ОСВЕНЦИМ: ДОРОГА В АД
Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации обнародовал уникальные документы об освобождении Красной Армией узников самого крупного комплекса концлагерей и лагерей смерти в период Второй мировой войны
Об этом концлагере написаны десятки книг и исследований, собрано огромное количество воспоминаний как узников Освенцима, так и тех, кто был там надзирателем или служил в вермахте. Из их уст лилась страшная правда о трагедии, которая произошла на небольшом клочке польской земли. 27 января 1945 года войска 1‑го Украинского фронта, продвигаясь по территории захваченной гитлеровскими войсками Польши, освободили узников концлагеря Аушвиц-Биркенау (Освенцим). То, что открылось их глазам, даже трудно представить — не то что описать словами…
Недавно во время подведения итогов конкурса на лучший урок по истории «Великая Отечественная: уроки войны и история общей Победы», организованного Постоянным комитетом Союзного государства и Международным информационным агентством «Россия сегодня», начальник Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации полковник запаса Игорь Пермяков представил архивные документы периода Великой Отечественной войны. Их особенность — буквально накануне с них был снят гриф «Совершенно секретно».
В частности, было показано 15 уникальных документов, которые раньше были доступны только узкому кругу историков.
— Вокруг тех исторических событий в последнее время на Западе в угоду различным политическим интересам появляются заявления, ставящие под сомнение решающий вклад бойцов Красной Армии в освобождение узников концлагерей, — поделился причинами приоткрытия архивной завесы над теми событиями Игорь Пермяков. — Делаются попытки стереть из памяти людей чудовищные злодеяния, совершенные нацистами в Освенциме.
Документы, раскрывающие ход военных операций и освобождения территории Польши в январе 1945 года, содержат боевые донесения командования соединений и частей 1‑го Украинского фронта, в том числе журнал боевых действий 472‑го стрелкового полка, политдонесение начальника политотдела 100‑й стрелковой дивизии, начальника политотдела 60‑й армии — непосредственных участников освобождения заключенных концлагеря Освенцим. Донесение о списочной численности военнослужащих по социально-демографическим признакам 60‑й армии 1‑го Украинского фронта, которое содержит сведения о бойцах Красной Армии помогает определить интернациональный состав воинов‑освободителей — в общей сложности, 39 национальностей. Среди них — русские, украинцы, белорусы, армяне, осетины, грузины и многие другие, кто плечом к плечу участвовали в освобождении заключенных концлагеря.
Но самое главное — это правдивые и просто ужасающие свидетельства выживших заключенных Освенцима и местных жителей. Среди архивных папок был и информационный бюллетень политического управления 1‑го Украинского фронта о немецком лагере смерти Освенцим. Подлинник! Мне удалось с ним ознакомиться!
Откровения людей, переживших Освенцим, буквально рвут сердце. Кстати, впоследствии именно они легли в основу выводов Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений фашистских оккупантов и стали неопровержимыми доказательствами бесчеловечных преступлений нацистов на судебном процессе в Нюрнберге.
— Прежде чем сделать эти документы общедоступными, мы в архиве долго спорили, насколько этично пересказывать зверства фашистов над людьми, — сказал Игорь Пермяков. — Но эти архивные документы — свидетели того времени — охраняют историческую правду как вечные постовые, противодействуют фальсификациям истории, попыткам пересмотра итогов Второй мировой войны.
Сказать честно, когда я начал читать скупые строки документа, а затем — короткие свидетельства, был подавлен масштабами освенцимской трагедии. Цитировать выдержки из документа — дело неблагодарное. Историю надо слушать голосами из прошлого…
Из информационного бюллетеня политического управления 1‑го Украинского фронта о немецком лагере смерти Освенцим
«Для предварительного сбора материалов о немецко-фашистских злодеяниях в концентрационном лагере Освенцим политуправлением 1‑го Украинского фронта была послана бригада в составе зав. отделом фронтовой газеты на польском языке майора Северина, работника 7‑го отдела политуправления фронта гвардии капитана Кунина, лейтенанта Андрейчикова, переводчика 7‑го отдела политуправления фронта Костецкого и доверенного Национального комитета «Свободная Германия» лейтенанта Леше. Ниже приводятся данные, собранные бригадой в результате личного ознакомления с лагерем на месте опроса бывших заключенных и местных жителей, а также на основании найденных на территории лагеря документов.
…В июне 1940 года сюда прибыла из Германии первая партия уголовных преступников, собранных по различным немецким тюрьмам. Они стали первыми надсмотрщиками над заключенными. Прибыли также эсэсовцы и администрация.
14.6.1940 года в Освенцим было доставлено 730 арестованных поляков. Это были в большинстве своем различные специалисты и студенты, сразу же использованные для строительства и расширения лагеря. Для этой цели немцы стали, помимо казарменных помещений, приспосабливать строения окружающих поселков и деревень. Их жители выселялись, а чаще всего вывозились в Германию. Имущество их немцы реквизировали. Для строительства использовались также заключенные, привезенные из концентрационного лагеря Дахау.
В ноябре 1941 года немцы стали намечать строительство нового лагеря в районе с. Райско. Но комендант лагеря Носля (Хесо) заявил, что в этом месте земля пригодна под посевы, и приказал начать строительство в районе Бжезинка на болоте. Строился этот лагерь в основном силами русских военнопленных. Планы строительства лагеря присылались из Германии. Лагерь расширялся из месяца в месяц и к концу 1944 года занимал площадь около 50 кв. км. Он состоял из следующих отдельных лагерей:
1. Лагерь Освенцим, или, как называют немцы, Аушвиц, построенный в трех км от города, включающий в себя 28 двухэтажных каменных зданий. В них содержались заключенные и размещались склады, мастерские, административные учреждения, казармы ОС, лагерное начальство. Этот лагерь содержался лучше остальных и был показательным.
2. Лагерь Бжезинка (Биркенау). Состоит из множества деревянных бараков, без окон (свет поступает через стеклянные просветы, поставленные наверху крыши). Лагерь делился на мужскую и женскую половины. Каждая из них, в свою очередь, делилась на секции, где размещались заключенные по национальному признаку (секция Б — чехи, потом венгры; секция Е — цыгане; секция Д — склады вещей и т. д.). В каждой секции было в среднем по 32 барака.
3. Лагерь Мановице. Состоял из основного лагеря и целого ряда дополнительных, расположенных в окрестных селах Голошов, Явозно, Айнштрахтгуте, Гюнтергрубе, Глейвиц и др. В некотором отдалении от этих лагерей строились военные заводы. Так, например, при лагере Аушвиц были выстроены: завод — крупповское предприятие по производству запальников — завод, производящий снаряды, патроны, гранаты.
Уже с первых дней строительства лагеря одно из его зданий, сожженное артиллерийским огнем во время военных действий в 1939 году, было перестроено. В подвале построили ряд небольших камер, в том числе широко известные штейнбункеры. Позже эти камеры переделали на вассербункеры (камеры, в которых заключенные должны были стоять по колено в холодной зловонной воде). Верхние этажи этого здания предназначались для содержания политических заключенных, подлежащих быстрому истреблению. Здание это среди заключенных получило название «блок смерти», так как из него обычно никто не возвращался.
Между домами № 11 и № 10 имеется единственное в лагере пространство, огороженное не колючей проволокой, а высоким кирпичным забором. Параллельно этому забору в мае 1941 года была построена «черная стенка» из досок картона, пакли и песка для того, чтобы пули при расстреле заключенных не рикошетировали и не портили кирпичной стены. У этой стены расстреливали одиночек и целые партии. Иногда число убитых за день превышало сотню, и трупы лежали большой кучей. Их затем грузили на подводы и вывозили, а двор после уборки посыпался песком. Первое время расстрел производили из советских трофейных автоматов (с круглым магазином). На расстрел выводили людей раздетыми, со связанными руками. Иногда один эсэсовец держал двух заключенных за руки, а второй стрелял в них сзади в затылок. Иногда жертву заставляли становиться на колени, наклонять голову и стреляли в затылок».
Заключенный поляк Баначик Яков с Бадолины Шляхецка, арестованный 9.Х.1942 года, рассказывает:
«Прибывающие транспорты с заключенными немедленно после прибытия сортировались на 4 группы:
1) молодые мужчины;
2) молодые женщины;
3) старики;
4) слабые (в основном — женщины с детьми).
Женщины с детьми, слабые и старики немедленно отправлялись в крематорий, остальные шли пешком в лагерь — в среднем таких было 5–10 %.
В лагере всех раздевали, и эсэсовцы отбирали у заключенных все ценности, угрожая, что при попытке скрыть что-либо виновный будет расстрелян. После того как все раздевались догола, эсэсовцы просматривали одежду и забирали ее по своему усмотрению.
Затем заключенных, раздетых или полуодетых, вели в любую погоду, например зимой при морозе –20°, в блок, где каждого клеймили: татуировали номер на левой руке. Заключенный обезличивался и превращался в номер. После нумерации заключенных выводили снова на двор, где они часто простаивали до пяти часов. Тут же производилось избиение вновь прибывших заключенных палками или резиновыми дубинками. После этих «первичных» истязаний лагерное начальство производило отбор наиболее слабых и изможденных заключенных и сразу же направляло их в так называемый лагерь «А». В этом лагере содержались люди, обреченные на отправку в газовую камеру в ближайшие дни. Остальные направлялись в лагерь «Б», так называемый «рабочий лагерь». После этого заклейменных гнали на работу, которая в основном заключалась в строительстве дорог, рытье рвов, строительстве крематориев, проведении канализации. Каждую команду сопровождало несколько эсэсовцев, как правило — с собаками.
При выходе на работу и при возвращении с работы оркестр из состава заключенных играл марш.
Люди работали летом с 6.00 до 18.00, а зимой с 6.00 до 16.00.
Во время работы никаких перерывов не было, было запрещено курить. Заключенных били палками и часто убивали. Этому способствовало то, что каждый эсэсовец за убитого заключенного получал 60 марок. Трупы убитых должны были доставляться с работы обратно; сначала заключенные носили их на себе, позже стали выходить на работу с повозкой. Вечером заключенные возвращались с убитыми под музыку оркестра.
В каждом блоке ежедневно выбывало 10–15 убитыми и умершими. В блоке № 1, т. е. штрафном, ежедневно бывало не меньше 100 трупов.
На вечерней поверке заключенные стояли по 1–3 часа. Если кого-нибудь не оказывалось налицо, поверка продолжалась, иногда до утреннего подъема. Бывали поверки, продолжавшиеся почти сутки. Так, например, в 1941 году в лагерь привели 16.000 русских военнопленных, которых заставили стоять беспрерывно около суток. Кто падал, того «капо» немедленно убивали.
Заключенные получали в день 300 граммов хлеба, один литр супа из брюквы и нечищенного плохого картофеля, 1 литр кофе. Кроме того, им полагалось в неделю: 150 граммов маргарина, 60 граммов колбасы, 40 граммов мармелада и 30 граммов сыра. Но это все до них не доходило, так как «капо» и старшие блоков воровали, сколько хотели.
Эсэсовец оберштурмфюрер Гофман говорил, что заключенный, который живет больше трех месяцев, является преступником, так как обкрадывает других».
Заключенная Левина Тина, 1911 года рождения, из Варшавы, в Освенциме с ноября 1943 года:
«Уже во время транспорта в вагонах многие женщины умирали. В каждом вагоне была масса трупов. В лагере у 95 % всех женщин были обморожены руки, ноги или уши. Смертность среди женщин была больше, чем среди мужчин.
Женщинам к супу примешивали бром и еще какой-то порошок, вследствие чего ни у одной женщины не было менструации. В каждом блоке старшей была женщина из уголовных, которая отличалась такой же зверской жестокостью, как и «капо». По каждому поводу женщин били по голому телу, давая до 25 ударов.
«Капо» часто насиловали женщин, угрожая, в случае сопротивления, отправкой в печь. Перед тем, как сжигать, женщин часто насиловали, а затем простреливали грудь.
Унтершарфюрер Молл отличался жестокостью даже среди эсэсовцев. Он забавлялся тем, что бросал живых женщин и детей в огонь. Молл также упражнялся в стрельбе по живым целям. У некоторых заключенных он отстрелил половые органы.
В Биркенау работал палач врач д‑р Менгеле, которого заключенные особенно боялись. Он при осмотрах отбирал жертв для крематория. Когда кто-то у него спросил, как совесть позволяет ему уничтожать столько молодых людей, Менгеле ответил: «Что? Совесть? Моя совесть — это Адольф Гитлер».
Для развлечения гестаповцы запрягали в большой бетонный вал-каток ксендзов и евреев; кто падал, тот оказывался под валом».
Профессор психиатрической клиники в Праге Бруно Фишер, 1888 года рождения, чех, клеймо № 168360, в Освенциме с 30.6.1944 года:
«Садизм этих фашистских людоедов не знал границ. Был период, когда все заключенные получали удары в глаз под веко, что вызывало у многих тяжелое воспаление. Многих заключенных ставили у стены и заставляли носом прижимать к стене лист бумаги, у кого бумага падала, того расстреливали.
Эсэсовцы — дрессированные на курсах садисты — заставляли многих заключенных лизать человеческий кал и мочу или под видом «спорта» приказывали несчастным жертвам ползать по грязи до потери сознания.
В 1944 году был период, когда людей убивали не газом, а уколами фенола (карболовая кислота). Укол производился прямо в сердце. Жертва умирала через 1–2 минуты. Кто еще жил, того «капо» добивал киркой».
Заключенный Фридрих Крайчик, из Сорокув около Кракова, клеймо № 78989:
«В блоке № 11 некоторое время был т. н. штейнбункер — камера размером 80 х 80 см. Тут сажали несколько человек на всю ночь, а перед дверьми разливали масло, которое поджигали, чтобы чад вошел в камеру. Эту камеру позже наполняли водой, в ней стояла вода до 40 см и туда же сажали людей».
Заключенный Факош Энгельберт, из Радома, учитель:
«Среди «капо» особенно выделялся немецкий «капо», по фамилии Видеман. Он заходил к заключенным и рассказывал анекдоты. Когда все смеялись, он отмечал тех, у которых были золотые зубы, и приказывал им не выходить на работу. На следующий день Видеман заходил в барак и спрашивал, почему они не вышли на работу. Не ожидая ответа, он пристреливал несчастных, после чего вытягивал у них золотые зубы».
Бывший заключенный Анди Вахсман:
«В конце 1943 года прибыла группа детей, которых немцы направили в газовую камеру. Эта группа стояла возле камеры и ожидала своей очереди. К детям подошел эсэсовец и, увидев красивого мальчика, взял его на руки и начал с ним играть. Игра продолжалась около 30 минут. Когда группа направилась в камеру, эсэсовец убил мальчика выстрелом из пистолета»…
Подготовил полковник Игорь Кандраль, «Ваяр», kandral@mod.mil.by, фото автора и из фондов ЦА МО Российской Федерации