Пункт обогрева в Раубичах. "Жестоко избил шведского биатлониста и сбросил под откос"
Записки начальника армейского караула, странным образом приставленного к чемпионату мира по биатлону 1982 года. Окончание. Предыдущая часть здесь.
Открылся чемпионат мира по биатлону, и вместе с ним открылась тайна назначения большой армейской палатки неподалеку от лыжной трассы.
Совершенно очевидно, что мировое первенство должен был посетить первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Белоруссии. А где первый секретарь — там обязан присутствовать как член Бюро ЦК КПБ командующий Белорусским военным округом.
А где командующий — там же его замы и начальники управлений. И далее вниз по пирамиде генералов и полковников столичного гарнизона. Служебный этикет… Нашему полковому командиру надо было присутствовать и по рабочей надобности, ибо из его бойцов выставляли оцепление лыжной трассы.
Конечно, для высшего комсостава поездка в Раубичи представлялась не обременительной, а скорее наоборот. Это ж какая отдушина в кабинетной службе, какое удовольствие: в солнечный денек пройтись по морозцу в новых меховых сапогах, поглазеть на пеструю толпу, поболеть за наших спортсменов.
И здесь же в Раубичах неплохо бы опрокинуть стаканчик зубровки, закусить шашлыком и маринованными грибками. До чего славно вот так потолкаться в своей начальницкой компании, без чинов пообщаться с более высоким руководством. Можно под настроение и вопросы кой-какие порешать. Словом, как в бане.
Вот только надо заранее обеспечить собственный пункт обогрева. Это лишь командующего пригласят в ложу первого секретаря ЦК, а прочим военачальникам надо самим о себе заботиться. Так почему бы не позаботиться!
Надо заметить, что у командования Советской армии вообще имелся талант всаживать секретные объекты в самые прекрасные для отдыха места. Огородят берег заповедного озера, протянут кабель, поставят охотничий домик, баньку и назовут все это, допустим, запасным пунктом управления войсками. Попробуй-ка, подступись — военный объект!
Вот и наша палатка совсем не зря была набита складными столами и стульями. В нужный день и час к ней подъехал военторговский фургон. Оттуда вылезли веселые женщины в белых халатах поверх дубленок, и скоро наладился уют, задымили самовары и мангалы. А обозначено все это было как пункт обогрева и управления оцеплением вдоль лыжной трассы. В уголке палатки действительно посадили какого-то капитана с радиостанцией и полевым телефоном.
С открытием чемпионата нашу чумазую троицу из палатки выгнали, чтобы та не смущала благородную публику рваными прожженными бушлатами. Обслугой при военачальниках назначили холеных ребяток в полушерстяных гимнастерках из комендантской роты, а Веньку, Аббаса и Арви спровадили обратно к своим отцам-командирам. Те немедля поставили их в оцепление лыжной трассы.
Аббаса воткнули в сугроб у подножия холма, на гребне которого лыжня изгибалась. И вот какое приключение было с талисманом нашей роты во время гонки.
Мчался швед и, не вписавшись в поворот, вылетел с лыжни. Кубарем протаранил кустарник вдоль склона и затормозил перед носом Аббаса. Вскочил — сам целый, но лыжа сломана. Аббас, проявляя нормальное человеческое участие, помог шведу отряхнуться. Тот широко улыбнулся, похлопал советского воина по плечу, вручил пестрый обломок лыжи (сувенир!) и уковылял на базу.
Этим бы все и кончилось, но кто-то высмотрел в бинокль: солдат копошится возле упавшего спортсмена. Передал по рации сообщение о не вполне понятном инциденте на трассе. В эфире это услышали посторонние. И по мере того, как набирала обороты гонка, начал шириться зловредный слух.
Подхалимствующие информаторы понесли весть от одного начальника к другому. Происшествие обрастало придуманными подробностями, начинало выглядеть все ужаснее. Получалось, что Аббас зачем-то сам выскочил на трассу и стал причиной падения шведа. А «окончательная» версия, которую доложили первому секретарю ЦК КПБ, командующему округом и начальнику управления военной контрразведки, звучала так:
- Наш солдат (еще уточняется, с оружием он был или без) вышел на трассу чемпионата мира по биатлону. Дождался появления спортсмена из нейтрального государства Швеции. Скомандовал ему «Хальт! Хенде хох!». Затем отобрал винтовку, сбил с ног, сломал лыжи, жестоко избил и сбросил под откос…
Пересказчики слуха со сладострастным ужасом напирали на «нейтральное государство». Словно, если бы Аббас изуродовал представителя страны из агрессивно-империалистического блока НАТО, то это отчасти его бы извиняло.
Злодея выхватили из оцепления и потащили к высокому армейскому начальству. Аббас по дороге хотел выкинуть сувенир, но ему не дали: «Нет уж, …, предстанешь таким, как есть». И он предстал — с замерзшей соплей под носом, в драном бушлате с торчащими клочьями горелой ваты и с обломком шведской лыжи за голенищем валенка.
Убивец, гроза зеленых беретов и прочих рейнджеров…
Существует золотое армейское правило: показательно и строго накажи подчиненного до того, как за то же самое вознамерятся наказать тебя. А инцидент на чемпионате мира с участием советского солдата — это было серьезно. Наш полковой командир стоял перед командующим округом красный, как рак.
Ну, какую казнь следовало учинить над Аббасом?.. Да вот такую: спустить на заднице с самого высокого раубичского трамплина, а после распять на воротах войсковой части ноль-четыре-сто-четыре.
Советскую армию спас вечерний выпуск спортивных новостей. На телеэкране появился тот самый швед и объяснил свое падение неправильным выбором лыжной мази.
Аббаса амнистировали, но сувенир с чемпионата мира так и не вернули.
Да, между прочим, за день до открытия чемпионата раскрылась тайна гостиничного номера, который мы волюнтаристски занимали в Раубичах. Был послеобеденный час, и Витька вместе со специалисткой из здешнего оздоровительного центра уединился для сеанса массажа. Однако раздался настойчивый стук в дверь, и вошли трое в штатском. Недоразумение решилось не в пользу армии. Визитеры представились сотрудниками КГБ, откомандированными для обеспечения чемпионата. Вот для кого на самом деле был зарезервирован номер!
И все равно, радостных воспоминаний о чемпионате мира по биатлону 1982 года в Раубичах у нас, армейских взводных командиров, было по уши.
В очередной День пехоты, случающийся, как известно, ежемесячно в получку, Витька собрал компанию таких же оболтусов-лейтенантов и устроил кутеж в дивизионном ресторане «Вымпел». Гвоздем программы было высокохудожественное повествование о нашей раубичской эпопее. Легенды о ней уже ходили в офицерской среде.
Эффекта ради Витька позвонил в роту и вызвал Аббаса, который числился его личным посыльным. Аббас с жетон посыльного, дающим право самостоятельно передвигаться по военному городку, приковылял прямо в дивизионный ресторан. Подпитые лейтенанты нашли это очень остроумным.
Подобные забавы описал еще Александр Куприн в повести «Поединок»:
В полку между молодыми офицерами была распространена довольно наивная, мальчишеская, смехотворная игра: обучать денщиков разным диковинным, необыкновенным вещам. Веткин, например, когда к нему приходили в гости товарищи, обыкновенно спрашивал своего денщика-молдаванина: «А что, Бузескул, осталось у нас в погребе еще шампанское?». Бузескул отвечал на это совершенно серьезно: «Никак нет, ваше благородие, вчера изволили выпить последнюю дюжину». <…> И все в том же роде, что придумывалось, как оттяжка, от скуки, от узости замкнутой жизни, от отсутствия других интересов, кроме служебных.
Столы в ресторане «Вымпел» составили в каре и посредине усадили Аббаса в мокрых валенках. Дали ему коржик и бутылку напитка «Буратино».
Грозно насупив брови, Витька вопрошал:
— Гвардии рядовой Аббасов! Доложите членам военного совета, что вы сказали шведскому спортсмену, перед тем, как зверски его избить и сбросить с трассы чемпионата мира по биатлону?
И Аббас радостно выкрикивал:
— Хальт! Хенде хох!