Мариинский костел: русская принципиальность, советский спортклуб и современные кражи

Для девятого материала из цикла по основным достопримечательностям города мы выбрали главный костел Беларуси — Девы Марии. Некогда иезуитский храм имеет многовековую историю и успел побыть даже в качестве театрального склада и спортклуба. Мы заглянули в подземелье и поднялись к колоколам, чтобы услышать живые истории о происходившем здесь.

О несостоявшемся университете и несносной вони

Фундамент костела был заложен 31 июля 1700 года тогда еще могущественным орденом иезуитов. Экскурсовод, автор путеводителя «Минск за один день» Христофор Хилькевич, говорит, что прихожане долгое время праздновали эту дату.

Для строительства комплекса иезуиты купили усадьбу минского мещанина Егора Гегера за 800 злотых. Храм был освящен в 1710 году, но работы еще продолжались.

Иезуитский комплекс занимал целый квартал от улицы Соборной (ныне — Интернациональная) до Койдановской (Революционная). В перестроенном виде до наших дней дошли здания школы и коллегиума — они примыкают к костелу с двух сторон.

— Если бы Минск в то время был столичным городом, первый университет в стране был бы основан здесь, на столетия раньше БГУ. Виленский университет был основан именно на базе иезуитского коллегиума.

Здание иезуитской школы, уже выглядящее как типично советское, было построено еще до того, как начали возводить костел. Христофор говорит, что оно было самым комфортабельным в Минске и помнит Карла Двенадцатого, Петра Первого, Павла Первого, Александра Первого и Николая Второго.

— Туристы удивляются, когда я говорю, что это здание старше любого дворца Санкт-Петербурга. Оно было перестроено в 1968 году и уже не выглядит как старинное. Помимо религиозной школы здание исполняло функции Губернаторского дворца и даже Дома правительства БССР.

Только после Второй мировой войны ему вернули образовательную функцию. Там работали курсы пионервожатых, а позже и по сей день — музыкальная школа.

Краевед напоминает про еще один интересный факт — в этом здании преподавал теологию будущий глава иезуитского ордена, который в свое время считался в католическом мире чуть ли не вторым человеком после Папы Римского. Это был Тадеуш Бжозовский. Он родился в Польше, учился в Несвиже и Слуцке, а в Минске работал учителем.

— Когда орден иезуитов запретили во всем мире, российские власти в пику всеми миру, как это часто бывает, оставили его действующим на своей территории.

Имя архитектора костела не известно. Расписывал храм Казимир Анташевский, а Владислав Сыракомля обвинил его в излишней яркости красок.

— Современные же специалисты увидели, насколько та живопись была уникальной — она была близка к технологии 3D, имитировала трехмерное пространство. Люди, создававшие этот храм, были очень талантливы.

По словам Христофора, после Второй мировой войны было принято решение по восстановлению здания бывшего коллегиума вместе с башней. Тем не менее, его взорвали в 1950-х.

— Несколько лет назад шли разговоры о восстановлении башни. Искренне говоря, мне это не очень нравится. Надо восстановить весь комплекс: очистить школу от верхних этажей, реконструировать здание бывшего коллегиума. Но овчинка стоит выделки. Вопрос: при нашей жизни или при жизни наших потомков, но этот комплекс будет воссоздан.

Вероятности взорвать сам костел не было. Он был удачно вписан в архитектуру квартала. Здания справа и слева как бы держали его. Костел действовал до 1934 года, даже когда соседствовал с Губернаторским дворцом. Российская империя была православным государством, но храм при ней не переделывали.

— В 19 веке ограничились анонимными жалобами якобы от недовольных граждан.

После войны тут хотели сделать цех по разливу винно-водочной продукции, но отложили идею. Здание приспособили под склад декораций Купаловского театра. В 1948 году было принято решение о переоборудовании храма в спортзал. Здание избавили от башен.

Христофор говорит, что надо отдать должное архитекторам 1950-х — они бережно отнеслись к иезуитскому наследию.

— Возможно, подозревали, что это ненадолго. Возможно, это просто были интеллигентные просвещенные люди. Храм не очень пострадал. Фактически, он был закрыт от площади новым фасадом. Единственное чего лишился — двух башен. Это меньшее из зол.

Когда перестраивали храм, ходили слухи, что в нем зарыто золото монахов. По одной из городских легенд минские школьники все-таки нашли его то ли в стене, то ли в подвале. Это была кубышка с монетами. Их поделили между собой. В 1990-х легенда о золоте ожила и его искали специальным оборудованием.

С 1950-х по начало 1990-х это было спортивное заведение. Называлось оно ДСК «Спартак». В здании находилось три больших спортзала: для бокса, гимнастики и тяжелой атлетики.

— На первом этаже, в зале для бокса, я почти три года занимался тхэквондо. Между колоннами в правой части зала были раздевалки. От зала они были отделены фанерой. В левой части находилась тренерская — святая святых, куда был запрещен вход. В алтарной части лежали маты.

По словам, краеведа, никаких мыслей про культовую историю здания у него не было до тех пор, пока не появились бабушки со свечками.

— Они молились у входа даже в снег и дождь. К концу было ощущение, что люди всегда там дежурят. Информацию найти было трудно, но попадались подпольными методами напечатанные брошюры по старой минской архитектуре и истории. Это стало одним из толчков к увлечению краеведением.

В 1993 году решением Станислава Шушкевича храм вернули верующим, после нескольких лет молебнов.

Реконструкционные работы велись с августа 1994 по октябрь 1997 года польской мастерской Rehabit. Вот какие впечатления были у ее руководителя Виктора Вилька, когда он впервые прибыл на объект.

— В крыше огромные дыры, потолок покрыт метровым слоем птичьего помета. Местами свисают гнилые стропила. Святыня разделена железобетонными перекрытиями. Не скажешь, что это костел. Штукатурка везде осыпается, стены покрыты каким-то налетом. Стоит несносная вонь, которая будет преследовать меня почти до конца работ.

Польский архитектор скончался во время написания данного материала в городе Замость в возрасте 66 лет.

О роли Олимпиады и недальновидном возмущении минчан

Ксендз Антоний Климантович работает в костеле более 20 лет. Он застал здание в руинах, когда шла реконструкция и вспоминает, что службы сначала проходили на третьем этаже.

— В послевоенные годы минские костелы были закрыты — минчане ездили в Красное и Вильню, ближе ничего не было. К Олимпийским играм 1980 года верующим вернули Кальварийский костел — это было одним из требований к СССР так как спортсменам было нужно где-то молиться.

Антоний говорит, что в Мариинском костеле верующих изначально было мало. Первый молитвенный зал вмещал несколько десятков людей. По его словам, массового прихода не было — число прихожан росло постепенно.

Ксендз напоминает, что о Мариинском костеле знали немногие горожане. Когда он приехал в Минск в 1990-х и попросил таксиста отвезти к костелу от вокзала — он привез к Красному, который всегда выглядел как костел, его все знали.

— Когда начались работы по реконструкции и стали разбирать советскую пристройку, скрывшую фасад святыни, многие минчане возмущались. Они не понимали, почему разрушают красивое здание, которое вписывалось в окружающую застройку.

Священник добавляет, что с этой пристройкой возникла проблема: из-за ее уничтожения не получены деньги из Германии.

— Это было требование немецкой стороны — сохранить пристройку. Их не волновал вопрос исторического облика. Важно, что в центре Минска были дополнительные большие площади.

Он добавляет, что в странах Балтии храмы получили некогда принадлежавшие им здания и от сдачи их в аренду они получают свой основной доход.

Антоний уверен, что в 1990-х было легче реализовать такую масштабную задумку — легче было получить финансирование из-за границы, больше помогали. Деньги искали и сами, и польская компания, которая непосредственно занималась реконструкцией. Также помощь оказывали прихожане: помогали с работами, убирали мусор.

По словам священника, прихожане приходят в храм сами.

— Я не хожу по улицам, как кришнаиты, и не завлекаю — такой практики нет. Это практикуется только в небольших городах и деревнях: например, через праздничные обряды, распространение печатной продукции.

С многолюдными службами возникла проблема — регулярные кражи.

— Примерно в 2009 году мы поставили камеры видеонаблюдения, потому что краж было много. Однажды сам поймал вора — им оказался болгарский студент. Он украл деньги, которые оставили прихожане в качестве добровольных жертвоприношений. Я не заявлял в милицию, дал немного денег и сказал, чтобы больше так не поступал. Случается, что и пьяные приходят, вызывающе себя ведут. Нам помогает милиция из посольства Франции.

О европейских подарках и чудом сохранившихся фресках

Пришедших в храм встречает исторический стенд и магазинчик католических товаров. Возле входной двери в центральный зал стоит освященная вода — ее могут пить все желающие. Здесь же место дежурного.

— Чтобы снизить вероятность краж, — объясняет работающая в костеле Галина Гей и также показывает на несколько видеокамер, которые были установлены несколько лет назад. — Воровали и иконы, и пожертвования: прятались, чтобы остаться в храме на ночь, а утром, когда его открывают, выходили.

Женщина показывает вход в подвальную часть — так называемый «дольный костел», где чаще всего прятались ночью воры. Массивная черная плита, предназначенная закрывать его, используется редко — чаще он открыт. Здесь находятся склады, туалет, а также просторный зал со сценой. До сих пор на ней стоят декорации к рождественской сценке.

— Эта часть востребована слабо: здесь проходят сценки на Рождество и Первое Причастие, встречи молодежи.

С двух сторон центрального зала к алтарной части и каплицам ведет «Крестный путь» — 14 деревянных скульптур резчика Владимира Андриенко. Также здесь стоят четыре деревянных Конфессионала (Исповедальни). Они созданы в деревне Столовичи под Барановичами на средства прихожан.

Каплицы находятся в незавершенном виде. Сюда приходят прихожане, ставят свечки и молятся. Галина пока не знает, когда работы завершатся — вопрос упирается в деньги. В левой каплице висит копия Остробрамской иконы (оригинал находится в Вильнюсе). В правой — икона Непорочного зачатия, подаренная Папой Римским Иоанном Павлом II.

Алтарная часть — самая закрытая в храме. Ни туристам, ни прихожанам туда нельзя. Алтарь делали поляки, прямо на месте.

Справа от алтаря и каплицы расположена служебная часть здания. В сакристии находится экран, на котором выведены изображения с 12-ти камер видеонаблюдения. В катехетический класс вход открыт всем желающим. Здесь, помимо прочего, проходят курсы польского и английского языков. Занятия проходят бесплатно и открыты даже для тех, кто к католикам себя не относит. Уроки не имеют религиозной направленности.

Рядом со входом в учебное помещение вывешаны слова «Мы беремся за руки и вместе делаем то, что в одиночку нам не под силу».

До реконструкции 1990-х годов здание было разделено на несколько этажей, а роспись закрашена.

— Потолочные фрески — оригинальные. Они сохранились благодаря тому, что были спрятаны под слоем алебастра. По центру — раннее барокко, с краю — позднее барокко и рококо.

На втором уровне стоит подаренный епископатом Австрии орган. По словам собеседницы — один из лучших в Восточной Европе. Он делался специально для акустики минского костела.

— Первые пять лет австрийские специалисты приезжали осматривать его ежегодно, сейчас по мере необходимости, когда сами вызовем. Крупная поломка была один раз — деформировалась центральная труба. Чинили три дня.

Также здесь находится оркестр и хор. В отличие от органистов, они появляются здесь только на праздники.

Узкая лестница в башне на высоте органной резко расширяется. Эта часть построена с нуля во время реконструкции, что заметно только изнутри.

В каждой из двух башен расположены три колокола. Они в рабочем состоянии, но работают только по праздникам — в повседневной жизни их заменяет электронная система.

— Колокола отливали в Польше. «Язык» неподвижен, система приводит в движение колокола, которые бьются о него.