы он взял закон, прочел, сравнил… Также были представители из уличных комитетов, как их называли — уличкомов, которые следили за порядком на улицах.
— Работа членов комиссий оплачивалась?
— Да, члены комиссии получали зарплату за отработанное время. Она была соразмерна средней зарплате по стране.
— Наблюдатели на референдуме были?
— Да, но это были местные наблюдатели, из-за границы вряд ли кто-то приезжал.
— Буфеты и концерты на избирательных участках тоже были?
— Да, и агитпункты были. Скажем, участок организовали в школе, значит, класс выделяли под агитпункт. До референдума люди могли туда придти и ознакомить с с законом, почитать газеты.
— Чем, на ваш взгляд, был особенным референдум 1991 года?
— Его особенность была в том, что я даже не слышал, чтобы кто-то выступал против сохранения СССР.
— То есть вы не знали ни одного человека, который был против?
— Нет, я знал, что ходит Позняк (основатель БНФ. — Прим. TUT.BY), еще некоторых знал… Но они еще не были организованы так, чтобы на что-то повлиять. Что такое два десятка человек в Минске на весь город? Что можно сделать? Не было такой силы, которая у нас могла противостоять решению сохранить союз.
Резко против сохранения союза выступил БНФ и близкая к нему газета «Свабода». Призывы голосовать «против» попадали на страницы государственных газет. Парламентская «Народная газета» и газета комсомола «Знамя юности» публиковали разные точки зрения. Тем не менее, в газетах того времени не было сомнений, каким будет итог референдума. Об этом говорили и опросы, причем как в провластной, так и в оппозиционной прессе.
Газета «Свабода» агитирует резко против сохранения СССР Но даже оппозиционная газета в результатах своего опроса вынуждена признать, что большинство выступает за сохранение СССР «Народная Газета» публикует разные точки зрения на референдум, редкая публикация по тем временам. Чтобы увеличить фото, нажмите сюда. А «Знамя Юности» — одна из немногих газет того времени, которая публиковала письма читателей с разными взглядами на вопрос о сохранении СССР «Звязда» накануне референдума публикует данные опроса, которые точно предсказали исход голосования. Заметку об этом написал Игорь Котляров, сегодня — глава института социологии НАН «Звязда» коротко, но с фотографиями, сообщает об антисоветском митинге в центре Минска за день до референдума.
— Вы и ваши коллеги в ЦИКе тоже были за сохранение СССР?
— Конечно! Вы знаете, у меня такое отношение к советской власти было предопределено еще с детства, когда деревня, где родился, находилась под Польшей. На каждый революционный праздник там вывешивали красный флаг. Отец меня всегда садил на ворота, чтобы его показать. И хотя польская полиция пыталась найти этих людей и наказать, у нее ничего не получалось.
Крестьяне нашей деревни не пускали детей в польскую школу, потому что там учили только на польском. Поляки были вынуждены отступить и ввести несколько часов белорусского языка в неделю. Люди в нашей деревне польскую власть не воспринимали.
«Поступили вопреки мнению большинства, против воли людей»
— Как прошел референдум?
— Настолько спокойно, что даже в памяти не отложилось. Не было таких острых моментов, как потом во время выборов президента, Верховного Совета БССР. Тогда уже все кипело. А к этому референдуму ничего еще не зашевелилось. Митингов не было. По крайней мере я их не помню. Может, где-то и было что-то незаметное, что не касалось нас, центральных органов. Но, а так — спокойно всюду проголосовали. Причем никто никого не заставлял, не давил.
— После референдума были ли какие-то жалобы на работу комиссии?
— Нет. Это был единственный референдум, после которого ничего не последовало. Ведь потом после каждых выборов и референдумов, которые проводились, возникали вопросы, что где-то не так посчитали. Еще мы по полгода разбирались с этим.
— Почему так произошло?
— Потому что такое отношение у людей было к союзу. Я когда работал председателем райисполкома и первым секретарем райкома ездил в составе делегаций в Польшу, Германию, Чехию… Так я же приезжал и знал, что я представитель огромной страны.
— По итогам референдума за сохранение СССР проголосовало 82,7% жителей нашей страны, но через некоторое время союза не стало. Был ли смысл вообще в референдуме?
— Когда мы проводили референдум, считали, что смысл есть. Но руководители России, Беларуси и Украины поступили вопреки мнению большинства, против воли людей. Развалить такую страну!
Читая прессу за конец марта 1991 года, удивляешься, насколько быстро тема референдума сошла с полос газет. Небольшие отчеты с участков, короткие аналитические заметки и призывы от БНФ к проголосовавшим «против» присоединиться к партии.
В дате обращения БНФ к потенциальным сторонникам ошибка, текст опубликован 24 марта, через неделю после референдума. Партия не спорит с итогами голосования, однако называет само его проведение незаконным. Чтобы увеличить фото, нажмите сюда. Редкая публикация о ходе референдума в регионах, в данном случае в Витебске, уже после голосования. Газета «Знамя Юности». Чтобы увеличить фото, нажмите сюда. Корреспондент газеты «Знамя юности», а сегодня — обозреватель «Радио «Свобода» Виталий Цыганков, оказался одним из немногих, кто проанализировал результаты референдума. Вместе с непришедшими на голосование он насчитал треть белорусов, которые не поддержали сохранение СССР, и призвал не игнорировтаь их мнение. Чтобы увеличить фото, нажмите сюда. «Народная газета» с редким по тем временам сообщением о нарушениях в ходе референдума и с голосами скептиков и оптимистов в отношении его итогов. Чтобы увеличить фото, нажмите сюда.
«Недовольные устраивали митинги с лозунгами «Долой Центральную комиссию!»
— Центризбирком часто обвиняют в фальсификациях. Вас в 1991 году обвиняли?
— Нет. Тогда еще некому было обвинять в фальсификациях.
За время моей работы на всех уровнях комиссий мы не нашли ни одного случая, когда люди злоупотребляли полномочиями. Такие нарушения влекут уголовную ответственность. Скажите, зачем учителю из комиссии нарушать, чтобы кто-то стал депутатом? Кто хочет попасть в тюрьму из-за этого?
Был случай, когда проходили довыборы в Верховный Совет БССР. На сессии подняли вопрос о том, что в Островецком районе были приписки. Мы создали комиссию, взяли депутатов, которые подняли этот вопрос, представителей прокуратуры и Минюста и поехали на эти участки.
Достали бюллетени, распечатали и начали пересчитывать. Депутат, который поднял вопрос на сессии, первым озвучил свои данные. Я записал. Но уточнил, гарантирует ли он их правильность. Тот пересчитал еще раз — и вышло на два-три голоса больше. Так и участковая комиссия может ошибиться на один-два бюллетеня, это же люди, которые вместо того, чтобы пойти спать, считают голоса. Но если за кандидата голосует 20 тысяч избирателей, а ошибка в один-два голоса, это не приписка.
— Какие выборы из практики вы бы назвали самыми неспокойными?
— Когда выбирали Верховный Совет по новой Конституции в 1995 году. Тогда туда прошли человек 30, может, больше, от оппозиции. Но они пытались выдвинуть своих кандидатов чуть ли ни по всем округам.
— Разве нельзя это делать?
— Можно. Но дело в том, что для этого нужно в каждом округе иметь какую-то базу, чтобы это было законно. Но они все делали с кондачка. Проведут собрание, надо, например, чтобы там было 200- 250 человек, а там присутствовало 50.
Окружная комиссия потом проверяет, и начинается волтузня. А округов 300 с лишним. Жалобы тогда кучами шли. Мы привлекали для проверок людей с прокуратуры, Минюста, Совмина…
— Сколько было оправданных жалоб?
— Вряд ли что-то было, потому что никто не отказывал в регистрации кандидата, если все документы в порядке.
— А первые президентские выборы какими для вас были?
— Тоже неспокойными. За некоторых кандидатов не могли собрать нужное количество подписей. Привлекали к этой работе неграмотных людей, которые не знают закон, могут переписывать данные из телефонного справочника. Звонишь потом им, а они говорят, что не подписывались за кандидата. Если таких наберется определенный процент из проверенных, значит, кандидата не зарегистрируют. Мы отказывали. Они тогда митинг устраивали с лозунгами «Долой Центральную комиссию!».
— За время работы какой вы для себя сделали вывод?
— Я всегда был там, где большинство людей. Там, где люди поддерживали учреждения, органы… И я ни с кем никогда не конфликтовал.
