Читатели Булгакова: заходите в наш уютный ад!

Когда шеф-редактор газеты «Наша ніва» Андрей Дынько, реагируя на избиение в здании суда Фрунзенского района журналиста TUT.by, написал, что когда-нибудь подобное событие всколыхнет Беларусь, многие, вероятно, улыбнулись. К журналистам у нас относятся скептически. Да и если уж события площади 2010 года никого не всколыхнули, то избиение отдельно взятого человека — кого оно затронет? Небольшую группу людей.

Я хорошо помню события в небольшом поселке Врадиевка Николаевской области Украины летом 2013 года. Они как раз действительно всколыхнули страну. Но там было другое. Капитан и старший лейтенант милиции при участии таксиста в ночь с 26 на 27 июня совершили групповое изнасилование и покушение на убийство 29-летней Ирины Крашковой. РОВД и районная прокуратура попытались дело прикрыть. И Врадиевка восстала.

Но восстала вовсе не из-за изнасилования. И даже не из-за убийства. Восстала из-за той наглости, с которой крышевало районное начальство убийц и насильников, один из которых был племянником высокопоставленного прокурора в той же Николаевской области, а второй — крестником начальника областного УВД. Результатом стал штурм здания РОВД.

Врадиевское неповиновение властям было настолько бурным, что был вынужден вмешаться даже тогдашний президент Украины Виктор Янукович: были уволены все чиновники, чьи родственники оказались причастными к инциденту. А само дело стало символом семейственности и коррумпированности в украинской правоохранительной системе.

Но не только в правоохранительной системе. Среди причин, возбудивших целый район, стали действия врачей — главврач местной больницы требовала от подчиненных сокрытия информации о реальном состоянии избитой: должны были быть зафиксированы лишь легкие телесные повреждения. Да и вообще: это был далеко не первый пример милицейского беспредела в районе.

Белорусское общество сильно отличается от украинского. Месяц по всей Украине шли реально массовые акции солидарности с жителями Врадиевки. Митинги от Ивано-Франковска и Львова до Симферополя и Харькова. Потому что в каждой области были и свои менты-насильники, и крышевание, и отжимание бизнеса, и милицейские бордели. И все те же семейственность и коррупция, о которой знали практически все жители районов и городов.

Против чего будут протестовать белорусы. Против избиения журналиста? Они не журналисты. Против избиения ЛГБТ-активиста? Они — не ЛГБТ-активисты. Против избиения оппозиции? Они — не оппозиционеры.

Есть четко прослеживаемое разделение белорусского общества: те, кому болит чужая боль, и те, кому своих проблем хватает. Вторых — большинство. Причем подавляющее. И эти люди не умеют и не хотят проецировать чужую боль, насилие над другими, на самих себя.

Имя им — Николай Дементей. Был такой председатель Верховного Совета, который, уже после своей отставки, увидев в апреле 1995 года в зале заседаний парламента синяки на телах депутатов-оппозиционеров, избитых прямо там же накануне, выдохнул:

— Мало!

В смысле: мало досталось.

А чего мы хотим от большинства? Солидарности? Но люди к этому не приучены. Вспомните ту тональность, в которой освещали тогда же сгоревшую дачу того же Дементея. Ерничали — не сочувствовали. Так почему он должен кому-то сочувствовать? Почему «они все» вообще должны сочувствовать «другим» — если «до свадьбы заживет»?

Заживет — ведь правда? Не до смерти ведь? Он, этот парень, в суд смог обратиться? А суд — он самый гуманный в мире, пока дело не касается каждого из нас персонально. Он на этот раз точно разберется…

Командир минского ОМОНа в интервью рассказал о том, что среди его бойцов есть театралы и читатели Булгакова. Прочтите внимательней комментарии по этому поводу под публикациями данной информации в интернете. Большинство просто смеется: гы! разве омоновец умеет читать — тем более Булгакова?! Они ведь — другие! Не такие, как мы!

Почему — не умеют читать? Наверняка умеют. И в том, что Булгакова многие из них читали, у меня нет никаких сомнений: говорю об этом как один из первых учителей, проведших в советской белорусской школе уроки по «Мастеру и Маргарите». Ничего сложного в этом великом тексте нет.

Другое дело, что все мы видим персонажей героев и идеализируем их. Кто-то запоминает Иешуа Га-Ноцри и Мастера. А кто-то — служаку Понтия Пилата и изувера центуриона Крысобоя.

«Каждому свое» — написано на вратах, ведущих в наш маленький белорусский ад. В наш уютный Бухенвальд. Или — Врадиевку, которой все еще далеко до ощущения чужой боли.