"Нет войны, но у вас очень тяжело жить": украинские переселенцы - о жизни в белорусском селе

За последние полтора года украинская семья Чемерисов потеряла два дома. Тот, что на родине, в селе Орловское под Мариуполем, пришлось покинуть, чтобы просто остаться в живых. Второй — в белорусской деревне Озераны Рогачевского района — сгорел, едва не похоронив под своей крышей все семейство. О том, что пришлось испытать украинским переселенцам сначала в родной Украине, а потом — в Беларуси, читайте в репортаже TUT.BY.

Елена качает на руках пятимесячную Эльвиру, к ноге прилип пятилетний Женька. Школьники Тоня, Аня и Дима еще на учебе. О большой семье женщина мечтала с детства. К тридцати с хвостиком мечта сбылась. Дом — полная чаша, в котором с утра до позднего вечера не смолкали детские голоса, любящий муж, свое хозяйство… Но вскоре все перевернулось с ног на голову.

Родное село пришлось оставить, когда начались обстрелы. Целую ночь семья с четырьмя детьми провела в овраге у реки. Наутро решили — нужно уезжать. В спешке распродали скот и принялись искать место на карте.

— Я сама из Крыма, там у нас есть родственники, поэтому сразу думали бежать туда, но к тому времени въезд был уже закрыт. Знакомые подсказали, что можно приехать в Беларусь. Созвонились с председателем местного хозяйства. Нам пообещали и дом, и работу. Мы собрали вещи, бытовую технику, наняли машину и приехали сюда, — рассказывает Елена.

Украинскую семью в Беларуси встречали, как и сотни других. К помощи подключились все — хозяйство, Красный крест, жители деревни… Беженцам выделили дом, Елена устроилась дояркой на ферму, Виталий — слесарем. Казалось, вот-вот все наладится, но через два месяца — семью Чемерис ждал новый кошмар.

Вспоминая события годичной давности, Елена едва сдерживает слезы. И все-таки не плачет, рядом дети. Не стоит лишний раз напоминать им про то страшное утро.

— Я проснулась в четыре часа от треска. В топочной горела крыша. Начали собираться. Смотрим, Димка куда-то исчез. Виталик побежал его искать. В это время я открыла окно, в дом попал воздух с улицы — и тут все как пыхнет. Мы выскочили. Виталика и Димки долго не было. Не знаю сколько, мне казалось, что прошла вечность. Но потом выбрались и они. Надышались сильно, неделю под капельницами потом лежали, но, слава богу, выжили, — рассказывает Елена.

В сводке МЧС тогда значилось — «жилище восстановлению не подлежит». Сгорели личные вещи, бытовая техника, домашняя утварь. И снова Чемерисам помогали всем миром. Хозяйство дало новый дом, люди несли погорельцам кто что мог. Виталий признается: нелегко было принимать помощь. Всю жизнь он обеспечивал семью сам. А здесь — такое бессилие.

— У нас ведь в Орловском было огромное хозяйство — 10 голов коров и свиней, бройлеры. Мы работать любим, все это растили, себя кормили, продавали и жили не тужили. У нас был огромный дом, мы никогда и ни в чем не нуждались. А сейчас приходится жить вот так, — глава семейства Виталий еле сдерживает эмоции.

Жить «вот так» — это на три миллиона в месяц. Именно столько сейчас составляет бюджет семьи из семи человек, в которой пятеро несовершеннолетних детей.

— За рождение Эльвиры нам случайно выдали «детских» на 10 млн больше, чем положено. Мы, чтобы хоть как-то прокормить себя, купили корову, поросенка, корма… Но потом в хозяйстве спохватились, и теперь высчитывают эти деньги из моей зарплаты, в результате получаю только 600 тысяч, и 2,3 млн «детских» получает жена, — демонстрирует свой расчетный Виталий.

Ситуация осложняется еще и тем, что в огне сгорели все документы. Восстановить их можно только лично посетив находящееся в Минске консульство Украины. Но такие транспортные расходы семье Чемерис не по карману.

С другой стороны — без документов нет возможности получать многие льготы, за счет которых многодетная семья хоть как-то могла бы жить: к примеру, оформить бесплатное детское питание для Эльвиры или же отправить в детский сад младшего сына Женьку.

— Недавно нашу деревню исключили из перечня населенных пунктов, находящихся в зоне радиоактивного загрязнения. Теперь детский сад нам нужно оплачивать полностью. Это около 600 тысяч. На сегодняшний день — это вся моя зарплата. Были бы документы, мы как многодетная семья платили бы в два раза меньше, — объясняет Виталий.

— Вы не подумайте, мы не жалуемся. Мы благодарны и так за помощь всем — и соседям, и руководству хозяйства. Но просто никак не можем привыкнуть к вашей системе. Здесь нет войны, спокойно, на улицах чисто, но у вас очень тяжело жить, — внезапно признается Елена и наш разговор на кухне принимает совсем другой оборот.

—  У нас ведь в Украине как? Зарежешь бычка или свинку, пойдешь на рынок — продашь и имеешь с этого. Никаких проверок, кроме заключения санстанции не нужно, никаких налогов огромных. Поэтому у нас на селе все люди стараются, работают. Кто барашков держит, кто свиней, кто кроликов. Потому что знают, что могут на этом заработать. И зарабатывают. Захотел мотоцикл — вырастил бычка, захотел машину — трех бычков. Все просто. Здесь же мы хотели завести хозяйство, которое бы позволило достойно жить, но посмотрели, сколько нужно разрешений разных, сколько налогов нужно заплатить. А какие корма дорогие! В итоге поняли, что заниматься этим невыгодно, — говорит Елена.

— За полтора года мы уже осмотрелись, обвыклись. Жить у вас можно, но очень скучно и тяжело, — резюмирует Виталий. — Сейчас нас многие могут осудить, мол, приехали тут еще и критикуете. На что скажу: со стороны, бывает, лучше видно.