«Красная Армия — very well!»

Январская ночь победного 1945 года заметала наспех вырытые окопчики боевого охранения колючим снегом. Непрерывное трёхнедельное наступление настолько вымотало людей, что всем хотелось только одного — ​завалиться в какое-нибудь укрытие и спать, спать, спать… Но автоматчики 1-й гвардейской танковой бригады знали — ​в эту ночь им не суждено забыться тяжким сном смертельно уставших людей. Боевое охранение на то и существует, чтобы твои товарищи спокойно отдохнули, ну, а ты, браток, поспишь в следующий раз… Поэтому, согревая дыханием озябшие пальцы, стрелки и пулемётчики зорко всматривались в темноту: там, далеко за Одером, лежал Берлин, и немцы собирались драться за этот город не на жизнь, а на смерть.

Явление союзника красноармейцам

И вдруг… Из снежной мглы возникла фигура человека, укутанная в какие-то лохмотья.

— Стой, кто идет! — ​заорал солдат, вскинув автомат.

И услышал в ответ:

— I am — ​american comrade… Йа — ​амэриканский товарисч…

— Ком, ком, фриц! Хенде хох! — ​недоверчиво отреагировали мотострелки на столь неожиданное заявление неожиданно появившегося «товарисча». И добавили уже ставшее привычным:

— Гитлер-то — ​капут? А?..

Незнакомец в ответ разразился непонятной тирадой, смысл которой, однако, наши бойцы уловили весьма точно:

— Ишь, ты: ругается фриц… Видать, лютой смерти своему фюреру желает…

Выскочив из окопа, автоматчики обыскали перебежчика, оружия не нашли. «Товарисч» продолжал что-то объяснять, но понять его никто не мог.

Задержанного отвели к командиру взвода, но тот даже при помощи русско-немецкого разговорника тоже оказался не в силах понять незнакомца: человек говорил не на немецком языке. Помог замполит танкового батальона, который, послушав непонятную речь и изучив помятый листок бумаги с фотографией (учетную карточку военнопленного), предъявленный неизвестным, авторитетно заявил:

— Это, товарищи, никакой не немец. Это американец, он бежал из фашистского плена. Союзник…

Так 22-летний уроженец штата Мичиган сержант Джозеф Байерли оказался в расположении прославленной 1-й гвардейской танковой бригады, которая входила в состав 8-го гвардейского механизированного корпуса 1-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта…

Житие честного солдата

…В школе Джозеф учился неплохо и даже собирался поступить в университет. Но вместо этого он добровольцем пошел в армию: в Европе и на Тихом океане шла война, и честный парень решил, что ему нельзя отсиживаться дома, когда все добрые люди мира сражаются с Гитлером.

Рекрут Байерли был направлен для прохождения службы в 101-ю

воздушно-десантную дивизию, ныне это элитное соединение армии США. Дивизия имела неофициальное прозвище Screaming Eagles («Кричащие орлы»), которое появилось, вероятно,  благодаря тому, что сержанты, оглушительно оравшие на новобранцев в процессе начальной военной подготовки, носили на рукавах эмблему 101 вдд — ​белоголового орлана, которого солдаты фамильярно звали Old Abe (Старина Эйб). Нам эта дивизия тоже хорошо известна — ​именно в ней служил тот самый рядовой Райан, которого спасали в одноименном фильме.

А в день «Д» — ​6 июня 1944 года — ​сержант Байерли был выброшен с парашютом в тыл германских войск, яростно атаковавших английские и американские дивизии, высадившиеся на песчаные пляжи Нормандии. Приземлившись, Джозеф обнаружил, что он остался один: товарищей поблизости не было. И тогда отчаянный сержант начал свою, личную, войну с фашистами…

Несколько дней он «партизанил» среди виноградников и полей Нормандии. Взорвал несколько старинных каменных мостиков, по которым к фронту шли немецкие войска, забросал гранатами узел связи, вывел из строя небольшую электростанцию. Завершилась его деятельность печально — ​натасканные на борьбу с диверсантами германские егеря затравили американца волкодавами — ​и покусанный ими сержант оказался в плену.

Он вполне мог досидеть в лагере до победного конца: чувствуя близкую гибель фашистской державы, конвоиры обращались с англо-американскими военнопленными не слишком строго. Но Байерли был настоящим солдатом своей страны: дважды он «уходил на рывок» из-за колючки и пытался пробиться к фронту. Его ловили, били, даже передали в гестапо (пускай тамошние костоломы научат строптивца пресловутому германскому «орднунгу»!), но сломить волю парня из «штата росомахи» немцам так и не удалось…

В конце концов упрямый сержант оказался в лагере для военнопленных в пригороде Костшина-на-Одре (ныне — ​польский город Кюстрин). Там удача в очередной раз ему улыбнулась — ​с востока приближались советские танки, и в прифронтовой неразберихе Джозеф совершил побег. Несколько суток он блуждал по зимним полям и прятался в придорожных рощицах, а затем, вспомнив навыки диверсанта, пошел на соединение с наступающими частями Красной Армии… Таким образом, можно считать, что первая встреча с союзными войсками состоялась не 25 апреля 1945 года на Эльбе, а на три месяца раньше — ​на правом берегу Одера. Но это, конечно же, шутка…

По всем действовавшим тогда правилам, союзника, бежавшего из плена, надо было передать в военную контрразведку «Смерш», которая, проверяя его показания, должна была навести справки в американской военной миссии: есть ли в армии США такой солдат, числится ли он военнопленным и т. д. А уж потом, после получения положительных ответов, его следовало передать американским властям. Собственно, на этом история сержанта Байерли могла бы завершиться счастливым финалом, но тут в его судьбе произошел крутой поворот…

Произошло то самое чудо, которое редко, но все же случается в любви, на охоте и на войне. А звали это чудо — ​гвардии капитан Александра Григорьевна Самусенко…

Загадки офицерской биографии

Нашей землячке, уроженке Жлобинского района Гомельской области (там до сих пор живут ее родственники) Саше Самусенко тоже было тогда 22 года. К сожалению, о довоенной жизни этой героической девушки мы знаем прискорбно мало. Да и в военной ее биографии очень много вопросов, оставшихся без ответа…

В документах, сохранившихся в архивах, указано, что с 1934 по 1938 год она «воспитывалась в частях Красной Армии», а с 1938 года состояла «в кадрах Красной Армии». Как это могло быть?

Можно только предположить, что в 1934 году с ее родителями произошла какая-то трагедия, и девочку удочерил красноармейский полк. Но как и, главное, кем могли зачислить в кадры 16-летнего подростка «женска пола» в мирное время? Дальше — ​больше: в другом серьезном документе писано, что А. Г. Самусенко участвовала в Советско-финляндской войне! Кем, где, в составе какой части? Ответа нет…

А 22 июня 1941 года она была призвана в ряды РККА… Читинским военным комиссариатом! Опять непонятно: когда и где она была демобилизована, кем работала «на гражданке»? Почему в графе «национальность» она указала «татарка», а местом жительства матери записала Москву?..

Очередная порция загадок связана и с 1941 годом. Войну она начала рядовым пехотинцем, но затем написала письмо М. И. Калинину с просьбой зачислить ее в танковое училище, каковое и окончила… Почему рядовой, да еще в пехоте (с ее-то военным опытом и выслугой!), какое училище, в каком городе?..

Но, так или иначе, с октября 1941 года лейтенант-танкист Самусенко снова воюет на фронте. Командовала боевой машиной, затем танковым взводом, трижды была ранена, чудом выжила в страшном побоище брони на Курской дуге… За проявленную в боях смелость была награждена «самым солдатским орденом» Красной Звезды.

О Саше Самусенко много и со вкусом писали военные корреспонденты фронтовых и армейских газет. Со снимков той поры на нас смотрит очень симпатичная девушка с очаровательной улыбкой. Маленькая деталь — ​фронтовики гордились нашивками за ранения не меньше, чем боевыми орденами. Но на фотографиях у Александры Григорьевны нет ни одной такой нашивки…

В самом начале 1945 года приказом командующего 1-й гвардейской танковой армией гвардии генерал-полковника танковых войск М. Е. Катукова гвардии капитан Самусенко была назначена на новую должность — ​офицер связи штаба 1-й гвардейской танковой бригады. Война заканчивалась и, весьма возможно, что чья-то добрая душа решила: хватит, девушка, ты достаточно повоевала, а в штабе все-таки больше шансов дожить до Победы, чем в танке…

Вот поэтому они и встретились — ​белорусская девушка-танкист и сержант-десантник армии США… Ранним январским утром солдаты, смеясь, подвели к Саше долговязого парня:

— Смотрите, тащ капитан, какое чудо заморское у нас появилось!..

О настоящей любви

и об офицерском слове

Я дописал текст до этого места и задумался… Ах, как бы мне хотелось, чтобы героев этой статьи, как пишут в романах, «навеки связала любовь»! Но, увы, чего не было, того не было…

Что греха таить — ​за Сашей пытались ухаживать многие офицеры. Но стоит ли осуждать их за это? Там, на войне, жизнь танкиста была коротка, а смерть чаще всего — ​мучительна. «Моторы пламенем пылают, а башню лижут языки, судьбы я вызов принимаю, с ее пожатием руки…» — ​помните слова этой грустной песни из культового кинофильма «На войне как на войне»? А еще скажу: тот, кто думает или же (не дай бог!) говорит о женщине плохо, вообще не достоин того, чтобы называться мужчиной.

Но любимый человек у Саши был. По воспоминаниям танкистов, в 1944 году гвардии капитан Самусенко решительно отказалась от наркомовских ста грамм и выбросила папиросы — ​такой уговор был у нее с одним офицером, служившем в N-ском гвардейском тяжелом танковом полку прорыва.

Я специально расспрашивал ветеранов-фронтовиков и выяснил, что в годы войны командир части имел право сочетать законным браком «военнослужащих, проходящих военную службу в данной воинской части». Но Саша и ее избранник с такой просьбой к командованию не обращались. Почему — ​неизвестно…

А Джозефу Байерли Саша Самусенко просто помогла — ​как солдат солдату, как союзник союзнику. Когда бдительные смершевцы выяснили (уже потом стало ясно: не слишком-то они старались!), что приблудившийся к гвардейцам-танкистам человек на самом деле честный американец, решено было отправить его в Москву. А там — ​самолет до Мурманска, пароход до Нью-Йорка и — ​здравствуй, Америка!

Но Джозеф такому ходу событий воспротивился. Дитя заокеанской демократии приказу не подчинился и начал умолять советских офицеров… оставить его в 1-й гвардейской танковой бригаде! Рядовым. Танкистом или стрелком — ​кем угодно. Чтобы бить фашистов вместе с русскими. Чтобы поскорее закончилась эта проклятая война…

Сказать, что командир бригады Герой Советского Союза гвардии полковник Темник был удивлен этой просьбой, значит, ничего не сказать.

— Американец? У нас? На каком основании? А если его убьют? Вы хоть понимаете, какая это ответственность?!

Но тут гвардии капитан Самусенко сказала:

— Абрам Матвеевич, а давайте его возьмем! Под мою ответственность. Парень-то вроде неплохой…

Офицерское слово в ту пору дорогого стоило, и потому к заявлению Саши комбриг отнесся очень серьезно.

— Если так — ​тогда возьмем!

Доложили «наверх», в штаб корпуса. Оттуда отправили бумагу в штаб армии. Гвардии генерал-полковник танковых войск Михаил Ефимович Катуков был человеком решительным и ответственности не боялся. Ведь вся служба военная, по большому счету, большая ответственность. За себя, за подчиненных, за выполнение поставленной задачи, за Родину…

— Даю «добро» на американца!

Вот так Джозеф оказался в рядах Красной Армии.

На войне как на войне

В бригаде был ленд-лизовский танк «Шерман» М4 — ​наши солдаты сократили его название и вместо «эм четыре» говорили «эмча». Вот на нем и начал воевать Джозеф. Как его понимали советские боевые товарищи — ​уму непостижимо! Но совместный ратный труд сделал невозможное, и языковой барьер пал. Сначала бывший десантник выучил слова «заводи», «глуши», «делай, как я», «короткая», «дорожка», «огонь», а затем — ​«хлеб», «тушенка», «водка», «махорка» и загадочное русское универсальное заклинание «…твою мать!».

Уже через несколько дней после начала службы в РККА сержант Байерли побывал в бою. В конце января 1945 года бригада ворвалась на территорию того самого лагеря на окраине Кюстрина, из которого так удачно убежал Джозеф. С каким же наслаждением он давил гусеницами своей «эмчи» разбегающуюся эсэсовскую сволочь! И с какой радостью он обнимал потом товарищей по плену, которых освободила Красная Армия…

А потом всю 1-ю гвардейскую танковую армию перебросили на север, в Померанию. Был тяжелый марш, и командиры машин сменяли засыпающих от усталости прямо за рычагами мехводов, и над дорогами висели «юнкерсы» и «хейнкели», а наша авиация не могла подняться в воздух с раскисших аэродромов…

С Сашей Джозеф встречался редко. Если кто-то думает, что офицер связи в штабе танковой бригады в 1945 году — ​это кабинетная должность, то он глубоко заблуждается. Самым надежным средством связи в то героическое время оставался офицер с пакетом. «Аллюр три креста!» — говорит начштаба — ​и мчится лейтенант или капитан, прижимая к себе полевую сумку, и пуще смерти боится опоздать или наткнуться на врагов. Так и Саша — ​летала она на легоньком броневичке из штаба в батальоны или в корпус. Броня — ​пальцем проткнуть можно, вооружение — ​пулемет в башне, автомат у водителя да Сашин пистолет…

Но Джозеф своего «поручителя» не забывал. Уважительно именовал ее «maijor», что на американском языке означает и «майор», и «старший», при встречах вытягивался по стойке смирно. Саша жестами спрашивала: как дела, союзник? Сержант жестами же показывал, что Красная Армия — ​very well и что дела у него — ​very good!

…Я не знаю, как выглядит боевое братство, но уверен — ​оно должно выглядеть именно так! И если добрые люди из разных стран вместе сражаются против общего зла, то общий язык они найдут обязательно…

В феврале 1945 года гвардейцы-танкисты вместе с царицей полей, богом войны и прочими рабочими баталий разорвали немецкий фронт в Померании. Танки Катукова, сокрушая группу армий «Висла», шли на север — ​к берегам серой штормовой Балтики, к старинному польскому городу Колобжегу. В этих боях Джозеф был тяжело ранен — ​германские пикировщики удачно отбомбились по бригаде — и попал в госпиталь.

Здесь Байерли узнал, что в строй он больше не вернется… Но тут судьба опять улыбнулась ему во все 32 зуба: в госпиталь приехал маршал Г. К. Жуков и, получив сведения, что здесь лежит раненый союзник, навестил советско-американского (или американо-советского?) воина. Он вручил сержанту орден Красной Звезды и, выяснив, что никаких документов у него не имеется («Ну, штабные писаришки, я до вас доберусь!»), написал письмо, в котором приказал всем встречным-поперечным оказывать Джозефу всяческую помощь.

С тем письмом в советской шинели, в кирзовых сапогах и в пилотке со звездой Байерли, выписавшись из госпиталя, добрался до американского посольства в Москве. Здесь он узнал, что на Родине его уже отпели и похоронили, и некролог напечатали…

И потому подозрительную личность передали американским морпехам, охранявшим посольство. Нет, ни в Бутырки, ни в Лефортово, ни даже на гарнизонную гауптвахту воскресшего мертвеца не посадили. Его поселили в гостинице «Метрополь» и занялись выяснением обстоятельств, при которых честный американский парень «продался красным». И только в апреле, когда совпали отпечатки пальцев, взятые из штаба 101 вдд, и те, что откатали с «живого трупа» в Москве, Байерли «родился заново» и был признан достойным возвратиться домой.

Эпилог, или Последнее «почему?»

Джозеф Байерли, воевавший в двух армиях стран антигитлеровской коалиции, прожил долгую и счастливую жизнь. Он получил множество советских и американских наград, неоднократно бывал в СССР и все пытался разыскать Сашу. Увы, безуспешно… Скончался он в декабре 2004 года и со всеми воинскими почестями был похоронен на Арлингтонском кладбище. Мир праху твоему, сержант Байерли — ​мы о своих настоящих друзьях будем помнить всегда!

Дважды Герой Советского Союза маршал бронетанковых войск Михаил Ефимович Катуков сделал блестящую военную карьеру и скончался в 1976 году. Память о нем живет в трудах военных историков и в делах воинов-танкистов.

Герой Советского Союза гвардии полковник Абрам Матвеевич Темник геройски погиб 29 апреля 1945 года при штурме Берлина.

1-я гвардейская танковая бригада, единственное советское соединение, в котором служил «100-процентный американец», после войны с оставлением всех регалий, орденов и почетных наименований была переформирована в 1-й гвардейский танковый полк. В 1991 году этот полк был выведен из Германии и вошел в состав 2-й гвардейской Таманской мотострелковой дивизии имени М. И. Калинина. При передислокации полка экспозиция музея была утеряна. В 2009 году полк был расформирован.

Гвардии капитан Александра Григорьевна Самусенко погибла 3 марта 1945 года в Польше. Обстоятельства ее гибели весьма противоречивы, и пересказывать эти версии я не считаю нужным. Скажу только, что смерть ее была мучительной. Прах ее покоится на кладбище города Бялогарда Кошалинского воеводства в Польше.

В Беларуси нет улицы имени Александры Самусенко. И памятника ей тоже нет…

А почему нет?

Андрей Данилов, «Ваяр», danilov@mod.mil.by