Купели в деревне Черное Речицкого района всего за несколько лет стали одной из самых посещаемых и узнаваемых святынь юго-востока Беларуси.

В 2007 году Покровская часовня над источником с целебной водой и купель были освящены по благословению Митрополита Минского и Слуцкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Беларуси. Спустя несколько лет над соседней криничкой построили часовню в честь Матроны Московской. Комплекс из двух источников и двух купален-часовен- теперь регулярный маршрут для паломников. Приезжают сюда со всей Беларуси, России и Украины.

Целительная сила

Приписаны купели к Свято-Георгиевской церкви, не так давно построенной в соседней деревне Белое Болото. На деньги прихожан для этого храма был заказан точный список иконы Божьей Матери «Неупиваемая чаша». Считается, что этот лик помогает страдающим алкоголизмом избавиться от недуга. Те же свойства теперь приписывают и водам источников.

— Приезжают отовсюду, просят. Видно, что страдают… А помогает или нет — не знаю. То ж не все свои. Кабы они тут жили, то увидел бы. А так, как узнаешь? — рассказывает местная жительница Феня Романовна.

— А свои, что ж, все излечились?

— А свои… Те привычные. Они и водички попьют и бутылку выпьют. Пьют. А еще из местных окунуться в купель никто не приходит. Холодно, говорят.

Феня Романовна ходит на источник с 1959-го, когда переехала жить на родину мужа. В то время криничка была скромно оформлена деревянным срубом. Вспоминает, что «за водой под церковь», как здесь принято говорить, местные ходили «испокон веку». Исправно ходят и сегодня.

Из икон — ведра

Топоним «под церковь» неслучаен. Прямо над источниками на высоком берегу древней старицы Днепра — озера Долгого — действительно, еще совсем недавно была Покровская церковь (на ее месте сейчас установлен гранитный крест). Отдельные краеведы говорят о том, что храм на этом месте стоял не менее 900 лет.

Если верить археологам, первые люди здесь действительно появились в глубокой древности, но в письменных источниках Черное упоминается лишь в XVI веке. Известно также, что в середине XIX века обветшавший храм разобрали, а на его месте возвели большую деревянную церковь с тремя куполами в честь Покрова Божьей Матери.

В 1936-м на волне антирелигиозной кампании храм разорили. Причем сделали это руками (а точнее, ногами) школьников. Старожилы вспоминают, как детей заставляли топтать иконы. Колокола с церкви сняли комсомольцы и отправили их в Речицу.

Среди записанных воспоминаний местных жителей есть и такое: «Мне лет девять было, когда снимали колокола с церкви — их вывезли в Речицу. Иконы в храме были очень красивые — мы с бабушкой тогда ходили в эту церковь. Из металлических оправ икон на гвоздевом заводе (теперь это Речицкий метизный завод) сделали ведра. Все уничтожили. Помню, возьмешь такое ведро и видишь на одном — руку, на другом — лик Божий».

Огонь очистительный

Феня Романовна времен разграбления святыни не застала. Зато она отлично помнит, как в 1970-х оскверненное здание храма сгорело дотла. В церковь, где советские крестьяне-передовики устроили зерносклад, ударила молния:

«Богато зерна погорело. Ой, богато… Я ж тогда на том складе рабила. Вечер уже был. Нашла тихенька туча, и пЕрун (именно на первый слог она делала ударение. — Прим. автора) как тресне! Полыхает все. Я кричу: „Пожарных вызывайте!“ А то ж дорог не было: так пожарные те час ехали. Все сгорело».

К источникам бабушка относится с большим почитанием. В первые годы после обустройства купелей работала здесь смотрителем. Многих паломников, которые приезжали за помощью и получали ее, видела своими глазами:

«Девочка была бесноватая. Из Светлогорска. Привозили сюда ее. Ой, и кричала… Так страшно кричала она… Часто приезжали. А потом все нету и нету. А то иду по деревне там, а она мне навстречу и говорит: «Все, бабушка, хорошая я теперь стала, излечилась».

Историй исцелений от источников известны десятки: помогала водичка и при глазных заболеваниях, и страдающим болями в костях и суставах, тем же наркоманам и алкоголикам.

«Я сюда первый раз году в 2009-м попал, на Новый год. Крепко выпивал. И тогда не сказать, чтобы совсем был трезвый. Полез в купель, как говорится, за компанию. Второе января. Мороз. Месяцев на девять как рукой отрезало. Как-то все так складывалось, что не до выпивки было. А потом опять началось. — Александр рассказывает свою историю с видом человека, сбросившего тяжелое ярмо. — Я и не думал, что это как-то с источником связано. Потом через год опять приехал в „купели“. Но тогда уже осознанно. Просил не то чтобы избавиться от пьянства, просто сил разобраться в себе, понять, как мне жить. Вскоре в жизни произошли серьезные перемены: абсолютно неожиданно для себя я оказался в Москве у мощей матушки Матроны. Долго рассказывать. Но главное — с тех пор я не курю, практически не пью. Жизнь стала другой… Теперь знаю, зачем я живу».

В поисках неизведанных источников Поднепровья

Купели без преувеличения изменили жизнь в Черном. Эта потихоньку исчезающая деревня вдруг стала центром туристического притяжения. Едут сюда не только паломники: на просторах интернета не составит труда найти десятки фотоотчетов о поездке людей, далеких от религиозных убеждений.

Купели открыли для многих удивительный мир древней днепровской поймы. Удивительные ландшафты, сформированные за тысячелетия ледниками, рекой и ветром, поражают. Сеть озер-стариц протянулась на десятки километров. Крупнейшие из них — Ляхов, Круглое, Долгое, Вир, Кут — интересны не только своими видами, но и древними названиями. Во всем этом «водном мире» тщательно спрятаны десятки родников. Многие из них современникам еще только предстоит открыть.

Медвежий угол

В соседнюю с Черным деревню Глушец, где надеемся найти «вчерашний день», а точнее забытый животворный источник, мы отправились с профессиональным экологом, экспертом в области экологического менеджмента Дмитрием Янковым. Парень приехал сюда впервые около десяти лет назад. Говорит, после каждой «вылазки» в этот медвежий угол возвращаться к кабинетной работе становилось все тяжелее. Он принял решение и ни о чем не жалеет: вместо рекомендаций и инструкций теперь он записывает истории носителей живой традиции Поднепровья, вслушивается в птичий базар на разливе, фотографирует, наблюдает, пытается понять этот соразмерный человеческой жизни мир.

«Глушец полностью оправдывает свое название. По современным меркам, практически край света. Но на самом деле это не так. Здесь с одной стороны — Днепр, с другой — залив-старица. Сюда и в советские годы регулярно ходили „ракеты“, не говоря о том, что это было крупное селение с отличным речным сообщением до наступления эры сухопутных дорог», — рассказывает Дмитрий.

Глушец, несмотря на свою крайнюю отдаленность и труднодоступность, также не обделен вниманием людей с «Большой земли».

На самом деле это Мекка и Медина для рыбаков. В выходные дни улицы деревушки наглухо заставлены автомобилями «понаехавших». Все дома давно раскуплены «дачниками». (Цены на недвижимость в 70 километрах от областного центра космические: 10 тысяч долларов за дом «под снос»). Людей здесь бывает много, но все чужие. Занятые лодками-моторами-снастями-уловом, они и не подозревают, что в паре сотен метров спрятано настоящее сокровище.

Последние из глушчан

«Их тут осталось-то 12 бабуль да три деда, — говорит о коренных жителях Дмитрий. — Главный старожил — бабушка Оля. Ей 92 года, но помнит все, будто вчера было».

Глушчане всегда жили возле реки, к сухопутным (выходцам из деревень, удаленных от реки) относятся снисходительно.

«Они ж оттуда, и плавать не умеют. Вот и потопли», — комментирует гибель заезжих рыбаков Ольга Чобат. Сама бабушка Оля и плавает, и лодкой управляет, и рыбу корзинами топчет — все умеет. Но сегодня все наши вопросы о роднике, который должен быть на окраине деревни.

«Жывец? Ну быў жывец, канечна. У апошнія гады тамака выварка такая без дна ўкапана была. Ідзеш з ягад-грыбоў - нап’ешся. Усю стому як рукой знімае… А зараз нічога там няма… Ага, нічога. Мама мне многа расказвала пра калішняе. Да я і сама памятаю, як хто захварэе: то пойдзеш вады баначку набярэш, і лечаць потым. Ну, як лечаць: мажуць — хто вочы, хто спіну. А то як худоба якая захварэе, то так сама на жывец за вадой. Усе хадзілі. Ваду у калодзежы бралі, а вось так, калі трэба — то ў жывец».

Родник под опавшими листьями

Узнав, что мы хотим восстановить родничок, бабушка Оля собралась самостоятельно указать нам точное место и поделиться своими соображениями насчет того, что и как нужно обустроить.

Родник оказался спрятан в небольшой ложбине на склоне высокой надпойменной террасы Днепра.

Вода была именно там, где указала самая старшая из глушчан.

Оказалось, достаточно разгрести опавшие листья, чтобы увидеть, как из песчаной почвы буквально сочится ледяная вода.

В десятке метров источник превращается в бойкий ручей с кристально-чистой водой.

Чуть ниже живец впадает в небольшую речушку Крапивню, а та — в озеро Гута.

«Калі будзеце рабіць, то там, вышэй, пад дрэвамі. Каб не каля дарогі, — советует бабушка Оля. — Тут, над жыўцом, панская пасека была. І кустоў гэтых не было — худоба всё вытаптывала. Пясочак быў. Мы дзецьмі раніцай на Вялікдзень на пасеку беглі, каб глядзець, як сонца грае: кажуць, у гэты час можна ў сонца ўсе колеры, якія ёсць, бачыць. Адзенем, у каго што ёсць — кажух ці целагрэйку, паляжам на гары і глядзім. — Слушаешь эту приятную женщину и понимаешь, насколько изменился наш мир всего за пару десятилетий. — А там вышэй, на гары, дзе панскі дом стаяў, так за ім, маці казала, калі малая была, то бегалі туды і слухалі, як пад зямлёй званы званяць. Кажуць, была там калісьці царква. Места тое мы заўсёды Царкоўем звалі, а цяпер там хфермер бульбу ў капцы закапвае».

Истории о деревне Глушец

Пока мы были на роднике, бабушка Оля вспомнила интересную деталь: прежде чем лечить, водичку из живца носили к бабке: «Тая шаптала, а пасля ўжо лячылі».

Оказалось, что «бабок» в Глушце не осталось, зато жив внук одной из них.

Деду Паше — 75 лет. О своей бабушке Марье, которая лечила водой из живца всю округу, пенсионер нам не рассказал, зато поведал про местного пана, чье имя так и не вспомнил.

Семья деда Паши — Марья и Силка Алексейчики — всем примечательна. Вот, посудите сами: она — по современным меркам заведующая районной больницей, а он — начальник службы охраны, так как служил сторожем у местного пана.

Пан здешний (возможно, фамилия его была Ягудин) был человек не злобный, прагматичного склада ума. Дом построил на самой горе; чтобы видеть, кто в его лесу дрова ворует, кто на его озере рыбу ловит. Бывало, уличит злодея, но не накажет: просто назначит, сколько дней вор будет отрабатывать украденное в имении. Правда, такой подход не уберег пана от гнева пролетарского. Имение национализировали, а леса, поля, реки и озера вернулись, как это и было «испокон веку», во владение народное.

Сейчас пенсионер восстанавливает отцовский дом, который чуть младше его самого: новая крыша, фронтон из сайдинга.

«На что денег хватит. Пусть постоит еще. Это ж батьковщина моя: деды мои здесь жили, прадеды и их деды. А мне что — продавать? Вот понаехали, поскупали все — строятся. А я — нет: родиной не торгую!» — говорит собеседник.

Не поверить деду Паше невозможно. Это его земля.

Будущее уже наступило

Дмитрий эти заповедные места в пойме древнего Борисфена уже тоже считает родными. Он купил брошенный дом на дальнем хуторе и налаживает деревенский быт. Работы непочатый край, но первоочередным он считает как можно больше узнать от бабушки Оли, деда Павла и других старожилов об их мире. Ведь они последний источник знаний об этой земле; источник, который, к сожалению, может иссякнуть в любую минуту. С ними уходит нечто несравненно более ценное, чем просто знание мест. С ними уходит душа Поднепровья.

«Я пытаюсь ухватить те последние ниточки, которые остались. Когда я приехал на свой хутор Красный Октябрь, там жила одна-единственная бабуля. Она могла рассказать все и о каждом из своих односельчан. Но я просто не все успел спросить… — говорит Дмитрий. — Сейчас собираю сведения, в том числе и о местных родниках. Записаны легенды о том, что там происходило. Все эти знания помогут нам, молодым, не потерять связь с этой землей, с ее прошлым».

Родников в пойме не один и не два. Уже сегодня известно еще четыре. Бабушка Оля по весне обещала их показать Дмитрию. Уже в следующем сезоне мой проводник планирует разработать туристский маршрут по родникам поймы, но первым делом с друзьями собирается обустроить «глушецкий живец». И приглашает всех, кому это интересно, поучаствовать.